Варлок

– Позвольте, что вы хотите от моего ученика? – девушка нахмурилась. – Что значит, пишет заявление?! Этот Боцман ваш у нас деньги вымогал! Он…

– Дамочка, вас что? Заткнуть? Мы ещё проверим, чем вы здесь занимались. Уж не проституцией ли? Во всем разберёмся. А сейчас закройте рот. Я сказал – руки!

Вздохнув, я улыбнулся, однако вместо того, чтобы выполнить требования полицейского, достал из кармана свой старенький смартфончик и повернул к нему экраном, на котором было включено звукозаписывающее приложение, и демонстративно нажал на иконку «стоп». Мужик сразу всё понял, побледнел и потянулся рукой к кобуре.

Просто этот подонок действовал по привычке, нахраписто и нагло, стремясь запугать настоящих потерпевших авторитетом облечённого властью сотрудника внутренних органов. По всем правилам он должен был, оценив ситуацию и не давая личных суждений, а тем более не принимая чью-либо сторону, задержать всех лиц, учувствовавших в инциденте, или сразу вызвать на место происшествия компетентных специалистов. Например, тот же пресловутый одиннадцатый отдел.

Вместо этого, парень свалял дурака, да ещё и втопил по полной программе за своих подельников, к тому же попытался надеть наручники на несовершеннолетнего. «Медведи», которые, естественно, быстро поняли, что я один из одарённых, в своё время научили меня, как следует поступать с такими вот субъектами, и как можно наказать их по полной программе, не подставляясь под зачастую не такое уж и «слепое» имперское правосудие.

– Давай, Гаврохин, дай мне повод! Я ведь не дам тебе даже достать его, – подмигнул я ему. – Буду защищать себя и свою спутницу от бандитов, а случись вам остаться в живых – вы всё равно пойдёте по этапу. Ни один адвокат не отмажет. Знаешь, что на зоне с ментами делают? Тем более с продажными.

– Я тебя понял, парень. Может, договоримся? – он напряжённо, не мигая, смотрел на меня, словно кролик на удава.

Из магазина выскочил его приятель Сидорчук, видимо, по-своему оценивший ситуацию, и бросив Боцмана, спешивший теперь на помощь старшему сержанту, на ходу расстёгивая кобуру.

– Сидорчук, отставить! – срываясь на хрип, заорал Гаврохин.

– Это кто здесь проститутка! – внезапно раздался за спиной тихий голос Марины, звеневший неподдельной яростью. – Да как вы смеете!

Оп-па. Кажется, тут я недоглядел! Взбешённая учительница, видимо, пришла наконец в себя, вспомнила, что она аристократка, да к тому же квалифицированный Ауктор, что значило куда как немало, и с ней вообще-то нельзя так разговаривать, тем более охранникам правопорядка. И пока мы мило беседовали, она схватилась за ПМК.

Не знаю уж, что она там активировала, но штуковина была из неизвестных мне заклинаний. Что-то комплексное, сделанное специально для самозащиты. Мир потемнел, на долю секунды я ощутил лёгкое давление на плечи, а затем сверху навалилась дикая тяжесть, заставив меня открыть одну дополнительную чакру. А вот ошалевшие от страха менты с криками боли рухнули на землю.

В центре же локального гравитационного коллапса, словно древнегреческая богиня, в снопах молний стояла Марина с развевающимися на несуществующем ветру волосами. Придавленные силой магии люди не могли даже пошевелиться, а вокруг с диким скрежетом начали сминаться в блин автомобили. Крайней сдалась старушка «Победа», до последнего пытавшаяся сохранить свои гладкие формы.

Не знаю, почему я не попытался отнять ПМК у девушки. Может быть, оттого, что как противника я её совершенно не воспринимал. Да и закончилось всё довольно быстро. Стоило только пяти-шести машинам из трёхмерных превратиться в двумерные, давление тут же прекратилось. А вот люди, как мне показалось, особо не пострадали, и уже через пару секунд менты затрепыхались на земле, пытаясь подняться.

Марина в свою очередь, похоже, испугалась того, что только натворила. Она беспомощно вертела головой, хотела что-то сказать, и всё никак не могла произнести ни слова. На красивые глаза начали наворачиваться слёзы. Плюнув на всё, я подошёл к ней и крепко обнял, прижимая к себе. Учительницу начала колотить крупная дрожь, и она, доверчиво уткнувшись мне лбом в плечо, проникновенно заревела.

«М-да… переборщил я с воспитательными работами, – подумалось мне. – Ну да ладно – авось, всё, что ни делается – всё к лучшему».

Прошло минут пять, прежде чем девушка смогла взять себя в руки. И если бы за это время какая-нибудь зараза попробовала бы нас побеспокоить – я бы его убил. Старший сержант Гаврохин с абсолютно белым от пережитого ужаса лицом и выпученными глазами перестал дёргаться в тщетных попытках встать и, постанывая жалостливо, косился на нас. Его напарник? Я посмотрел в сторону Сидорчука, которого Маринка своим заклятьем всё-таки, похоже, поломала. Однако парень был жив.

Хлюпнув последний раз носом, Марина отстранилась и отошла в сторону, достав из кармашка упаковку одноразовых платков и вытерев глаза, высморкалась. Повернулась ко мне, открыла было ротик, чтобы что-то сказать, однако в этот момент из-за угла дома, откуда до этого прибежали менты, выглянул импозантный пожилой мужчина, и, прищурившись, осмотрел двор и место происшествия, а затем зашагал к нам пружинистой походкой.

– Марина Сергеевна? Это вы? – спросил он, останавливаясь метров за пять от нас.

– Да… – немного удивлённо ответила девушка.

– Слава богу! Наконец-то я вас нашёл! Боже, что тут произошло, я почувствовал сильные арканные эманации… Вы в порядке?

– Простите? – подпускать кого попало к ещё окончательно не пришедшей в себя девушке я не собирался. – Вы кто такой будете?

– Прошу прощения, молодой человек. Где же мои манеры! – немного натянуто улыбнулся он. – Анатолий Борисович, барон Стоцкий. Проректор по научной работе Пятого Императорского магического колледжа. А вы, юноша, видимо, и есть тот самый «найдёныш», с которым Марина Сергеевна должна была прибыть к нам. Потрудитесь объяснить, что здесь произошло. Этим людям нужна помощь!

– Небольшой конфликт с местным криминалитетом и покрывающей их деятельность полицией, – я ещё раз окинул взглядом разбросанные тела. – Сначала нам пытались угрожать оружием, вон нож валяется. А когда получили отпор – в дело вступили оборотни в погонах. Хотели выставить «братву» потерпевшими…

Я всё ещё держал смартфон в руках и очень надеялся, что моя сила защитила приборчик. Экранчик треснул, но сам телефон тем не менее работал, и я проиграл барону запись общения с полицейскими.

– Это возмутительно! – проректор даже ахнул, услышав, как Гаврохин позволял себе общаться с Мариной. – Молодой человек, как вы могли подобное допустить! Я вами очень разочарован!

– Анатолий Борисович, не стоит ругать Кузьму. Он всё сделал правильно! Это я потребовала от него, чтобы он не лез во взрослые разговоры! – выдала вдруг Марина и, почти копируя меня до этого, грудью заслонила от пышушего негодованием аристократа. – Подумайте сами! Что он мог сделать? Избить и этих наглецов? А вы бы позволили своему ученику подобные действия по отношению к органам правопорядка? Бедному мальчику и так пришлось защищать меня от насильников. Я очень испугалась.

– Понимаю, – согласно кивнул проректор. – Что ж, Кузьма…

– Можно просто Кузьма.

– Так вот, Кузьма, приношу свои извинения за мои необдуманные слова и прошу принять мою благодарность! – мужчина вежливо склонил седую голову. – Надеюсь, что вы поймёте, я руководствовался эмоциями!

– Да… ничего страшного, – замялся я, отчего-то смутившись. – Я за Марину Сергеевну всегда…

Лёгкий тычок острым локоточком под рёбра подсказал мне, что не следует болтать лишнего.

– Нет, юноша, так не пойдёт! – покачал головой проректор. – Меня ознакомили с вашим прошлым. Поймите, вы уже не сын неизвестного священника из глубинки, а подающий надежды кандидат на имперское дворянство, с огромными шансами в будущем войти в аристократическую среду…

«Ни хрена-то тебя не “ознакомили” с моим прошлым, дядя!» – подумал я, изображая, тем не менее лицом что-то типа особого внимания к его поучениям.

– …а потому, молодой человек, привыкайте к тому, что люди обязаны отвечать за свои слова делами, – продолжал тем временем он. – Поэтому сделаем так. Во время вашего обучения я буду должен вам одну просьбу. Естественно, в рамках здравого смысла и дозволенного правилами.

– Договорились, – кивнул я. – А с этими что делать? – я указал на валяющиеся тела.

– А ничего. Совсем бандиты, я смотрю, страх потеряли, – мужчина достал ПМК, активировал какую-то пиктограмму, отчего окрестности на секунду залило розовым светом, а народ, уже прильнувший к окнам своих квартир и с интересом наблюдавший бесплатное шоу, брызнул в разные стороны.

Затем он набрал какой-то номер и произнёс в трубку:

– Катенька, я тебе там «об-ил» отправил. Перешли в одиннадцать и путь пришлют машину, подобрать клиентов во дворе Краснопрудной один. Нет, не сильные… да пусть сами: что, как и кого куда. Угу, по полной программе. И с ними тоже.

Он выключил ПМК, аккуратно убрал его и спросил уже нас:

– На тележке весь ваш багаж?

Я только сейчас обратил внимание на гору совершенно не повреждённых чемоданов Марины, преспокойно переживших магический удар. Стало как-то обидно за свой телефончик.

Мы с Мариной синхронно кивнули.

– Отлично. Тогда, Кузьма, берите телегу, я помогу Марине Сергеевне, – Стоцкий аккуратно подцепил шатенку под локоток, увлекая за собой. – Идите за мной, буквально в ста метрах моя машина. Вот как знал, что надо лично ехать встречать. А с полицией, Марина Сергеевна, – разберутся, не волнуйтесь. Это больше не ваша проблема.

* * *

Из тени в проезде между домами медленно вышел старик, на ходу отряхивая запачкавшийся в извёстке рукав. Справившись с пятном, тяжело вздохнул и проводил взглядом спины трёх людей, до тех пор, пока те не скрылись за углом, и более не прячась вышел во двор, совершенно не обращая внимания на только-только начавшую приходить в себя братву и продажных ментов.

«Вот же шакальё распоясалось, – подумал он. – Совсем уже по беспределу работают! Да… при Кобе такого не было!»

Спускать подобного он не собирался, да и за верную старушку «Победу», превращённую в блин нервной девчонкой, кто-то должен был ответить. Из внутреннего кармана потёртого пиджака, казалось заставшего ещё самого «Никиту-Кукурузника», дед выудил вполне современный магофункциональный коммуникатор и, на секунду задумавшись, по памяти набрал чей-то номер.

– Здравствуй Резо. Узнал? Ну, значит, богатым буду под старость лет! Откуда знаю номер? Като, ты б не задавал лишних вопросов, – старик хрипло рассмеялся. – А! Вот так-то лучше. Теперь слышу – узнал, значит, точно буду! Ну, ты мои денюжки-то не считай, всё, что есть – и так моё. Скажи лучше, это ты же Ярославский держишь? Значит, некто Боцман под тобой ходит?

Смартфончик у старика был громким, и было прекрасно слышно, как на той стороне, захлёбываясь воздухом, что-то испуганно лепетал одни из самых авторитетных воров в законе, крепко державший в своих руках весь организованный криминалитет в этом районе Москвы. Так что всё ещё лежавший на земле рядом с пожилым человеком полицейский, до этого момента тихо постанывающий, предпочёл притвориться потерявшим сознание.