Ксенос и фобос

– Есть смотреть и докладывать!

– Ишь, расслабились у меня, – пробормотал командир, поднимаясь по ступенькам. Подняв руку, он вежливо постучал в толстое мутное стекло двери рукояткой пистолета. Оглянулся, одобрительно кивнул головой, видя, что бойцы резервной группы уже подтянулись парами под стены, встали возле дверей, готовые прыгать в окна, не закрытые решетками, врываться в двери. Найдя взглядом урну, метко щелчком отправил туда окурок, и снова постучал.

– Чего надо? Здесь режимное предприятие!

– Спецназ. У нас задание. Откройте, пожалуйста, двери, – вежливо проговорил он в щель.

Сирена, продолжавшая нудно выть, вдруг замолкла. И в наступившей тишине как взрыв прозвучала начавшаяся плотная стрельба где-то в центре завода, ближе к берегу.

– Штаб, что там, вашу мать?

– Командир, ребята в засаде! Там с двух сторон пулеметы, похоже!

– А-а-а, блин, полковника мать-перемать! Ломать все! Вперед, спецназ!

Под звон посыпавшихся стекол двое скакнули в окна, кто-то дважды врезал по крайней двери кувалдой, потом еще, его тут же оттерли в сторону, и два автомата расстреляли дверь в стеклянную пыль, сквозь которую в проходную тут же кинулись фигуры в черном.

Очередь в потолок:

– Лежать, суки, всех положим! Лежать, говорю!

И мимо лежащих охранников, по лежащим охранникам, по рукам, по головам, под крики от боли, они кинулись туда, где стрельба становилась все ожесточеннее, где сейчас гибли их товарищи.

– Командир, сзади! – раздалось в наушнике.

– Что за…

На площадь перед заводоуправлением выпрыгнули из темноты два БТР и замерли, наставив стволы пулеметов на проходную. Из той же темноты показались медленно идущие грузовики, из которых в открытые задние борта прыгали и тут же рассыпались вдоль площади с оружием наизготовку фигуры в защитном с темно-красными, почти черными в темноте погонами на плечах.

– Прекратить огонь! – раздался громовой голос из динамиков по всей территории завода. – Всем немедленно прекратить огонь! Мы начинаем войсковую операцию!

– Черт… Это что еще такое?

– Командир, из города еще колонна грузовиков!

– Да куда же это мы влезли? Спецназ, к бою!

Спецназовцы бросились к окнам, но тут задергались, задвигались пулеметные стволы, загремело, посыпались стекла из всех дверей, и тот же голос прокричал:

– Приказываю лечь, руки за голову! