Турбомент

– Ты лучше обними меня и посиди со мной маленько. – Попросила Соня, а что бы Женя случайно не вздумал отказаться, улыбаясь добавила. – А то в окно прыгну.

Повторив про себя пословицу «Чем бы дитя не тешилось…» Винни вздохнул, еще раз обвел взглядом гладкие, почти идеальные формы своей «ласточки» и представив тело Сакуровой на мятой крыше «десятки» молча выполнил все, что она просила. Софья опустилась рядом, положив голову Жене на грудь, рука ее со шрамами и трубками заползла под рубашку.

– Я тебя совсем не вижу. Ты с ней переехал, куда?

Женя попробовал сменить тему, но милицейская «восьмерка» в новом кузове Софье интересна была не очень.

– «Жигули» есть «Жигули», – шептала она на ухо – мне кажется она будет сыпаться.

Соня оценила лишь красивое название автомобильной эмали. В подсознании сразу появился образ женщины из льда, которая стоит между ними – холодная и злая – Снежная королева, Женя – заколдованный мальчик Кай, который запутался, а ей нужно его спасти. Соня потянула губы к губам Виноградова, тот уклонился и сказал, что сейчас ему надо идти, а завтра он снова навестит ее. На прощание Женя оставил номер своего пейджера. Оказалось, Сакурова совсем не знает, что это такое. Виноградов показал пластиковую коробочку на цепочке с четырьмя кнопками и большим монохромным экраном.

– Сейчас почти у каждого такой есть. Значит смотри. Звонишь с обычного телефона, вот поэтому номеру, тебе ответит девушка-оператор, ты говоришь – для абонента: 0747 «Евгений», затем диктуешь свое послание: например, «Хочу сегодня напиться, но без тебя не буду». Она набирает твой текст и отправляет мне. Ясно.

Соня кивнула головой и убрала листочек с номером в карман казенного хлопчатобумажного халата.

Глава 12

«Черный август. Дефолт, баксы, крокодил»

Катя умирала от скуки.

Студентка медицинского техникума Катя Суботина пришла в стационар пройти практику и заодно подработать. Живая и светлая, расположена и благодушна к любому общению – Катя терпеть не могла одиночества. В отделение токсикологии она не просилась, по всем показаниям ей больше подходила кафедра акушерства и гинекологии, но там оказалось недостаточно вакантных мест. Обычно в обязанности санитарки входила уборка, подача суден, проветривание комнат, перестилание пастелей, в общем то куда не дотягивалась рука медсестры, а так как больных в наличии имелось – раз два и обчелся, то Катюши только и оставалось, что сидеть часами на этаже покрываясь мхом, кипятить одни и те же шприцы да штудировать на выбор либо зачитанный до дыр сборник романов про любовь, либо практикум по родовспоможению. Шатания по этажам не приветствовалось и поговорить было не с кем, в отделение привозили одних алкашей, да и то ненадолго, поэтому, в день, когда на лечение поступила девочка-сверстник появился интерес и надежда. По началу дружба не клеилась у одной на уме музыка и мода у другой автомобильные моторы, в добавок у последней напрочь отсутствовали любые желания. Все поменялось в тот день, когда к Сони пришел посетитель – юноша в форме дорожной милиции.

Воспитанное сериалами, да умноженное на дефицит человеческой речи, девичье воображение в красках проигрывала возможные варианты отношений…

«Может быть она важный свидетель, а милиционер пришел ее допросить? Нет, нет – с тортами на допрос не ходят. Сестра – непохожа. Для любовницы девочка слишком юна. Хотя почему нет?! Скоро Катя довоображалась до того, что не заметила, как начала диалог в слух сама с собой.

– Вспомни хотя бы литературного Ромео – тот же как-то умудрялся любить Джульетту.

– Там взрослые были против.

– Ну это средневековье, а у нас свобода, гласность, демократия.

– Тогда все сходится: инспектор и полоумная угонщица элитных иномарок.

– Это почему так?

– Ну потому что тихая и знает устройство автомобилей.

– Да-да, точно. Она в шаге от пяти лет расстрела, а он, пользуясь положением покрывает ее».

Катя знала, что шпионить плохо, но ничего не могла с собой поделать, уж очень тоскавалось ей без новостей, секретов и сердечных тайн. За те четверть часа пака Суботина думала да собиралась, юноша успел сделать свои дела и проходя мимо санитарки, которая зачем-то привязывала подушки к ногам, поинтересовался нужно ли, что-либо, конечно имея ввиду чего-нибудь, что могло ускорить выздоровление, та ответила, что у них всего достаточно, вот только из развлечений – окно и старые газеты. Через час молодой человек вернулся и оставил девочкам новый японский магнитофон. Радио ловилось только две станции, да и на тех не затыкались про импичменты, дефолты и кризисы. Катя сходила в столовку и принесла оттуда стопку кассет и дисков. Появился общий интерес и дело пошло. Сони особенно нравились песни «Мумий троль» и «Земфира» а, Катя обожала иностранную попсу. Кстати догадка Суботиной оказалась верна, с той лишь разницей, что любит одна Соня, а мент лишь позволяет себя любить. Катя прониклась откровениями несчастной девушки и решила помочь устроить подруге личную жизнь. Большого опыта общения с ребятами не было, зато в голове имелся один миллион прочитанных книг про любовь и столько же серий мексиканской тягомотины и как считала сама Катюша безупречное чувство стиля. С точки зрения Кати, чтобы найти друга, Сони не хватало лишь немного краски на лицо, красивой одежды и уверенности.

