Турбомент

– Хорошо.

Взяв под расписку чужой мотор, разумеется до тех пор, пока не появиться свой, Виноградов с энтузиазмом принялся помогать привинчивать свеже-стыренный агрегат к милицейскому автомобилю. В процессе строительства Виноградову открылось интересное наблюдение. Японцы, которые взяли на себя организационно – техническую часть работы, общались между собой исключительно на родном языке, Женя японского не знал, поэтому выполнял второстепенную функцию ассистента, типа подержи, дай, подай и так далее, а вот Соня странным образом понимала абсолютно все, что те говорили. Виноградов не удержался и спросил, когда это Сакурова научилась говорить по-японски?

– Ну. Говорить не могу, а понимать понимаю.

– Как это?

– Не знаю, может я в прошлой жизни японец была.

Ах, если бы Сакурова знала, как изысканно точно своей догадкой она угодила в истину. Здесь надо сказать, что некоторые из японцев помогали не совсем Сакуровой, нет, все охотно помогали конечно ей, но через волю своего бригадира, который явно испытывал заметную симпатию к светловолосой девочке-метиски с пронзительно синими глазами. Звали парня Кабаяши, местные за глаза называли его Долбоящер, а в глаза «Как бы Яша». Знали о нем, только-то, что молодой человек организован и из хорошей семьи. На родине юноша имел репутацию примерного сына, наследника своего отца и хранителя традиций древнего японского рода, однако ажур и манеры мгновенно испарялись каждый раз, когда Яша выбирался зарубеж. Из троицы он был самый предприимчивый и дерзкий на это указывал ледяной взгляд и крашенная в красный цвет макушка, в добавок он единственный кто более или менее знал русскую речь. «Знаки они повсюду» – сказал себе Виноградов потом отвел Якова в сторонку и задал вопрос, который японца весьма удивил. Женя вынул из кармана желтую от времени картонную карточку с клеймом погранично таможенной службы Советского Союза и зачитал с нее имя стараясь выдерживать грамотное произношение.

– Ну и что? – Сказал японец.

Виноградов показал пальцем в сторону Сакуровой.

– Это ее папа, она его ждет.

– Это не ее папа.

Виноградова ошарашил резкий как молния ответ японца.

– Вот написано: Что у нас тут… А. Восемьдесят третий год. Цель прибытия: документальная сьемка фауны курильской гряды. Морских котиков фотографировал человек. Второй визит за год. Направление, спец. пропуск, все как полагается. Личные вещи: пианино «SONY Sakura», саквояж, кинокамера «Ymaha», штатив, фильтры света, набор объективов.

После этих слов японец загадочно ухмылялся.

– Видишь ли, имя из твоей таблички – это имя данное второму сыну Акихито при рождении.

– Кто такой Акихито?

– Император Японии.

– Ну, может однофамилец?

– Нет. Это просто кто-то над вами прикололся.

Тогда Женя повернул карточку лицевой стороной на которой имелась фотография режиссера.

– Это он?

Сквозь бабкин позолоченный лорнет, который всегда носил с собой Яша взглянул на молодого человека, изображенного на снимке, затем на Соню и снова на снимок и так несколько раз. Винни улыбнулся, причем до ушей, поинтересовался скоро ли будет свадьба и не дожидаясь ответа вручил карточку Кабаяши. Весь путь до дому Виноградов хохотал, повторяя один и тот же куплет как заведенный. «Да есть-же. Принцесса! Она принцесса!»

Весной 1999 года по персональному приглашению, Соня отправиться к отцу в Токио. Визит был организован скромно, тихо, почти тайно, без лишних помп и церемоний. Причины не позволят новой семье открыто приять Сакурову или как-то сблизиться с ней. Что бы исключить вероятный скандал и сохранить лицо было принято решение забрать девочку в Японию навсегда.

Глава 16

«Охота началась»

Часть 1

«Пятачок и все-все-все»

Солнце взошло. Принцесса строго настрого запретила устраивать гонки на выживание, ибо машина еще готова не была, поэтому Женя старался беречь «Волгу» и сильно не топить, хотя соблазн узнать, что умеет новая силовая установка был велик. Винни обожал свой новый-старый, автомобиль. Нравились и толстые кожаные кресла, и винтажный интерьер, и ощущение чего-то большого и заметного как прогулка на огромном тихоокеанском лайнере типа Титаник, но особой гордостью был конечно мотор, который пожертвовала Сакурова, он приводил Женю в настоящий экстаз и наполнял сердце радостью и счастьем. Правда экстаз немного портил собачий холод, из-за дыры в полу вырубленной специально под трансмиссию, но подобные пустяки легко можно было исправить сваркой и стальными заплатками или специальным герметикам. Виноградов так сильно увлекся своей новой игрушкой, что даже не сразу заметил, как его родной краевой центр плавно начал переходить на осадное положение. На улицах заметно прибавилось людей в форме различных служб и ведомств, а вдоль дорог и шассе как грибы после дождя стали появляться информационные щиты с предупреждениями, примерно следующего содержания. «Водитель! Будь осторожен – в ночное время останавливайся только на постах ДПС (ГАИ) ГБДД». Добравшись до дому Виноградов уснул как убитый, а ночью приперся Мезенцев.

Женя открыл глаза лишь к часам восьми. Дома он был один. Он немного побродил по квартире, чего-то пожевал в сухомятку, затем в дверь позвонили, Виноградов пошел открывать, на пороге стоял Сергей, выглядел он задроченным, но довольным. Сперва Серега поинтересовался почему Виноградов пропал и не отвечает на телефон и пейджер, затем, по традиции, не размениваясь на детали, на чистом русском-матерном Мезенцев изложил проект свежей инициативы капитана Егора Ка, кстати одобренной и поддержанной самим командиром роты, то бишь Лопатиным. Кроме того, что нужно ехать ловить каких-то собак Женя больше ничего не понял, но деваться было некуда, Виноградов собрался и послушно спустился следом. У подъезда ждал мерзкий Ка. В отличии от коллег, которые были одеты в обычную милицейскую форму, капитан приехал на охоту – так он сам называл свою авторскую вылазку, в костюме милицейского стукача замаскированного под фаната автомобильного спорта. Приехал Ка на дорогущем седане Honda Accord с двадцатидюймовыми колесными дисками на низкопрофильной резине, а так как машина принадлежала маме Егора, то за рулем сидела непосредственно она, удивительной красоты женщина, мисс приморье и фотомодель в прошлом Алиса Витальевна. На заднем диване ютилась супруга Мезенцева – Марина.

– Что, боится украдут тебя? – Винни кивнул головой в сторону Марины.

Серый оскалился.

– Да достала со своими бабами, пусть сама убедиться, может успокоится.

– А с детьми кто?

– Тещей.

Потом внимание переключилось на Виноградовскую «БМВ» она же «Волга». Мезенцев оценил аппарат, тюнинг и работу мастера присудив машине высший бал.

– Слушай. Я с тобой поеду. – Сказал Сережа как отрезал.

– А, чо капитан?

– Да он меня уже достал.

Весь путь до точки назначения друзья обсуждали Ка. Особо лютовал краснобай-Мезенцев, а вот маму капитана сержант похвалил, назвав ее элегантной и приятной женщиной. Для наблюдения и внедрения милицейская машина не годилась, слишком заметная, поэтому Виноградова, Марина и Алисой Витальевной оставили сидеть в засаде на обочине, а остальные двинулись дальше.

Когда операция «охота» перешла в ответственную фазу капитан стал чудить больше обычного. Ка воображал, что он будто шериф города и Донкихот одновременно, первый ловил жестокую банду гадкого койота, второй почему-то называл Сергея Санчо-Панцей и раздавал нелепые указания. Мезенцев набрался терпения. Да, Егор Ка оказался большим самодуром и фантазерам, а весь это цирк к реальной работе конечно никакого отношения не имел, но все же это было лучше, чем месяцами куковать у входа под дверями отделения на стуле позора собирая плевки от своих более успешных коллег. Место, где собиралась вся гаражная богема назывался «Пятачок». Днем здесь был автодром и люди учились водить машины, а ночью другие люди, а иногда и те же демонстрировали как надо водить машины, настраивать и доводить их до таких кондиций, при которых автомобиль приобретал совершенно иные внешние, внутренние потребительские свойства. На «Пяточке» в ту ночь скопилось сразу дюжина специально подготовленных для гонок автомобилей и несколько мотоциклов. Горели огни, гремела музыка, пахло жженой резиной и шашлыком. Мезенцев, должен был стоять под порами и следить в бинокль прикрывая руководителя из Хонды, в добавок нужно было аккуратно записывать номера и приметы всех подряд автомобилей в блокнот. После анализа ошибок сделанных в прошлом, Ка пришел к выводу, что метод работы нахрапом не очень помогает, и на первом этапе лучше всего действовать скрытно. То есть не привлекая внимания, капитан планировал найти подходящие под ориентировку объекты и далее по обстоятельствам. В случаи, если таких не окажется в действие приводился план «Б». Прикинувшись «своим», то есть хозяином крутой тачилы или на худой конец любителем громкого техно и люля, Егор Ка рассчитывал внедриться в клан дорожных хулиганов и наперев харизмой наблюдать как тупая авто-кодла сливает ему информацию. Придав ногам максимум пластики, Ка вывалил свое долговязое тело наружу, и прижавшись к асфальту подобно очковой змее уполз в сторону густых, темных кустов. Пока мастера высокохудожественной езды и виртуозного дрифта выпендривались друг перед другом финтами, бабами и тачками, капитан, на каральках облазил весь периметр, но ничего сверх подозрительного обнаружить не удалось, тогда Егор Ка, выполз из-под сосны и мотыляя ключами на пальце как это обычно делаю матерые шофера стал свободно прогуливаться в манере испорченного роскошью мажора по закопченному плацу и приставать к отдыхающим с советами и вопросами. Наблюдая за процедурой внедрения, Мезенцев изо всех сил старался удержать себя от того, чтобы не заржать. Особенно понравился момент, когда из-под елки вылез какой-то упырь с протертыми коленками, иголках и перьями на голове и ушах. «Эх куриная жизнь» – тяжело вздохнул Мезенцев. Придав лицу брутальной гримасы и много гнева глазам, двигался походкой загадочного бунтаря-одиночки упырь Егорка Ка шел по залитому огнями автодрому как будто навалил в штаны, походу дела цеплялся ко-всем подряд. После серии корявых попыток найти себе вменяемого стукача капитан наконец созрел, чтобы подкатить к местной элите. Без лишних церемоний Ка заперся в самый центр тусовки и жестом больше похожем на хайль гитлер поприветствовал всех разом, пока народ соображал, что к чему Егор успел обозвать членов клуба дрифтерами разумеется через ё, а Тойоту их лидера Маздой. Затем капитан принялся что-то показывать руками, так как это делают обычно рыбаки, когда показывают большую рыбу, натужно делал умный вид и придирчиво изучал богатую оснастку спорткаров, будто бы что-то в ней понимает. Закончив кривляться Ка зачем-то снова зиганул и, вприпрыжку побежал в сторону «Хонды», в руке он держал баночку из-под колы.

– Надо пацанам компрессии налить в баночку. – Отдал приказ, запыхавшийся Ка обращаясь к Мезенцеву.

Серега шутку оценил, взял посуду, зашел за капот открыл его, незаметно помочился в банку и вернул капитану. Довольный Егор Ка обливаясь мочой поскакал обратно, однако, когда он вернулся, на пяточке уже никого не было. Поняв, что его одурачили Ка, снова побежал к «Хонде», чтобы организовать погоню.

Воплем – Давай-давай, газуй-газуй, капитан сам себе отдал распоряжение на преследование. Целью была черная «Toyota Chaser» председателя клуба. Не отвлекаясь на полыхающий мангал на капоте, Ка по средствам редкой и дорогой на то время сотовой связи оперативно сообщил матери в засаду направление движения колонны и описание подозреваемых. Не успела Алиса Витальевна открыть рот, чтобы озвучить полученные директивы как в туже минуту поднимая снег, друг за другом как молнии в сторону города промчались похожие на космические корабли пришельцев три транспортных средства. Наконец представилась возможность показать себя и опробовать технику, что называется в боевых условиях. Потирая руки Винни вспотевшей ладошкой перевел гидротрансформатор в положение драйв, нажал на газ и вырвиглаз – «Волга» выкатилась из сумрака на холодное, пустое шоссе, колпаки с колес отвалились сразу. Минута другая и гибридный механический конструктор имени Научно Исследовательского Подвал академика С. Сакуровой, весом в две тонны уже летел по трассе обгоняя ледяной ветер, Винни был счастлив. Когда двигатель раскрутился до запредельных четырех тысяч восемьсот оборотов в минуту, кузов, его двери, крышки и стекла стали хрустеть, звенеть и гудеть под набегающими турбулентными и ламинарными потоками, а сам аппарат норовил взлететь всякий раз при попытке ускориться. Короче, для шасси из прошлого века, где, максимальная скорость составляла километров в час сто не более, мощность двигателя была явно избыточной и разрушительной. Тем не менее благодаря добротной ходовой части автомобиль отлично рулился и хорошо держал дорогу и если усилить конструкцию и пользоваться ресурсами двигателя аккуратно, то можно найти компромисс и без потерь вписаться в дорожный ритм современного Владивостока. Пока Женя размышлял о компромиссах, ритмах и потерях современного Владивостока к его кучке дорожных хулиганов, которых он уже практически догнал, присоединились другие, во главе с председателем клуба, они уходили по объездной дороге от капитана на «Хонде», он кстати тоже скоро появился, причем грязный и мятый. Егор Ка не заморачивался с тормозами даже на виражах, и как следствие на развилке, где две дороги сливаются в магистраль, въехал своим тарантасом прямо в кастомный пепелац Виноградова. Обе машины развернуло на сто восемьдесят градусов и преследование окончилось также стремительно, как и началось. К счастью к тому времени уже вовсю стояли милицейские кордоны, так что арест нарушителей дорожного движения стал делом техники. Не отходя от кассы Ка сразу получил от матери усыпанным камнями и драгметаллами кулаком в лицо за то, что разбил ее машину и за то, что тупой и недалекий. Пока Егор Ка огребал, Винни вышел, чтобы оценить ущерб. С тяжелым сердцем, на ватных ногах он заставил себя подойти к месту куда только что пришелся удар и с облегченьем выдохнул. Тяжелые, стальные двери советской «Волги» даже не прогнулись, остались только глубокие царапинами, а вот изящные обвесы «Хонды» включая крыло вплоть до лонжерона и фара восстановлению не подлежали. После экзекуции мать и сын отправились домой, Сергей и Марина тоже поехали спать, а Женя на работу готовить отчет.

Часть 2

«Город Артем»

Самым ранним утром Виноградов стоял у кабинета в приемной Каримова. Здесь было много свежего воздуха и пахло хлоркой. Из ящика стола за которым обычно сидела Леночка – секретарша Руслана Артуровича, Женя взял лист писчей бумаги, с крышки стола снял стул, сел у открытого окошка и стал описывать события минувшей ночи, в конце он добавил собственные замечания и организационные вывод. Шум кипящей воды в чайнике и хруст копировальных машин разбудил Виноградова. Каримов уже давно был у себя в кабинете и читал его объяснительную. По громкой связи раздался механический голос полковника.

– Леночка, Виноградов там еще? позовите его.

Однако секретарша где-то гуляла. Женя встал и без лишних церемоний вошел в апартаменты. Атмосфера в помещении казалась напряженной, оба старались угадать настроенное друг друга, Каримов пялился исподлобья, Виноградов, сверху вниз. Руслан Артурович предложил коллеге стул.

– Садись Женя. Что случилось, рассказывай?

Виноградов слово в слово пересказал свое рукописное изложение.

– Да, а вот мне сейчас звонил зам начальника УМВД, и сын ему сказал, что это ты спровоцировал аварию. Так кто ему машину разбил?