Привет из прошлого…

Последним майским вечером, я в одиночку прогуливался по территории школы, и наслаждался последними днями своей курсантской жизни. Вот думаю, еще совсем немного и я стану офицером, как хотел когда-то, буду защищать свою родину от врагов, и даже возможно мне удастся дослужится до Земскова, и что мою грудь будут украшать ордена и медали. Закуривая папиросу, я увидел впереди себя идущую в санчасть Юленьку, которая несла стерильные биксы с перевязочным материалом.

– Давайте я вам помогу, товарищ капитан!

Она, посмотрев в мои глаза, положительно кивнула в ответ.

– Ты, когда уезжаешь? – спросила она, прикоснувшись к моим рукам.

– Через пару дней! Вообще я хотел бы тут остаться… с тобой рядом! Я за это время так привык к тебе!

– Знаешь, я кажется тоже… – опустив глаза, произнесла она и тем самым еще крепче сжала мои ладони.

– Прости за прямоту, но ты всё еще его любишь? – тяжело вдохнув, спросил я, но в ответ проследовало молчание.

Прикоснувшись к её щеке и смотря ей в глаза, я ждал от нее ответа, но она предательски молчала. Отпустив руки, и поставив биксы на землю, я снял пилотку, и страстно поцеловал её у губы. Она обхватила мою спину руками и прижавшись к телу ответила взаимностью. Оставив на дороге медицинский материал, мы в обнимку побежали в санчасть. Благо, что майор Нарыжный этого не видел. В тот прекрасный вечер произошло именно то, о чем я мечтал все два года учебы здесь. Закрывшись на все замки в её кабинете, мы провели головокружительную и потрясающую ночь вдвоём. Под утро случилось то самое, что называется «тайное стало явным». Поднявшись с койки, я поцеловал её влажное, окроплённое капельками пота обнаженное тело, вкушая одновременно ее запах, который чередовался лекарствами и душистым мылом. Еще долго я буду носить в себе эти божественные ароматы – ароматы любимой женщины. Укрыв ее одеялом, я вышел на крыльцо покурить. На встречу мне летел Егор, и на его лице было написано, что случилось нечто ужасное. Запыхавшись, он встал напротив меня и сказал:

– Матвей, там тебя срочно майор разыскивает. Он злой какой-то, его там Земсков успокаивает. Грозиться тебя убить!

Бросив папиросу, я нервно спросил:

– Да что случилось-то?

– А то ты не знаешь! Вас застукал Дронов, когда вы целовались, а потом в красках доложил о том, чем вы занимались после!

– Вот сука. Ну всё Егорка, это конец!

– Заложил он тебя конкретно Мотьк. Давай одевайся и к нему на разговор.

– Ладно, сейчас иду! – ответил я. В одних галифе забежал в санчасть и забрав шмотки удалился в штаб.

По дороге к Нарыжному, я с тревогой думал, что буду говорить ему и как буду оправдываться, но потом взяв себя в руки, я решил все-таки высказать ему свои соображения по этому поводу.

Зайдя в штаб, я остановился около его кабинета, и еще не много погодя постучался в дверь.

– Войдите! – злобный голос послышался из-за двери.

– Разрешите войти, товарищ майор? Курсант Лёвкин по вашему распоряжению прибыл!

Мой взгляд сразу упал на его стол, так как под рукой у него лежал разряженный наган, и рядом аккуратно выставлены семь патронов. Его глаза еще больше налились кровью, и он от перенапряжения сломав карандаш, спросил:

– Это правда, курсант?

Дабы не ходить вокруг да около, я ответил:

– Правда, товарищ майор! Я люблю её!

– Гм, ты понимаешь щенок, что ты натворил вообще? Мы любим друг друга уже больше пяти лет! А тут нарисовался, сопляк, сиську ни разу не державший! Я же тебя предупреждал! Тебя и твоего дружка Дронова! Я же тебе прямо сейчас глотку за неё перегрызу, ты слышишь?

Сжав кулаки, я ответил ему:

– Держите себя в руках, товарищ майор! Она выбрала меня! А то, что вы любите друг друга пять лет, это как-то не заметно! Не надо было упускать свой шанс, товарищ майор! А вы умудрились упустить их обоих!

Подскочив с места, он подбежал ко мне и схватив за грудки со слезами на глазах, произнёс:

– Сукин ты сын, я тебя такое устрою! В такое место тебя отправлю, что ты сдохнешь там как собака, ты понял?

Оттолкнув его от себя, и утёршись от его слюней, я сказал:

– Да отправляйте куда хотите, майор! Только она все равно моей будет! – Будь ты проклят! Я бы тебя прямо сейчас шлёпнул! – сев за стол, и ухватившись за голову, он добавил, – Пошел вон отсюда!

Вытянувшись по стойке смирно, я выполнил команду. Я думал, что все будет на много хуже, но спасало одно, что завтра наш торжественный выпуск, и я смогу покинуть школу вместе с Юлей. С этими мыслями, я проследовал в казарму и свалившись на свою койку, снова размышлял о будущем. Сна понятное дело уже не было. Да и какой может быть сон, когда тут такое твориться.

Не замечая времени, вдруг прозвучала команда «Подъём!». Старшина Чуранов выстроил нас и приказал надеть парадную форму, после чего общий сбор на плацу. Нарядившись в белые рубашки с галстуками и небесного цвета лётную форму, мы выбежали на плац где нас ожидали полковник Земсков, майор Нарыжный, капитан Жадин и еще несколько офицеров. После торжественного гимна, по списку нас вызывал Земсков и лично вручал лейтенантские кубари с нагрудными значками авиатора и приписное свидетельство о новом назначении в войска. С подачи всем известного персонажа, мне повезло больше. Из-за того, что я стал гипотенузой любовного треугольника, и моего многократного нарушения дисциплины с Дроновым, мне было присвоено звание – сержант. Да и к тому же мне намекнули, что местом моей будущей службы, будет всеми забытый островок под Ленинградом, который наполовину отрезан от внешнего мира. Вообще-то, я рассчитывал на то, что меня с Егором направят в одну часть, но к сожалению, это был крайний раз, когда мы виделись. Егора определили дальше не куда, во Владивосток. Повезло конечно парню. Еще одним ударом для меня было то, что после нашей ночи, я так и не виделся с капитаном Васильевой. Нарыжный, спешно, еще в тот же вечер, отправил её к своей матери в отпуск, и получая своё первое звание, я не мог ни покрасоваться перед ней, ни нормально попрощаться. Сразу было понятно кто инициатор столь убийственного для меня решения. Майор Нарыжный в цвет проклиная меня, желал смерти, и кажется он этого добился. После вручения предписаний, мы с Егором в тот же день отправились к местам службы. Выйдя за ворота родной школы, мы крепко обнялись и поклявшись в вечной дружбе, договорились не пропадать и не терять друг друга из вида. После дружественных объятий с моим другом, мы разошлись по вокзалам. На счет Дронова было тоже много не понятно. Тот исчез сразу после получения предписания.

Моей отправной точкой в Ленинград, стал наш дорогой саратовский Ж/Д вокзал. Остановившись перед вагоном на перроне, я глубоко задумался о том, что ждет меня впереди. Взглянув последний раз на город, я запрыгнул в вагон и отправился к месту назначения.

Глава

II

Часть первая

«Так все начиналось!»

1941 год. Июнь. Девятнадцатое. Местом моей службы стала так называемая «13-я отдельная истребительная авиационная эскадрилья», которая располагалась на Кургальском полуострове, на территории Кингисеппского района Ленинградской области. Мало того, что меня понизили в звании, так еще и отправили туда, куда Макар телят не гонял. С горем пополам добравшись до места службы, меня встретил перед КПП молодой, коренастый юноша в военной форме, около тридцати лет на вид. Отойдя от устава, он как-то по-свойски носил пилотку, из-под которой пробивался русый, несколько кудрявый чуб.

–Ты Лёвкин? – спросил он, остановившись передо мной на расстоянии вытянутой руки.

Поставив чемодан на землю, и обтерев влажные ладони о свою гимнастерку, я протянул ему руку в знак приветствия:

– Так точно! Сержант Лёвкин, прибыл для дальнейшего прохождения службы!

– Прибыл, молодец! А почему именно к нам и почему сержант? Что заканчивал?

– Энгельсскую лётную! А сержант потому, что… ну… в общем не полюбили мы друг друга с замначальника школы, и он пообещал мне сладкую жизнь! – немного сделав паузу, я продолжил – А что, плохое место?

Тот сняв пилотку, вдруг похлопав по своим карманам, достал пачку «Любительских» папирос и закуривая, ответил:

– Да ну ты знаешь, в принципе ничего, но мы на самом отшибе стоим, поэтому к нам редко кого направляют на службу.

Сделав несколько не глубоких тяг сигаретного дыма, он добавил:

–Ладно, это всё после! Я командир первой эскадрильи и по совместительству заместитель командира полка, капитан Гайдаров Алексей Алексеевич, любить не прошу, но жаловать придется!

– Очень приятно, товарищ капитан!

– Ну ты давай бери своё барахло и добро пожаловать в расположение!

Взяв чемодан в руки, мы проследовали с Гайдаровым в часть. Она в принципе ничем не отличалась от моего прошлого места учебы. Те же парашютные вышки, те же тренажеры. Чуть дальше стояли укрытые под маскировочной сетью истребители И-16. Гайдаров указывая на них рукой, говорил мне, что это наши рабочие кони, на которых нам придется летать. Осмотрев все досконально, мне вдруг в голову пришла мысль спросить у капитана то, что нельзя было спрашивать вовсе: