320 +

Туманов с улыбкой показал глазами на кабинет и весело пригласил:

– Пошли!

Они прошли в комнату, также заполненную всевозможным антиквариатом. Сев в кресло, Михаил встретился глазами с взглядом Туманова, который нетерпеливо спросил:

Ну, что такое случилось?

Синявский вздохнул и ответил:

– Мой дядя умер вчера вечером… я приехал сообщить об этом.

Глаза Виктора Павловича округлились от удивления, а затем он, все еще улыбаясь, проговорил:

– Миша, это невоз…

Фраза оборвалась. Улыбка медленно сползла с его лица, и Синявскому показалось, что дядя Витя постарел сразу лет на десять. Туманов растерянно взял со стола фарфоровую лягушку, повертел ее в руках, поставил на стол и почти прошептал:

– Но как же это, Миша? Я же с ним разговаривал вчера вечером, он был в отличном настроении. Что случилось?

Синявский, ссутулившись напротив, угрюмо пожал плечами:

– Сам ничего не понимаю, дядя Витя.

Туманов вскинул на него глаза:

– Это как?

Михаил решил быть откровенным с лучшим другом своего дяди и рассказал все про вчерашний вечер. Виктор Павлович слушал, не перебивая. Неожиданно зазвонил стоявший на столе телефонный аппарат, и он, нервно сняв трубку, снова положил ее, прервав раздражающий звонок. Затем достал из ящика стола пачку сигарет и молча закурил. Стряхнув пепел, он, н не говоря ни слова, пододвинул пепельницу на середину стола, поближе к Михаилу. Синявский заметил в глазах Туманова слезинки. Виктор Павлович негромко вздохнул и спросил:

– Ты за рулем?

Получив в ответ утвердительный кивок, Туманов встал и подошел к изящной антикварной горке**, открыл дверцу и вернулся в кресло с хрустальным графином, наполненным коньяком, и бокалом в руках. Он налил себе приличную порцию коньяка и молча выпил. Михаил смотрел, как Туманов снова закурил. Так они сидели минут пять. Наконец, Виктор Павлович спросил:

– А хоть кто-то понимает, как его убили? Ты говоришь, что на видеозаписи ничего нет. Как убийцам удалось проникнуть в пентхаус Саши? С крыши? Это был Бэтмен?

Синявский неуверенно пожал плечами:

– Никто толком ничего не сказал. Мне еще следователь даже не позвонил.

Туманов сосредоточенно смотрел куда-то на стену, потом произнес:

– Эх, Саша, Саша… что же ты не продал этим уродам свои бумаги…

Синявский, задумчиво разглядывающий тлеющий кончик сигареты, взглянул на Туманова и спросил:

– Что ты сказал только что, дядя Витя?

Виктор Павлович снова со вздохом повторил свою фразу. Михаил вскочил с кресла и, внезапно разозлившись, громко, почти крича, сказал:

– Ты что, пытаешься сейчас убедить меня в том, что дядю убили из-за пары антикварных кусков кожи?

Туманов кивнул. Михаил свалился в кресло:

– Дядя Витя, но это же полная ерунда! Кто такие эти люди, чтобы замахнуться на Кудасова?

Он возбужденно закурил и продолжил:

– Нет, это какие-то структуры, заинтересованные в «Сигме»! Может быть, они отжать долю хотели или что-то еще… Да кто станет убивать такую фигуру из-за антиквариата? Я разберусь с этим! Обязательно вылезет чей-то интерес, вот увидишь.

В ответ Виктор Павлович с сомнением покачал головой и ответил:

– Ты лучше представь, насколько эти страницы им нужны, если они решились на такое…

Синявский переспросил:

– То есть твое мнение – это не бизнес?

– Нет, я же говорю тебе – дело в бумагах.

– Да что там такое в этих документах?

Туманов положил сигарету в пепельницу и налил себе еще коньяка, выпил и, сокрушенно покачав головой, сказал: