Русские своих не бросают: Балтийская рапсодия. Севастопольский вальс. Дунайские волны

Вчера же вечером вызвал меня и двух моих земляков поручик Шателен. И сказал он нам:

– Ребята, надо сходить на разведку. Чувствую, что на завтра французы что-то готовят. Может быть, они снова попытаются высадиться на острове. А кто, как не вы, знает в округе каждую тропинку, каждый камень!

И еще велел поручик, чтобы мы зазря не рисковали, больше смотрели и запоминали. Ежели увидим неприятеля – в бой не вступать, а тут же бежать в башню и обо всем ему доложить.

Отправились мы в разведку глубокой ночью. Хотя и темно было – хоть выколи глаз, только действительно знали мы остров Престэ, как деревенский пьяница дорогу в корчме. Выбрались мы из башни и пошли на юг. Знал я там одно место, с которого утром можно будет увидеть все, что происходит на острове. Если кто и высадится, то мы непременно увидим.

Забрались мы на эту горушку и сидим – ждем, когда начнет светать. Дремлем по очереди, чтобы нас враги не захватили врасплох.

И вот, как только небо на востоке зарозовело, начал я выглядывать все вокруг, пытаясь разобраться в предрассветном тумане, что к чему.

Показалось мне, что у самого берега моря что-то вроде движется. Решил я подойти поближе, посмотреть. Разбудил я своего приятеля – соседа Карла, который вместе со мной пошел в охотники – и сказал ему, что надо бы спуститься и осмотреть, что там внизу шевелится. А второму земляку – Гуннару – велел на месте оставаться и за всем вокруг наблюдать. Если же что с нами случится, то сразу же бежать со всех ног в башню и рассказать обо всем поручику Шателену.

В общем, стали мы с Карлом тихо, будто кабанов скрадываем, спускаться к морю по тропке. Оружие, как положено, мы зарядили, так что эти проклятые британцы нас так просто не возьмут. Спустились мы и в предрассветных сумерках увидели такое, что у меня даже волосы на голове зашевелились от ужаса.

А увидели мы, что тени, которые я заметил в предрассветном тумане, были не тенями, а живыми людьми. Тогда еще живыми людьми. Сейчас же они все были уже мертвые. Кто-то безжалостно прикончил их – кому перерезали глотку, кому всадили пулю в лоб. Причем все было сделано так тихо, что ни я, ни мои спутники ничего не услышали. Ни стона, ни выстрела. А слух у меня с детства был хорошим.

Мы с Карлом переглянулись. Я увидел, что он был бледен, как бумага, и руки у него тряслись, как у столетней старухи. Да и меня, если сказать честно, била дрожь, а по спине ручьем тек холодный пот.

Не сговариваясь, мы стали пятиться, желая побыстрее уйти с этого страшного места. Я так и не разобрал, кто это сделал. Ясно было лишь то, что убитые – французы, это я понял по их красным штанам и синим мундирам.

Вот так, едва живые от ужаса, мы добрались до того места, где нас ждал Гуннар, который тоже был перепуган до смерти. Пока мы отсутствовали, он заметил две странные фигуры, промелькнувшие мимо него ярдах а семидесяти. По словам Гуннара, выглядели они как сказочные тролли – на них были как бы – мохнатые шкуры, лица разрисованы черными и зелеными полосами, а в руках эти чудовища держали какое-то странное оружие. Они тихо переговаривались между собой, и как успел расслышать Гуннар, вроде бы на русском языке.

У меня на поясе висела заветная медная манерка со шведской картофельной водкой. Я дал своим приятелям сделать по глотку, потом выпил сам. Водка огненным шаром провалилась мне в желудок. Меня перестало трясти, и мысли стали более-менее связными. Мы спрятались за камнями и стали внимательно смотреть за тем, что происходило на острове. А происходило там много чего интересного.

«Троллей» – так я стал называть людей в шкурах, было не более тридцати. Правда, потом, когда я их как следует рассмотрел, оказалось, что они одеты не в звериные шкуры, а в просторные балахоны, к которым были пришиты какие-то тряпочки и веревочки. Эти «тролли», посовещавшись о чем-то, разбрелись по острову и стали устраиваться вдоль берегов пролива, отделявшего Большой Аланд от острова Престэ.

Как мы поняли, они готовились дожидаться, когда в пролив, как обычно, войдут английские и французские корабли, чтобы громить из орудий русские укрепления со стороны Лимпартского озера. Вот только чем эти «тролли» собирались воевать с многопушечными вражескими кораблями? Неужели своими странными ружьями, или трубами, которые таскали за спиной и устанавливали на треногах?

На кораблях французской и английской эскадры уже сыграли подъем. Матросы быстро позавтракали, после чего стали готовиться к походу. Задымили трубы паровых машин, засвистели боцманские дудки, а матросы стали с дружным уханьем вращать брашпили, выбирая якоря. Как я понял, в пролив собрались проследовать пять паровых кораблей, в том числе два больших, стопушечных. Мы знали, что башня Нотвик уже который день подвергается сильному обстрелу. Она уже почти вся разрушена, а у ее защитников кончался порох, да и большинство орудий было подбито. Похоже, что защитникам этой башни сегодня придется нелегко.

Первым к входу в пролив отправился небольшой колесный пароход. За ним еще два. Последними же шли два больших винтовых корабля, как мне показалось – фрегат и линейный корабль. «Тролли», за которыми мы наблюдали из-за укрытия, насторожились, словно охотничьи собаки, почуявшие дичь. Видимо, они каким-то образом получали команды от своего командира, хотя мы их и не слышали.

Вскоре все пять вражеских кораблей вошли в пролив. Это было красивое зрелище. Они шли, нет, даже скорее плыли, как лебеди по глади моря, без парусов, движимые только своими машинами. Шли они медленно, ориентируясь по вехам, которые установили британцы в проливе на фарватере недели три назад. Первый пароход осторожно подошел к входу в пролив, сделал поворот и пошел в сторону Лимпартского озера. За ним в пролив свернул второй пароход, потом третий, четвертый…

И вот тогда-то все и началось. Неподалеку от того места, где мы сидели, раздался странный звук – словно кто-то негромко хлопнул в ладоши. Повернув голову, я заметил шагах в тридцати от нас лежавшего на земле «тролля». Он глядел в какую-то трубку, прижимая к плечу странное оружие, ствол которого напоминал трубу самовара. Вот он дернулся – видимо, снова выстрелил – что-то сделал правой рукой и потом выстрелил еще раз. Он стрелял не перезаряжая свое оружие! Удивительно…

Карл дернул меня за полу морской куртки и указал рукой на пролив. Я посмотрел на концевой английский военный корабль. Палуба его на корме была залита кровью. Рядом со штурвалом валялось несколько растерзанных трупов. Неуправляемый корабль резко свернул с фарватера и ткнулся носом в прибрежную отмель. И тут из-за камней у самой кромки воды поднялись двое «троллей», которые вскинули к плечу свои трубы.

Вших! – из труб вылетели огненные клубки и по-мчались к британскому кораблю. Бабах! – корабль, в который попали два огненных клубка, взорвался изнутри. Во все стороны полетели обломки корпуса и куски человеческих тел. То, что осталось от красавца фрегата, вспыхнуло, словно стог сухого сена.

Пших! – странный звук раздался ниже и чуть правее нас. Там на треноге стояла большая труба, разукрашенная пестрыми, желто-зелеными узорами. Из этой трубы вылетело что-то похожее на огромную морковку, превратившуюся на лету в огненный клубок, который помчался к борту второго британского корабля. Откуда-то слева от нас вылетел второй такой же огненный клубок. Они воткнулись в борт фрегата. Прогремело два сильных взрыва, и вот уже этот британец пылает рядом со своим товарищем по несчастью. Я был ошеломлен – три десятка человек какими-то трубами уничтожили два могучих военных корабля. А оставшиеся будут теперь, как в бочке, запечатаны в Лимпартском озере.

Похоже, что «тролли» больше не собирались сражаться с вражескими военными кораблями. Они встали со своих лёжек и стали спешно собираться, словно намереваясь куда-то уйти. Но они, видимо, не разглядели, что три уцелевших корабля остановились и стали спускать на воду шлюпки. Похоже, что британцы заметили, откуда были выпущены смертоносные огненные шары, и теперь решили захватить или уничтожить тех, кто поджег их корабли.

Несколько десятков мощных гребков, и носы корабельных шлюпок ткнулись в берег острова Престэ. Всего высадилось десятка три английских матросов в своих смешных шляпках с ленточками, в синих куртках и белых брюках. С ружьями наперевес они бросились к камням и приготовились открыть огонь. Только вот в кого именно, они не видели. «Тролли» затаились среди камней, и со стороны пролива их видно не было.

Все это происходило не так уж далеко от нас. В одном из англичан я узнал того кривоносого рыжего грабителя, который совсем недавно отобрал у меня дедову серебряную чарку.

Ну, сволочь, подумал я, сейчас ты у меня получишь за все сразу. Прикинув, что со своего места, пожалуй, попаду в него, я вскинул ружье и стал целиться. И тут кто-то остановил меня. Это был один из «троллей», незаметно подобравшийся к нам сзади. Как позднее выяснилось, они давно уже заметили нас, но не стали тревожить, опасаясь, что мы начнем стрелять и выстрелы насторожат англичан.

– Не надо, приятель, не стреляй, – сказал он по-русски, – пусть их побольше выберется на берег. Чем гуще трава, тем лучше ее косить.

Я немного знал русский, но не понял последней части предложения, после чего «тролль» вдруг повторил то же самое на неплохом шведском, похоже, даже с гётеборгским акцентом. Я обалдело кивнул.

Пока я приходил в себя, рядом с нами на землю плюхнулись еще два «тролля» и стали готовить к бою новое свое оружие – большое ружье с двумя ножками впереди и какой-то металлической коробкой внизу.

Пока мы втроем с удивлением смотрели на происходящее, англичане на шлюпках успели подвезти на остров подкрепление. Теперь там, у кромки воды, скопилось уже около сотни вооруженных моряков. Среди них я заметил двух офицеров, отличавшихся от простых матросов темно-синими мундирами и фуражками.

– Сейчас они полезут, – сказал мне «тролль». – Если вы, ребята, боитесь, то можете идти в башню Престэ – ведь вы оттуда пришли?

Я утвердительно кивнул, но чтобы «тролль» не подумал, что мы струсили, сказал ему, что мы не бросим их и будем сражаться вместе с его товарищами.

«Тролль», усмехнувшись, осмотрел наше вооружение, покачал головой.

– Мы и без вас с ними управимся. Но я вижу, что вы ребята храбрые. Сейчас мы их сбросим в воду. А потом этим британцам будет не до нас.

Как и предполагал «тролль», английские моряки получили от своих командиров приказ, выстроились цепью и осторожно, озираясь по сторонам, пошли вверх, в нашу сторону.

Тут «тролль» негромко сказал в небольшую черную коробочку:

– Внимание! Открывать огонь только по моей команде!

Я понял, что наш собеседник и является главным у «троллей».

Британцы успели пройти по берегу лишь ярдов двадцать-тридцать. Тут главный «тролль» скомандовал: «Огонь!», и сразу из нескольких мест начали стрелять остальные «тролли». Это был даже не бой, а избиение. Выстрелы гремели непрерывно, и британские матросы падали, так и не поняв, откуда и кто в них стреляет. Все они были перебиты в течение минуты-двух. Особенно удивило меня чудо-ружье «троллей» с ножками и коробкой внизу. Оно стреляло так, что выстрелы сливались в одну непрерывную трель.

Я вскинул свое ружье, желая пристрелить того наглого рыжего британца с перебитым носом. Но он уже недвижимо лежал на песке. Вся его рубаха была залита кровью.

– А теперь, ребята, – сказал главный «тролль», – пора уносить отсюда ноги. Джентльмены начнут обрабатывать остров из пушек. Хотя, – тут он посмотрел на часы, прикрепленные у него на запястье, – сейчас начнется новый бадабум.

Я хотел было спросить у «тролля», что такое бадабум, но тут со стороны рейда донесся сильный взрыв. Над одним из больших кораблей под французским флагом, стоявших там на якоре, поднялся в небо огромный столб красно-черного дыма. Когда дым рассеялся, лишь обломки корпуса и мачт плавали на том месте, где еще совсем недавно находился красавец корабль. Потом взорвался еще один военный корабль, потом еще один и еще…

– Ну что, парень, – сказал мне старший «тролль», – вот мы вражеский флот и подсократили маленько. Ладно, давай знакомиться. Меня зовут Александр. А как тебя?

– Эрик, – ответил я. – Нас ночью отправил сюда на разведку поручик Шателен. А откуда вы здесь такие взялись?

– Потерпи, парень, – хлопнул меня по плечу Александр, – придет время, и ты все узнаешь.

15 (3) августа 1854 года.

Неподалеку от Бомарзунда. Шлюп 2-го класса «Гекла»

Джеремайя Джонсон, лейтенант Флота ее величества

Я стоял на палубе «Геклы» и думал о том, как мне надоел этот проклятый Бомарзунд. Какие-то бесконечные и тесные шхеры, море мелкое, как ванна, полное опасных подводных камней – не чета морям, окружавшим нашу старую добрую Англию. И, наконец, эта крепость русских дикарей, который день маячившая на горизонте.

Двадцать первого июня наш корабль в сопровождении двух паровых фрегатов попытался было атаковать русское укрепление. Приказа адмирала Непира на это не было, и, как я понял, наш командир, коммодор Холл решил показать всему британскому флоту свою храбрость и лихость. Он подвел нашу «Геклу» к самому главному форту русских и начал его обстрел. К нему присоединились и пушки сопровождавших нас фрегатов. Неприятельское укрепление обстреливали девяносто шесть орудий, находившихся на палубах наших кораблей.