320 +

– На мой взгляд, у кандидатов разный опыт. Один провел много промо-проектов, у другого за плечами ивенты и руководящая работа.

– А третий?

Синявский улыбнулся:

– А третий – выражаясь вашим языком, является возрастным кандидатом, с которым Анжеле будет сложно работать. Правильно?

Инга, осознав, что ее доводы все-таки услышаны руководством, немного расслабилась:

– Да. Именно так. Мы добавили его, чтобы картина была более-менее объективной. И на ком же вы остановились?

Михаил снова улыбнулся:

– Ни на ком конкретно. Я предлагаю посмотреть всех. Согласуйте, пожалуйста, с Мариной мое расписание по встречам с кандидатами на этой неделе. Вопрос срочный, и не хочется терять время.

Инга поднялась:

– Хорошо.

Уже у двери Михаил спросил

– Инга, скажите, а вас не смущает, что кандидат с самым маленьким опытом просит самую высокую зарплату?

Девушка обернулась и ответила, будто давно ждала этот вопрос:

– Не смущает. Это очень хороший показатель.

– Показатель чего? Жадности?

От Синявского и на этот раз не укрылось презрительное выражение, мелькнувшее на ее лице:

– Нет, конечно. Просто кандидат амбициозен, все дело в этом. Нам нужны именно такие – молодые и амбициозные.

– А как же опыт?

– У него опыта поменьше, но он не менее ценен. И повторю, он молод и амбициозен. Соответственно, такой человек хорошо вольется в команду Анжелы.

Михаил с улыбкой кивнул, давая понять, что принял ее доводы, и Инга вышла.

Глава 6

Вечером того же дня Синявский по дороге домой, чертыхаясь в пробках на Садовом, набрал дяде:

– Привет, выезжаешь?

– Привет, дорогой! Да, уже скоро поеду. Я тебе позже позвоню, из машины. Ладно?

– Конечно!

Видимо, самолет уже подали, раз дядя так торопится, хотя с мигалками ему никакие пробки не страшны.

Позвонила Алина:

– Привет, любимый!

– Привет!

– У меня встреча нарисовалась с одним олигархом, так что буду позже. Где-то через два часа.

– Заехать за тобой?

– Не нужно, я на машине. Ужин в холодильнике – отличное жаркое. Все, целую!

Синявский, погруженный в размышления относительно текущих дел в агентстве, подъехал к дому через час. Он едва успел пройти в прихожую, как его мобильный негромко затренькал. По мелодии Михаил понял, что это кто-то из дядиного окружения. Звонил Кочетков, телохранитель Кудасова:

– Михаил, у нас ЧП! Срочно приезжайте на квартиру Александра Борисовича!

Михаил выкрикнул:

– Что случилось?

– Не могу говорить по телефону. Срочно приезжайте!

Зазвучали короткие гудки, и Синявский бросился к лифту. От волнения дрожали руки – что могло произойти с дядей? Они же совсем недавно разговаривали! Слава Богу, ехать недалеко! Однако, спустившись в паркинг, Михаил захлопнул уже приоткрытую дверцу «Мерседеса», и побежал назад к лифту. Крутиться по пробкам сейчас будет значительно дольше. Лучше пешком, здесь недалеко, минут десять.

Александр Борисович жил в доме, примыкающем к парку Дворца молодежи на Воробьевых горах. Три башни, верхушки которых едва видны с Ленинского проспекта, утоплены среди зелени и крыш соседних домов. Когда листвы нет, они более заметны. Синявский пробежал по «зебре» наземного перехода, не отводя глаз от красных сигнальных огней, установленных на крышах этих башен.

Первое, на что он обратил внимание, это были полицейский «Лендкрузер» и «скорая» с включенными «мигалками», стоящие во дворе дома, в котором жил дядя. Кочетков ждал его наверху – в огромном пентхаусе Кудасова. Михаил с порога крикнул:

– Что произошло?

Кочетков и генерал полиции, сидящие в креслах, молча поднялись ему навстречу. Синявский был знаком с генералом Валерием Климовым – тот дружил с дядей и иногда заезжал в гости. Телохранитель негромко сказал;

– Михаил, Александр Борисович мертв.

Синявский изумленно уставился на него:

– Что?! Что ты сказал?

– Ваш дядя мертв.

Генерал наблюдал за сценой, не сказав ни слова.

Михаил спросил:

– Где он?

Кочетков мотнул головой в сторону кабинета. Синявский распахнул двери комнаты и увидел в кресле дядю. Голова, которую прежде никому не удавалось склонить, безвольно упала на плечо. У Михаила пересохло в горле. Обернувшись к вошедшим следом за ним телохранителю и генералу, он прохрипел: