Страх или около того

– Это Алик просил тебе передать, – говорит Игорь Ане, указывая на листок со своим стихотворением. – И это тоже, – протягивает ей моё согласие на посмертное донорство крови и записку с просьбой спасти детей.

Ильина Анна / @nomerlina

    Рассказ: «Путь домой»

Я проснулась от того, что плакала.

– Мама! – крикнула я, но не слышу ее шагов, не слышу щелчка выключателя.

Я снова и снова зову маму, но она крепко спит. Я ору изо всех сил, и, когда надежды не остается, она приходит.

– Что случилось? – мама трет глаза и зевает.

– Мне кошмар приснился, – говорю я. При свете, рядом с мамой, сон отступает, но стоит ей уйти, и он вернется.

Мама садится на кровать и гладит меня по голове:

– Что тебе приснилось? Знаешь, если рассказать кошмар кому-нибудь, то он никогда не сбудется.

* * *

Мне снился мой дом, мой подъезд. Я поднимаюсь на второй этаж: всего три лестничных пролета, и я увижу маму. Но вместо квартиры соседки вижу чужую дверь. Я обхожу квартиру за квартирой, но не нахожу своей. Я поднимаюсь на третий этаж, но нужной двери нет. Моего этажа нет, его будто вырезали и смяли. Я поднимаюсь все выше и выше, и вместо жилых квартир появляются недостроенные этажи. Я не знаю куда мне идти… У меня нет дома.

* * *

Я помню, как проводила в то утро Настю. Она надела новую кофточку с пуговицами в виде кошачьих мордочек. Насте уже восемь лет, а я словно только вчера впервые увидела ее бездонные глаза. Я стою на пороге, она машет мне и уходит. Спускается по ступенькам; я слежу, как исчезает ее фиолетовая шапочка и рюкзак, потом закрываю дверь.

Когда я вернулась с работы, Насти не было дома. Позвонила всем подружкам – никто не видел дочку после школы. Я обошла соседние дворы, кричала, звала ее, но моя дочь потерялась. Я не смогла найти Настю. На третий день поисков служебная собака привела в грязную подворотню, где на обшарпанной стене было несколько капелек крови – все, что осталось от моей девочки…

* * *

Этот сон я не рассказывала маме. В нем я иду из школы и чувствую, как кто-то преследует меня. Оглядываюсь, но не замечаю никого. Иду дальше, потом оборачиваюсь и вижу мужчину – он не сводит с меня глаз, он крадется вдоль длинного дома. Ему нужна я…

* * *

Лейтенант с холодными глазами показал мне содержимое грязного черного пакета. Заскорузлую от крови кофточку с пуговицами в виде кошачьих мордочек. Они были белыми, с черными точками-глазками, а теперь покраснели так, что не отмоешь. Таких кошек не бывает. Не бывает в справедливом мире. Настины колготки не отстирать теперь даже в литрах белизны. Последними лейтенант достает ее тетради и книги. В них расписалась смерть.

* * *

Я снова сплю и знаю, что потерялась. Я иду по чужому городу, где не могу найти ни одной знакомой улицы. Я сажусь в троллейбусы, проезжаю бесконечные остановки, но не вижу ни привычных домов, ни родных людей. Я обречена вечно плутать в незнакомом городе. Я потерялась навсегда.

* * *

Лейтенант позвонил мне. Они нашли его. Я не хочу видеть лицо убийцы – это всего лишь оболочка, за которой прячется нелюдь. В его глазах я увижу лишь последние минуты моей Насти, моей кровиночки. Мне надо только знать, где он спрятал ее. Я хочу похоронить мою дочь. Хочу, чтобы ее душа нашла путь домой.

Эмма Грейс / @emma_book9

    Рассказ: «Ночь в Тауэре»

Миниатюрная рыжеволосая девушка отрывает взгляд от книги и улыбается своим мыслям. Ее мечта сбылась, она проведет Новый год в Лондоне, и не просто где-то, а на костюмированном балу в Тауэре.

Лучшее место для бала – старинный, мрачный, атмосферный замок. Особенно большое удовольствие Саре доставляет мысль о шикарном вечернем платье в средневековом стиле, которое она наденет. Девушка снова погружается в чтение книги о легендах Тауэра. Одна из историй интересует ее больше других, история жизни и смерти Анны Болейн, второй жены Генриха VIII. Он казнил ее. Девушка долго не могла родить ему наследника, а он сам влюбился в другую. Кстати сказать, у Генриха было шесть жен. Сара много слышала об этом раньше, но в книге она читает и кое- что еще, заставившее сильно усомниться в идее провести в Тауэре несколько ночей: «Наиболее ужасно выглядит призрак Анны Болейн, она появляется в Тауэре в виде женщины в белом, которая, держа отрубленную голову в руках, бродит по тюрьме.»

Сара чувствует, как страх внутри медленно поднимает голову и распускает свои когтистые лапы. Больше всего на свете девушка боится одного – призраков. Звучит глупо и по-детски, но разве каждый наш страх поддается объяснению? Вдруг кровожадный мстительный призрак Болейн действительно бродит здесь по ночам? Сара уже вскакивает с лавки, намереваясь сбежать прямо сейчас. Но мысль о празднике и сногсшибательном платье ее останавливает, а книга летит в мусорку.

Этой ночью Сара никак не может уснуть, мысли о призраках лихорадочно крутятся в голове. Девушка подходит к окну, ей срочно нужен воздух. Луна освещает двор, темные мрачные стены тюрьмы выглядят пугающее. Но вдруг Сара видит то, что не поддается никаким доводам разума – по дороге, излучая синеватое свечение, медленно едет карета. Внутри хорошо видна женщина, держащая в руке не что иное, как свою голову.

Сара хватается за сердце, все тело заливается жаром, а стальные объятия страха не позволяют закричать. Она продолжает смотреть. Стройная женщина в белом выплывает из кареты и направляется к дверям, ее отрубленная голова сочится кровью. Вдруг колени Сары подгибаются, и она падает на пол. Несколько минут девушка убеждает себя, что это был сон, кровь шумит в голове, а дыхание никак не хочет приходить в норму. Она поднимается, и в этот момент в дверях появляется фигура в нежном белом платье, а вслед за ней, изуродованная отрубленная голова. Без сомнений, это Анна. Она двигается по комнате из угла в угол, будто сильно раздражена. Затем она подплывает к Саре вплотную и тут же исчезает. Девушка судорожно хватает ртом воздух, руки и ноги трясутся, в голове взрываются огни. А на пол, словно из воздуха, падает та самая книга, которую Сара выбросила утром. Девушка медленно дотрагивается до нее, она открыта на странице об Анне, перечёрканной чем-то черным.

Все дальнейшие события Сара помнит, словно в тумане. Ей кажется, что кто-то другой управляет ее телом. Она выходит в коридор, и куда-то идет. Страх исчез, теперь все кажется таким естественным и простым. Она входит в пустую комнату, Анна уже там, стоит у стены. Вдруг комната меняется, и Сара видит живую Анну, молодую и прекрасную королеву, рядом с любимым и любящим мужем. Они идут рука об руку и улыбаются. Затем Анна нянчит новорожденную дочь, а Генрих рвет и мечет, так и не получив наследника. Картинка меняется, и вот Анна рыдает на кровати, а за стеной Генриха ублажает одна из фрейлин королевы. Вот король подписывает указ, и Анне, одетой в то самое, белоснежное платье, отрубают голову.

Именно такой была история этой женщины, которая сейчас стоит недалеко от Сары, окровавленная, с отрубленной головой. Любимый муж лишил женщину жизни, в мечтах о наследнике он менял жен, как перчатки. Сара сама не замечает, что плачет. Слезы текут и текут по лицу, она жалеет Анну, чувствует ее боль и смятение. Призрак выплывает из комнаты, и Сара теряет сознание. Она просыпается следующим утром в своей постели, воспоминания туманны, но она помнит. Помнит Анну, несчастную, страдающую женщину. Ее лишили жизни по прихоти отвратительного бездушного человека. Теперь Сара понимает, что больше не боится, она изменилась, Анна изменила ее. Призраки не причинят вреда, они лишь часть страдающей души, обреченной на вечные муки.

Нужно было лишь взглянуть в глаза своему страху…

Дмитрий Мацюк / @dmitry_matsyuk

    Рассказ: «Обещание»

– Игорь Иванович, дарогой, прошу тебя, атайди от края, – вообще-то Гиви был ещё тем грузином, мать с отцом его родились здесь, да и он сам никогда в Грузии не был, хотя продолжал терроризировать окружающих своей мечтой о Тбилиси.

– Ты что ли, генацвале, боишься за меня, переживаешь?

– Боюсь, дарогой, нравится мне наш дворник – таджик дядя Миша, ему потом два дня мозги твоей бледнолицей задницы с асфальта отскребать, да и кто же мне, кроме тебя, двести штук на тачку займёт? Ты, вот, сначала займи, а потом уже перегибайся через перила сколько вздумается. На здоровье!

Игорь усмехнулся, посмотрел на Гиви и нарочито, перегнувшись через перила, расставив обе руки в стороны и подогнув ноги, глубоко затянулся сигаркой.

– Дебил ты, генацвале.

– Что есть, то есть, – Игорь, не разжимая зубов, сделал глубокий вздох и с силой вытолкнул сигарету по экспоненте вниз, – первая пошла! Пошла, пошла родимая!

– Засираем? – у дверей балкона с кастрюлей в руках стояла жена.

– По мере возможностей, Наташенька, ты иди к гостям, мы сейчас с Гивинастом договорим и тоже подтянемся.

– Повезло тебе, что у нас тринадцатый этаж, снизу не разглядеть, из какого окна бычки с орбиты вываливаются.

Игорь проводил жену взглядом, достал из пачки сигарету и, прикурив её, глубоко затянулся.

– Вторая на старт!

– Рака не боишься? Или дяди Миши? Ты смотри, он хоть и не совсем индеец, но ещё тот следопыт.

– Я ничего не боюсь, Гиви. Ты сказки любишь, слыхал про Кощея? Вот и я типа такого же – бессмертный я, дружище. Думаешь, если я сейчас грохнусь, так лишь лепёшка останется? Нет, брат.

Мимо балкона опять промелькнула тень жены с очередной порцией салатов. Тень успела неодобрительно покачать головой, осуждая последние слова мужа.

– Ладно, пойдём уже к гостям. Игорь отодвинулся от перил и вдруг рывком сделал движение, словно хотел выпрыгнуть с балкона. Невидимая стена как бы преградила ему путь, и он буквально упёрся руками в пустое пространство.