Весь день Мезенцев вел себя странно. Высунув язык на бок и забыв обо всем, Серега скакал как сайгак из обменника в обменник. Первое время Виноградов искренне не понимал, что происходит, а когда спросил оказалось Мезенцев просто хочет купить побольше стремительно дорожающих североамериканской валюты. Жене же командир посоветовал разуть глаза и сделать тоже самое. Виноградов огляделся вокруг и увидел то на чем прежде внимания не заострял. Люди толкались у банков, из магазинов тащили технику, обувь, одежду, мишками сахар, соль, спички, крупу, консервы – это походило на массово помешательство. Причиной, как оказалось стал первый в истории «Новой России», экономический кризис, который с большим запозданием, однако все-таки добрался и до Дальнего востока. Мезенцев забив на работу не уставал носился по городу с пачкой неденоминированных рублей, однако даже имея на кармане круглую сумму разжиться заморской «зеленью» не всегда получалось. В легальных точках ее просто не хватало, в иных же хватало, но почуяв «кровь» спекулянты вместо положенных десяти рублей за штучку ломили двадцать, а то и двадцать пять. Скоро устав от уморительного марафона, где на финише почему-то, всегда и везде первыми местами и не пахло, Винни предложил идею как можно ускорить процесс, просто подождав. И вот, когда к одному из крупных обменных пунктов люди похожие на инкассаторов привезли наличные и отвалили, милиционеры, не толкаясь у закрытого окна обошли обменник с тыла. Винни пинком вышиб дверь и командным голосом обратился к находящимся в помещении женщине и колоритному кавказцу. Дамочка в это время заправляла пачки денег в машинку для счета банкнот, а бородач в кожаной куртке лишь наблюдал, мотая на пальце брелок от ключей.

– Есть острая оперативная необходимость в вашем культурном заведении обменять денежные средства.

Борода заслонил собой машинку и бухгалтера и не моргнув глазом соврал.

– Валюта нет.

– Зачем врать уважаемый, мы ведь не просто так свой хлеб едим. – Этими словами Виноградов явно намекал на чрезвычайную важность визита и исключительную осведомленность. – В жизни ведь всякое бывает. Сегодня вы поможете нам – представителям власти, завтра власть поможем вам.

При этих словах у кавказца загорелись глаза.

– Брату с паспортом помочь надо, договоримса?

Мезенцев криво ухмыльнулся.

– О чем реч, договоримса.

Мохнатой рукой хозяин извлек из барсетки пачку потертых зеленых банкнот и приготовился отслюнявить необходимую сумму.

На радостях Серега, снова отложил все дела и потащил Виноградова в самый крутой коммерческий магазин города, где все от трусов до холодильника продавалась исключительно за валюту, правда и товар, и его качества в этом магазине главным образом отличался от того чем обычные люди пользуются каждый день. Мезенцев сразу побежал в отдел электроники, а Женя стал не торопливо прогуливаться среди стеклянных витрин. Представляя себя в музее, он застывал в изумлении почти у каждого «экспоната», нахватало только табличек с описанием на русском языке, вместо них цена и странное – у.е. Наивный Винни поинтересовался у девушки – продавца отдела «Европейской галантереи», где доллары и почему – у.е. Та брезгливо, задрав нос до потолка пробурчала, что доллары это и есть у.е., то есть условные единицы. Через час напарники встретились на парковке. У Мезенцева в руках был диковинный сотовый телефон и коробка с видеомагнитофоном, а у Виноградова тоже была коробка, но что в ней Женя говорить отказался, дал лишь понять, что это будет подарок.

Вечером, придя домой Женя отдал коробку Дине в ней лежало платье. Соколова улыбаясь спросила.

– Почему платье?

– Хотел увидеть тебя в платье.

Диана надела его и оторваться от зеркала уже не могла.

– Ну и… – Соколова стала многозначительно смотреть в глаза Виноградова как будто тот еще что-то должен.

– Что ну и?

Порой Соколову поражало любопытное сочетание утонченной находчивости и непробиваемой тупости Виноградова.

– Если ты купил платье для себя, чтобы просто посмотреть, тогда уже можно нести его обратно в магазин, а если для меня, то приглашай куда-нибудь.

– Сегодня?

Подумав Винни согласился. Они уже давно никуда ни ходили, к тому же парню неделю как, присвоили звание сержанта, а отметить событие доселе не получалось.

Виноградов напялил свой единственный костюм и сев за «проспекты» стал ломать голову куда сводить Соколову. До сих пор с досугом угадывать вроде бы получалось, поэтому Женя решил ориентироваться исключительно на свои ощущения.

Сильно хотелось жрать, и экскурсия в ресторан сейчас оказалось бы кстати. Взяв такси, Женя повез девушку в первый в городе ресторан Таиландской кухни, где подавали свежее мясо аллигатора, вкусное сливовое вино, а самое главное, реклама обещала цены гораздо ниже чем у конкурентов типа из Франции, тишину и уют.

На входе гостей встречал голубой аквариум с настоящими, живыми акулами и вышибала в рисовой шапке он же швейцар, портье и сомелье. Из всех прелестей Дина заказала обычный рис, сваренный в кокосовом молоке с ананасами и креветками, теплый салат с куриным филе и кешью, и десерт из фруктов, а Винни купился на «крокодила».

– Жаль мало народа – огорченно вздохнула Дина – платье никто не увидит.

Женя почти не улыбался и мало шутил. На секунду Соколовой стало даже немного совестно – мол человек устал, а она его на ночь глядя по ресторанам заставила шляться.

– Че такой серьезный? Тебе же вроде звание дали, зарплата, машина новая, которую ты любишь больше меня. Жизнь в гору идет, радоваться надо.

– Я теперь тебя снова больше люблю.