Что изволите?

– Ну, и что? Чем надумал удивить? Они у каждого есть! – посмеялся Фёдор.

– В том-то и задумка! Ты ведь слышал, в США на улицах господа полицейские своих граждан нагло потрошат! Наличность из карманов забирают, а карточки не трогают. Население быстренько догадалось, что все деньги следует держать только на карточках!

– Ну и что? И это давняя история. Раньше деньги в карманах были, а банкам приходилось зарплату задерживать, чтобы эти деньги прокручивать! А теперь, если всё на карточках, банки не заморачиваются! Деньги населения всегда в их полном распоряжении! Просто иногда банки разрешают своим клиентам их потратить, если запрос из магазина, аптеки или кассы аэрофлота поступил. Для этого пока не полицейскими, как в США, а всякими скидками народ стимулируют, лишь бы расплачивались карточками! Это же всем ясно! Ничего нового!

– Ты, Федя, тугодум! А мы тебя по ошибке когда-то за мамонта принимали!

– Не томи, если самым умным оказался! – не выдержал Фёдор.

– А если однажды банк тебе не разрешит потратить твои деньги? Ну и что ты с ним сделаешь? Ни-че-го! Банки неуязвимы, в отличие от нас! Представь, что мальчик кнопки понажимает не абы как, а вполне осмысленно. Возьмёт и заблокирует карточки стариков, живущих отдельно, без родственников. Вот назавтра в гастрономе какого-то старичка и обрадуют, что его карточка заблокирована. У него сразу инфаркт или инсульт! Соображаешь? И никаких следов! Ни коварного умысла, ни насилия! Идеальное преступление! А какой масштаб! Тысячи стариков… Раз, и их нет! Миллионы!

– Нет! Тебе не к Кащенко, а на режиссерский факультет! Или писателем… Напиши ужастик для ЛитРес! – подколол Федор.

– Тебя послушать, так если не к Кащенко, то в писатели! Но я работать бесплатно не могу, а писатели в наши времена так и делают, если не про клубничку пишут, конечно…

– Твоё дело! Однако этим способом народу много не накосишь! – подлил масла в огонь Фёдор.

– Не скажи! А если мальчик следующую программку включит. Например, все карточки, оканчивающиеся на тридцать пять, заблокируются! Или заблокируются у всех фанатов в день проигрыша их любимой команды! Или у тех, кто родился семнадцатого числа многих-многих лет… Соображаешь? Вопрос ведь не в дате! Какое раздолье для творчества! Можно карточки целого города – и не одного – однажды и навсегда… Ха, ха, ха! Представляешь последствия? – закончил Глеб.

– Идея понятна! Но откуда подробности о владельцах карточек?

– Боже мой! Как подобных тупиц до сих пор в органах держат? Будто сам не знаешь? А разрешение на обработку личных данных… Словно отсутствие такого разрешения кого-то остановит! Это же спрашивают лишь для того, чтобы отвлечь, чтобы успокоить! Смешно! А что такое, по-твоему, большие цифровые системы, покрытые плотной завесой тумана? Что это, думаешь? А всякие фейсбуки, «Одноклассники» и все прочие социальные сети по интересам и наоборот. Аптеки, магазины… Все собирают о нас информацию! Помнишь, мы ещё смеялись, узнав, будто корейские кофемолки, микроволновки, не говоря о телефонах и современных автомобилях, зачем-то делают то же самое? Выходит, не стоило нам тогда смеяться! С их помощью на каждого жителя планеты где-то уже собрано досье! И в нем о тебе столько всего записано и проанализировано, что ты сам о себе никогда не узнаешь! Вот и ключик! Выбирай и действуй! И где окажутся лишние миллиарды населения?

– Ну, ты и злодей! – не выдержал Фёдор.

– Только потому, что сам обо всём догадался?

– Нет! Потому что указанный тобой мальчик, как и ты, руководствуется общим принципом – «что изволите?» Если бы он упёрся… Если бы все они, эти мальчики-кнопочники, осознали, что именно они творят по указке дьявола, и не подчинились… Они бы, по крайней мере, не стали убийцами! И людей бы сохранили! Но мотив-то у всех мальчиков самый тривиальный: собственное благополучие, может, покой, может, обогащение. А в качестве отговорки у всех одно и то же: «А что мы могли сделать? Нам ведь надо где-то работать? Они бы нас уволили! Они нас заставили!» Но самое страшное в том, что от этих «что изволите» всё плохое для нас ещё впереди! А народ и себе, и нам на беду уже давно заразился необъяснимым смирением! Нас истребляют, не таясь, а он твердит, лишь бы не было войны! Более того, делает вид, будто ничего ужасного не происходит! Подозреваю, что религия всё же выполнила свою поганую миссию – лишила людей и рассудка, и воли. Потому мы непременно сгинем под собственное убаюкивание: «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!» А с чего оно будет? Об этом пора задуматься! – закончил Федор.

