Империя полураспада

Старец молча сидел рядом с ним на берегу из синей глины. Он, видимо, кое-как очухался, поскольку, сорвав клок травы, принялся очищать с подола подрясника налипшую от щупальца слизь. Пока Смарагд приводил в порядок одежду, Знатнов встал и ещё раз внимательно взглянул на воду, где плавало тело убитого осьминога.

– И это здесь, в пресном пруду? – вырвался у Александра Викторовича непроизвольный вопрос.

– Зде, зде, – ответил старец. – Не ведал нешто. Мне это прошлой ночью во сне привиделось. Думал соблазнело.

Знатнов помог ему подняться и отряхнуть прилипшие к подолу подрясника крошки синей глины и вцепившиеся в сукно колючки. Смарагд кивнул и в знак благодарности отвесил низкий поклон.

Александр Викторович прекрасно знал, что ничего в этом грешном мире просто так не случается, но ответа на только что пережитое нападение осьминога, да ещё в пресноводном водоёме отыскать не мог. Просто в голове не укладывалось.

– А ты, знамо дело, не промыслил прю? – спросил Смарагд.

Вопрос показался неуместным и несколько двусмысленным. Но Александр Викторович решил на сей раз просто промолчать, ибо молчание, говорят, всегда приводит в этот мир мудрецов. Не прогадал и старец, хотя навряд ли ему надо было завоёвывать звание мудреца.

– Знамо, брат, нас ждут врата смертныя, врата адовы, да вратарь тамо-ка. А ты встань мне за спину. Вот ладом и сладится, – кивнул старец. – Проведаешь к зорьке брань великую, помяни моё слово.

Они снова начали подниматься к вершине холма, на котором находилась цитадель, неприступное сердце города. В откопанный центр города не подымался ещё и сам Знатнов, хотя на несколько дней раньше, прибывши в этот край, намеревался заглянуть сюда, и с этой просьбой обратился к Быструшкину. Но тот, то ли из вредности, то ли по другой причине пока не пускал гостя в святая святых.

Скоро дорога вывела путников к самым главным вратам, которые существовали и были настоящими, будто вчера сделанными. По краям змеился затейливый орнамент, а середина каждой створки делилась пополам с изображёнными в каждой части какими-то историческими событиями, вероятно, относящимся не только к Аркаиму, но и остальной земле.

Знатнов даже погладил доски, когда входили вовнутрь. Только разглядывать рисунки было некогда, потому что перед прибывшими предстал дворец, повторяющий конструкцию городских строений, только более глобального масштаба. А перед дворцом, словно ворота в храм, стояла небольшая пирамида, только Константинов крест был вовсе не на её маковке.

Рядом с этой пирамидой находилась такая же, только сложенная не из камня, а из человеческих черепов. В основании пирамиды виднелась зелёная трава, на которой с северной стороны лежал панцирь огромной черепахи, словно ремнём, перетянутый змеиной кожей. С южной грифон,[10 - Мифический крылатый лев, живущий в Гиперборейских странах.] лев с поднятой когтистой лапой и головой орла, выполненный из сочного оникса. На западной стороне примостилась большая птица из родонита с красивым девичьим лицом. Таких на Руси звали Макошь или Сирин.[11 - Красивые девушки, живущие вдалеке от людей, но обязательно у воды.] А восток занимал Иркуйем-Богал,[12 - В Сибири, на Урале, на Алтае – медвежий бог, разговаривающий на человеческом языке.] бог медведей в настоящей лохматой шкуре.

Александр Викторович помнил истории этих Божьих тварей весьма смутно и решил при случае расспросить Константина Константиновича. Но более всего на него произвела впечатление пирамида из человеческих черепов, вершину которой венчала монограмма «Хи-Ро», то есть тот самый Константинов крест, состоящий из двух греческих букв имени Христа.

Известно, что скрещённые буквы «Х» и «Р», впервые увидел император Первого Рима – Константин. Увидел прямо в небе по дороге в Рим. Благодаря видению, Первый Рим и стал христианским. А под этими буквами находилась подпись: «In hoc vinces», что в переводе с латинского значит – СИМ ПОБЕДИШИ. Именно этому изречению Константин поверил и победил. Победил и гавров, и ливонцев, и этрусков, и даже взбесившихся в ту пору мавров. Власть Риму выпала великая именно в то время.

– Надо же, «сим победиши» наследует за отцом наследственную власть? – промолвил вслух Знатнов.

– Ой, не надо вручаний! – сразу возразил старец. – Ты, я мыслю, подворотно глаголишь?

– Так, да не так, – смутился Знатнов. – Чё ж нам пред горой черепов поклоны бить?

Александр Викторович и сам не заметил, как стал подражать непривычному, но вполне понятному говору старообрядца. А, может, древнерусская жилочка в нём проснулась, кто знает? Но тут из храма вышел навстречу ещё один старец, намного старше приезжего в светлом хлопчатобумажном подряснике, застёгнутом наглухо. Только как же он здесь оказался? Ведь ни огня, ни еды никто из археологов в храм не носил. Тем не менее, старец вёл себя вполне уверенно, а слова его были не чуднее, как у появившегося ниоткуда Смарагда.

– Здравии будьте, господари, коль пожаловали. Вельми всех Господь пожалует.

Пришедшие поклонились старцу. Из вытянутой руки старца в направлении выложенной из камня пирамиды вылетел как бы серебристый сгусток и рассыпался по строению сетью изумительных искорок.

Этот необычный фейерверк ничуть не удивил Знатнова, он давно уже убедил себя в нечудности пока необъяснимого чуда. Все мы живём в этом мире только раз и всем нам приходится сталкиваться с удивительным, а порой и самим совершать какие-то чудеса. Да, хоть вспомнить полчаса назад схватку с пресноводным осьминогом! Ведь нигде на земле подобного не найдёшь. А этот здесь обитал, затаился и охотился бы за археологами, если бы не оглобля. Кстати, Знатнов не собирался бросать свою спасительницу оглоблю – какое совершеннейшее оружие может быть в руке русского как не оглобля?

– Смута грядёт вскорости, – снова промолвил встретивший их старец. – Надоти Третий Рим спасати. Вам ввечеру прийти пособить надобно. Ярило закатится, и я вас зде ожидаючи.

С этими словами старец повернулся и скрылся в храме. Александр Викторович хотел было потянуть за подрясник Смарагда, поскольку старец стоял как завороженный. Но тот предостерегающе поднял руку. Чуть позже он подал знак Знатнову и зашагал по дороге вниз. Проходя мимо пруда, оба глянули на воду, только никакого чудища уже видно не было. То ли оклемался пресноводный гигант, то ли утонул. Всё же оба путника обогнули озеро сторонкой – мало ли что. Лишь подходя к наружной стене, Смарагд задумчиво поделился со Знатновым:

– Беда вскорости грядёт. Великая беда. Нам дело предстоит делати. Так что…

Он не договорил, полагая на сообразительность спутника. Тот тоже шёл задумавшись. На дороге показалась идущая навстречу группа археологов с Константином Константиновичем во главе.

– Что ж вы быстро как? – удивился тот.

– Да у нас дела до вечера откладываются, – ответил Знатнов. – Там видно будет, что нас ждёт.

– Вы старца тамошнего встретили?

– А как же, – кивнул головой Знатнов. – Он нам и приказал ввечеру явиться.

– Вона как значит, – Быструшкин даже почесал у себя за ухом. – Что ж, – старцы лучше в таких делах разбираются, – и он хитро взглянул на Смарагда.

Но тот молчал. Ночь покажет, кто в чём разбирается, а кто нет.

Глава 5

Лифт спускался вниз без каких-либо происшествий, отключений и прочих неприятностей, которые можно ожидать в любом доме нашей странной столицы. И всё-таки непредвиденное случилось. Спустившись вниз и уже выходя на улицу, наша троица услышала дробь башмаков по лестнице. Компанию догнал Виктор Васильевич и, задыхаясь, выговорил:

– Простите, я должен с вами идти. Должен!

– Дед, ты будешь нам в нагрузку, а не в помощь, – запротестовала Ксюха.

Виктор Васильевич от такого отпора поначалу оторопел, но сразу же справился с собой.

– Ребята, не слушайте эту грубиянку, – отмахнулся дед. – Она действительно знает все входы и выходы, но конструктор всё-таки я. И опять же, я не смогу вам дать в дорогу то, что просто живёт в моей голове. Вы оба офицеры и должны понимать, что это не трёп ради красного словца. Я сам в прошлом служил в НКВД и выполнял сложные задания, так что имею представление о настоящем воинском долге.

– Что будем делать? – Наливайко обратился к подчинённому, явно испытывая замешательство.

– Что, что? – буркнул Рожнов. – Лишний человек в команде, конечно, никогда не лишний. Но… – он на секунду запнулся, взглянув на девушку, ожидавшую решения, как смертного приговора. – Но, – снова проговорил Родион, – втроём нам будет действительно легче. Девочка права, и вы должны понять это, как мужчина.

Обуза в опасном деле иногда смерти подобна.

Грубость капитана оглушила. Виктор Васильевич не мог найти никаких возражений и склонил голову. Ксюша подошла к нему, чтобы хоть немного сгладить бестактность.

– Дедуль, ты своё сделал. Дай нам теперь себя показать! – она погладила его седую голову и поцеловала. – Считай, это простой пожар, на который не надо рваться, как на какой-нибудь ДЗОТ, чтобы закрыть его собственным телом. Здесь нужно то, чего ты можешь не заметить, а ошибиться нам нельзя. От этого зависит не только собственная жизнь, а жизнь всей страны или даже планеты. Я прошу тебя, сделай подарок внучке, не перечь нам.

Виктор Васильевич перечить не стал, что вызвало у пожарников вздох облегчения.

– Значит так, – начал он своё напутствие. – Значит так. Поднимайтесь только до трёхсот метров, если лифты ещё не вылетели. Дальше обязательно – пешком и по «баюновой» уступке.

– Дедушка «баюновой уступкой» служебную боковую лестницу величает, – пояснила Ксения офицерам. – Там, может быть, действительно безопасней будет, потому что тогда она создавалась «на всякий пожарный», то есть как раз для нас с вами. В общем, увидим.

Она ещё раз поцеловала деда в лоб, он так и остался стоять, низко опустив голову и совсем по-детски надув губы. Виктор Васильевич больше не взглянул вслед уходящим офицерам и своей внучке, но домой возвращаться не спешил. Да и что там делать? Даже по радио ничего толкового услышать нельзя. Неужели же все беды только из-за одной башни?

Меж тем, троица, не сговариваясь, шла молча, да и необходимо было приготовить себя к путешествию внутри горящего здания.

– Как вы понимаете, – нарушил молчание Наливайко, – наше Останкино представляет самый большой Ретранслятор энергии России, если не всего мира.

– Да что вы говорите?! – ехидно улыбнулась девушка. – Какой такой энергии?

– А ты? Что ты, Антон, вообще об энергии знаешь? – буркнул капитан. – Если такой грамотный, зачем меня упрашивал отключить Ретранслятор?