Простые истины

получил бы оплату по зубам. Вот эту свою табличку коммерсант не положил бы на весы. Но

ситуации такой не случилось.

Наши пограничники, славные ребята, проверили, конечно, этот «товар», согласно своим

обязанностям и накладным. Однако табличек набралось уже так много (и с других кладбищ тоже),

что таможенники, не читая каждую, просто побоялись представить, что там могут быть таблички с

могил близких. Эти государственные люди нашлёпали в бумаги разрешительных печатей, заразясь

той же заразой бомжества без флага и родины, даже находясь на границе этой родины.

А у китайских таможенников иммунитет: они не разобрали ни имен, ни фамилий, но по цифрам

догадались, что это таблички с могил и на них начертаны главные жизненные даты умерших во

славу России. Теперь эта русская память шла на китайскую переплавку, а китайцам это только на

руку. Если бы китайцы обнаружили, что медь такого свойства идёт не к ним, а от них, то им,

наверняка, стало бы совестно за честь великого Китая, и тогда их китайским мародерам отрубили

бы руки по самые уши. Но везут-то им… Вот и выходит, что эту заразу уничтожить некому.

Каковы же наши нравственные понятия? Почему они так легко перебиваются бомжами и

ворами? Почему не защищают от всяческой заразы? Почему мы с такой лёгкостью пачкаемся обо

всё?

Как улучшить

жизнь в России?

Митуп Шагдаров – певец, обладающий восхитительно красивым голосом, исполнитель

сложнейших музыкальных произведений на русском, бурятском и итальянском языках – садится в

такси и тут же просит водителя выключить радио, откуда слышится что-то эстрадное.

Водитель, узнавший знаменитого читинского певца (который теперь уже, правда, переехал в

Москву), спрашивает, почему он должен это сделать.

– Я боюсь испортить голос, – поясняет Митуп.

– Голос?! – удивляется таксист.

– Именно голос.

– Может быть всё-таки слух? – уточняет водитель. – Я когда-то тоже серьёзно увлекался пением

и кое-что понимаю в этом. Правда, таких успехов, как вы, я, конечно, не достиг…

– Каждый человек, слыша что-либо, всегда подсознательно подпевает, – говорит Митуп. – И

подпевая корявому исполнению, портит голос. Стоит мне послушать немного эстрадной музыки,

как тут же приходится ехать к своим учителям в Улан-Удэ для настройки голоса.

– Так вот оно что! – восклицает водитель. – Вот почему я сейчас таксист, а не певец! Я ведь

столько наслушался всего, да и сейчас слушаю… Кстати, так, а чего в этом случае ждать от

России?! Если мы всё это слушаем, то как нам жить хорошо и не фальшивя?

«Выпьем за…»

Помните радиопередачу, которая называлась «Почему мы так говорим»? Обычно там

объяснялся смысл и история устойчивых выражений. А если взять такое выражение, как «выпьем

за…»? То есть за дружбу, любовь, здоровье своё и чужое, родину, удачу и прочее, прочее. Ведь за

что мы только не пьём! Только как это можно пить ЗА что-то? Как это понять? Есть ли какая-то

синонимическая замена этому выражению? Может быть, это означает «выпьём для того, чтобы…»

или «выпьем во славу того, чтобы…». То есть, например: «выпьём для того, чтобы любовь после

выпитого стала крепче», «выпьем для того, чтобы не болеть»; «выпьем для того, чтобы счастье,

семейное и прочее, увеличилось».

Какой смысловой абсурд кроется за этим оборотом! И мы его не только без устали повторяем,

но уже и поём: «Выпьем за любовь! Вижу, как блестят твои глаза!» (или что-то в этом роде). Как

нам хочется сделать этот абсурд ещё и романтичным.

Так почему же мы всё-таки так говорим? Почему это уродливое выражение существует? Да

потому, что уродливая, по своей сути, зависимость от спиртного (у кого большая, у кого меньшая),

умного обоснования иметь не может.

Мастера