– Ладно, будет тебе страх нагонять! Вот более близкий для тебя вариантик! Перешел, допустим, ты дорогу нашему Тузу, а он по такому случаю рапортишко настрочил и отослал его по команде. Мол, есть у меня весьма неблагонадежный товарищ! Тебя и отключат! От всего и навсегда! Представляешь, какие кадровые перспективы повсюду открываются?

– Ты мне эту сказку для чего рассказал? Думаешь в свою веру обратить?

– Ну, вот! Что ни скажи, а всегда я во всём виноват! – стал театрально сокрушаться Глеб. – Зачем я только пришёл в этот мир чудовищной безысходности? Осталось руководствоваться единственным правилом: «Чтобы никто тебя, должен кого-то ты!» – он захохотал. – А что? Разве плохо сформулировано?

Глеб вдруг замахал руками и закричал:

– Вон, вон, Федор, твой автобус подкатил… Не пропусти! – спохватился Глеб. – А я следом, на метро! Привет Светлане! Удивляюсь, какая женщина такому болвану досталась! А ты всё о справедливости толковал! Лицемер!

«Да, хорошо хоть с женой проблем нет! Глеб-то со своей, знаю, регулярно собачится, а мы, как говорят, душа в душу!» – подумал Фёдор, догоняя автобус.

5.

– Пашка, что же с нами будет? Уже первый арест в активе!

– Во-первых, не арест, а малозначительное задержание. Во-вторых, сама убедилась, насколько меня в органах любят и уважают! Иначе бы не отпустили. А для ответа на твой вопрос, сначала должен уточнить: что будет именно с нами или будет вообще? – стал по привычке философствовать Пашка, который для всех клиентов считался Сергеем.

– Ну, зачем мне это «вообще»? – уточнила Татьяна, она же Анастасия. – Конечно же, надо знать, что будет с тобой и со мной?

– Тут ты, мать, серьёзно ошибаешься! То, что будет с нами, очень сильно зависит от того, что будет вообще, то есть, со всеми!

– Если такой умный, почему на мне до сих пор не женишься?

– Во-первых, мой ум пока без знаний! А это, как утятница без утки! Мне хорошее образование требуется! Не то, которое теперь недоучкам-бакалаврам продают! А для хорошего у меня нет ни времени, ни денег! Потому, куда мне податься, если не в криминальное ремесло? Во-вторых, не женюсь потому, что… В общем, смотри пункт первый! Куда мы с тобой без квартиры, без наследства, без работы и без чистой совести! – он засмеялся. – Именно в этом заключен мой ответ под номером «в-третьих», то есть, что с нами будет? Всё зависит от того, чем и как будет жить весь мир, чем и как будет жить страна! Об этом я немало размышляю, да воз и ныне там!

– А я об этом никогда не думаю! – простодушно созналась Татьяна. – Если мне хорошо, значит и в мире всё хорошо! Если же мне плохо, то мир плохой! Разве не так? Простушка я, скажешь? Ну и пусть! Я так живу! Ты мне улыбнулся – я и счастлива! Если ругаешь меня – всё вокруг чернеет! Вот и вся моя философия!

– Я бы тоже хотел так жить! Но не получается. Многого я до сих пор не понимаю… Чувствую, есть на свете что-то главное… Если его ухватить, остальное само собой прояснится! Да всё никак! Из моих мозгов постоянно что-то выскальзывает!

– И всё же, Пашка, что дальше будет? Не всегда же нам этими окнами промышлять! И вообще, мне заниматься этим и стыдно, и противно! А если ещё и посадят…

– Да, ну тебя! Посадят, посадят! Я же говорил, не наш это случай! Мне это дело тоже не по душе! А чем заняться? Подскажи! Опять телефонами торговать? Там ведь ежедневная каторга, а денег от неё – долго не проживёшь! Заманивают дурачков, обещают золотые горы, а когда все соки выжмут, то пережеванными выплёвывают! Вот и все перспективы! Разве такое будущее от нас зависит? Предприятий настоящих нет! Всюду обещания, всюду обман! Сама знаешь, тоже ведь помыкалась… И хотел бы чем-то достойным заняться, так либо диплом предъяви, либо опыт работы, либо рекомендации… А мажоры везде из штанов выпрыгивают от счастья своего сволочного… Выходит, только паразиты могут жить прилично! Но на них управы пока нет! И что нам с тобой остаётся? С голода пухнуть? Я не согласен! Нет, конечно, если умереть за великое дело, то я, пожалуй, готов! Хотя и сам точно не знаю, смогу ли? Думаю, если за идею, за вечную обо мне память, смог бы! А вот так, как мы… Умереть не за понюшку табака… Без какой-либо надобности и памяти благодарных потомков… Зачем требовать от меня непосильные жертвы? Нет! Так я не хочу! И буду за жизнь свою бороться, пока могу хоть кусаться, хоть плеваться! Потому-то, когда мне оконный вариант предложили, я сразу его принял! А что было делать, если не хочу умирать? Давай, Танька, здесь еще немного покантуемся… Может, что-то у нас и выгорит! А потом куда-либо переключимся…

6.

Следующий день для Федора предполагался напряженным, но еще до прихода на рабочее место он неплохо всё спланировал. Правда, планы планами, а действительность подчас многое в них меняет. Но и к этому Федор давно привык! Он научился подолгу работать в сложных условиях. Умел не поддаваться панике в самых трудных случаях, а его логика и проницательность высоко ценились начальством и товарищами.

Такое отношение к нему, безусловно, радовало и самого Федора, но никогда не становилось целью его деятельности. Главным было выполнить поставленную задачу, преодолевая всё и вся. При этом сделать всё настолько корректно, чтобы комар носа не подточил, чтобы никто не укорял и, самое главное, чтобы собственная совесть не заедала за недоделки и упущения. Такое тоже случалось. Редко, но случалось. А уж выводы из подобных случаев Федор делал для себя строгие, раз и навсегда, никогда не попадая дважды в ту же воронку.

Первая непредвиденность всплыла уже на входе в управление. Дежурный, завидев Федора, призвал его жестом руки и устно передал горячее желание начальника, которого все между собой называли Тузом, поскорее встретиться.

«Вот и планы кувырком! – подумал Федор. – Неестественное с утра для начальства желание! Не соскучился же он по мне! Сейчас либо навесит неподъемную задачу, уже кем-то заваленную, либо крови моей попить захотел! А повод всегда найдется!»

Федор от двери бросил коллегам привычное «Привет», деловито и молча поздоровался со всеми за руку и уселся за свой стол. При этом он сумел не показать, что обнаружил к себе общее внимание товарищей. Они следили за ним лукавыми взглядами, будто чего-то ждали.

Опять какой-то розыгрыш затеяли, подумал Федор и переложил в сейф какие-то бумаги из папки, кое-что добавил в неё на всякий случай – для показа Тузу, – а когда закончил эти дела, проинформировал всех, чтобы знали, где его искать, то есть, для единого порядка:

– Меня с утра Туз вызвал… Так что, я пошёл! А вы не поминайте меня лихом!

В этот миг коллеги облегченно расхохотались, догадавшись, на кого повесят весьма неприятное для каждого из них дельце.

Федор замер в недоумении, поочередно оглядывая каждого с немым вопросом: «Вы чего веселитесь, бестии?»

Наконец, кто-то ему объяснил:

– Ночью наши опера в гигантском дворе, у которого, помнишь, главный въезд с улицы Уфимцева, номер 112. Ну, который образован сросшимися высотками? Там еще детская площадка, спортивная, садик №37… Восстановить картину происшедшего операм было просто – свидетелей миллион, хотя все сонные и напуганные! И их понять можно: дети, собаки, да и сами среди ночи на уши встали! Стоны, страхи, корвалол, валидол…

Фёдор не стерпел:

– Кто-то может внятно объяснить?

– Да что там? Примерно в час ночи посреди двора диким ревом, который кто-то принимает за музыку, засветилась некая «девятка» с четырьмя до поры неизвестными развеселыми обалдуями! Усилители в ней, как на Красной площади! Понятно, что все жители, а их там тысячи, среди ночи едва с ума от режущего шума не сошли! Даже закрытые окна не спасали! Но выйти на улицу боялись, понятное дело, ждали, когда само собой всё закончится. Но спать-то невозможно! И ухари эти от безнаказанности вовсю разошлись! Стали с матерком подвывать… В общем, я думаю, это был самый настоящий вызов! Демонстрация собственного превосходства и пренебрежения к остальным! Высшая степень осознанного и наглого проявления неуважения к окружающим. Может они какие-нибудь чеченцы?

– Да, нет! Вроде, русские!

– Какие русские? Теперь русских вообще нет! Забудь уже! Теперь все мы, как оказалось, россиянцы!

– Могли бы в полицию позвонить! – подсказал коллега слева, не отрываясь от своей писанины.