У оружия нет имени

В глазах девушки вновь застыл ужас.

– Не бойтесь, – подбодрил сержант. – Это просто кусок углепластика.

Рука Свитари неуверенно потянулась к хлысту, робко коснулась его и тут же, будто обжегшись, снова отдёрнулась.

– Не надо, – голос Свитари почти пришёл в норму, а она сама выглядела так, словно только что вернулась в реальный мир. Девушка попыталась отстранить руку сержанта. – Просто спрячь его подальше.

Чимбик тихо вздохнул, но хлыст не убрал.

– Возьмите, мэм, – уже настойчивее повторил он. – И выкиньте в утилизатор. Я всё равно плохо им работаю, сами же видели.

Пусть репликанты практически не испытывали страха, их учили справляться с ним. Власть над источником страха, возможность контролировать пугающий фактор возвращали храбрость. Сержант счёл, что уничтожив хлыст, Лорэй если не перестанут бояться его, то хотя бы почувствуют себя увереннее. А уверенность очень нужна беглецам.

Рука Свитари вновь двинулась к хлысту и замерла совсем рядом. Сердце девушки бешено колотилось, а пальцы дрожали так, будто ей предстояло взять в руки не рукоять деактивированного оружия, а живую ядовитую змею. Эйнджела наблюдала за сестрой, широко раскрыв глаза и доверчиво прижимаясь к довольному таким поворотом Блайзу. Чимбик хотел рявкнуть на зарвавшегося брата, но опасался спугнуть Свитари.

Наконец пальцы Ри накрыли хлыст и вновь замерли, будто она не могла поверить, что способна на подобную дерзость. Ладонь сержанта мягко, почти ласково легла поверх её руки и помогла сжать рукоять.

– Пойти с вами, мэм? – спросил он.

Свитари подняла на него затравленный взгляд и молча кивнула. Она держала хлыст, будто тот был средоточием всего зла и страха в мире, и одновременно с этим начинала осознавать, что прикасается лишь к шероховатому пластиковому цилиндру. Чимбик подвёл её к утилизатору и открыл люк. Дождавшись, когда Ри бросит туда хлыст, словно опасную гадину, сержант активировал систему сжигания отходов и сказал:

– Это, мэм, сгорел ваш страх.

Свитари молча вцепилась пальцами в руку Чимбика и смотрела на обшарпанный утилизатор, как будто в том скрывалось нечто важное. Её сестра молча наблюдала за происходящим из-за спины Блайза. И не требовалось эмпатии, чтобы ощутить, как ослабло напряжение сестёр, едва кнут исчез в зеве утилизатора.

– Спасибо, – наконец тихо прошептала Свитари.

Её пальцы всё так же сжимали локоть Чимбика, и тот неожиданно для себя ощутил, что ему это приятно. Чувствовать себя кем-то, к кому хотят прикасаться. От кого ждут поддержки и защиты. Кем-то, кого не боятся.

– Я рад, что хоть чем-то смог вам помочь, – тихо сказал он.

В ответ Свитари едва ощутимо погладила пальцами его руку и ответила благодарным взглядом.

В этот момент пискнул дверной комлинк.

Глава 8

Планета Новый Плимут. Трущобы

Из комлинка донёсся незнакомый голос с хозяйской интонацией:

– Хоп, господа, прощения просим за прерванный тет-а-тет, но у нас пара вопросов к вашим барышням по поводу работы в нашем районе.

Блайз бесшумно метнулся к рюкзаку и спрятал под рубаху пистолет, а Чимбик вопросительно посмотрел на сестёр, ожидая подсказки. Те растерянно моргнули, явно пребывая не в том состоянии, чтобы решать жизненно важные вопросы, и непонимающе уставились на дверь. Сейчас они мало напоминали тех собранных девиц, которые всегда знали, что сказать.

Чимбик понял, что сейчас всё зависит лишь от него и брата. Он кивком указал девушкам на дверь в спальню, а сам уселся в засаленное кресло рядом с рюкзаком. Как только Лорэй вышли, сержант взял пульт и нажал на клавишу, отпирающую дверной замок.

– Войдите! – крикнул он, положив пульт на столик.

Дверь отъехала в сторону, и в номер развязно вошла живописная компания, состоявшая из трёх молодых парней крепкого телосложения. Все трое были одеты в одинаковые ярко-жёлтые куртки и чёрные брюки, а на головах красовались фиолетовые банданы с надписью “Гвозди”. Двое разошлись в стороны, контролируя помещение, а третий повертел головой и спросил:

– А девки где?

– А в чём дело? – в тон поинтересовался Чимбик, цепко оглядывая троицу.

Самым опасным в этой компании выглядел бородатый здоровяк, но и остальные тоже не были хлюпиками – самый мелкий из них по телосложению не уступал репликантам. Сидевший за терминалом Блайз вскинул голову, оглядел визитёров, сдвинул визор на нос и с явной неохотой отлип от просмотра комедии.

– Разговор к ним есть, – пояснил главарь. – Не волнуйтесь, уважаемые, нам лишь надо выяснить пару вопросов насчёт работодателя этих шлюшек, а потом мы свалим. Потраченное на разговор время не войдёт в оплаченное вами.

Пока репликанты судорожно соображали, что происходит и что нужно этим незнакомцам от Лорэй, дверь в спальню открылась и на пороге показалась Свитари. Её одежда пребывала в некотором беспорядке, будто она спешно одевалась. Вульгарно виляя бёдрами, она подошла к главарю и заискивающе заглянула ему в глаза. Весь её облик стал неуловимо-униженным и жалким. Этот контраст с ехидной девицей, которую часто хотелось заткнуть и везти до самого Эльдорадо в качестве багажа, почему-то неприятно царапнул репликантов. Блайз прищурился, а Чимбик едва заметно поёрзал в кресле, сдерживая неуместное желание встать между Свитари и незнакомым дворнягой.

– Мы всего пару часов как приехали в город, сразу встретили клиентов, а потому ещё не успели представиться местному бугру, – с извиняющимися и заискивающими интонациями обратилась Свитари к незваным гостям. – Скажите, куда нам подойти, и как только закончим здесь, сразу же явимся познакомиться, сладкий. С платой, само собой, – добавила она всё с той же виновато-раболепной улыбкой.

– Всегда приятно иметь дело с разумными людьми, – человек шагнул вперёд и покровительственно похлопал Ри по щеке. Та покорно приняла этот унизительный жест. – А уж слышать глас разума от шлюхи…

– Она не шлюха! – внезапно воскликнул Блайз, вскакивая на ноги. – И не смей её так называть!

Наверное, если бы заговорил надкусанный сэндвич, бандиты и то удивились бы меньше.

– А? – главный от изумления даже забыл про Свитари. – Это кто там у нас такой пылкий? Ты что, мать твою, сраный рыцарь? Хутч, а ну, объясни юноше, что нельзя хамить взрослым дядям при деловом разговоре.

Бородач коротко кивнул и двинулся к Блайзу, угрожающе набычась. Введенные в заблуждение внешним видом Блайза, дворняги не сочли его угрозой. Охотник с Тиамат казался им гораздо опаснее. Поэтому Хутч допустил фатальную ошибку, решив, что сопляку хватит даже не затрещины, а лишь демонстрации силы. Он распахнул полу куртки и продемонстрировал Блайзу рукоять заткнутого за пояс пистолета.

– Ты, сопляк… – грозно начал бородач, но репликант перебил его, воскликнув удивлённо-радостным тоном:

– О, пушка!

Хутч, который ненавидел, когда его перебивают, разгневанно зарычал, но Блайз плавным и в то же время неимоверно быстрым движением протянул руки и свернул бородачу шею. Хрустнули позвонки, и туша бандита грузно рухнула на ветхий журнальный столик. За время его падения Блайз успел завладеть оружием покойника, а расслабленно сидевший в кресле Чимбик выпрямился и выстрелил из непонятно откуда взявшегося в его руках пистолета в голову второму бандиту. Следующими двумя выстрелами сержант аккуратно прострелил обе ноги не успевшему ничего предпринять главарю.

Всё произошло настолько быстро, что Свитари сначала даже не поняла, что, собственно, случилось. А когда наконец осознала масштаб катастрофы – было уже поздно.

– Дверь, – бросил сержант Блайзу, бросаясь к корчащемуся на полу главарю.

Дворняга попытался было выхватить из-под куртки пистолет, но меткий пинок в голову отправил смельчака в нирвану. Чимбик сноровисто обыскал раненого, кинул в кресло выроненный им пистолет и принялся вязать пленному руки его же ремнём.

– Чисто, – доложил Блайз, осмотрев коридор, и принялся обшаривать убитых.

– Дураки… – с чувством произнесла Свитари, когда к ней вернулся дар речи.

Странно, но она не выглядела напуганной происходящим. Скорее её это разозлило. И злой Свитари нравилась репликантам куда больше, чем испуганной.

– Зачем вы вообще влезли? – спросила она. – Они бы ушли через минуту!

За её спиной показалась Эйнджела. Вид у неё был болезненный.

– А кто они такие, чтобы оскорблять? – возмутился Блайз.

Чимбик лишь сокрушённо вздохнул и продемонстрировал ему “козу” из чуть согнутых пальцев: жест, означавший “баран”. Так в их группе обозначали высшую степень кретинизма чьего-либо поступка.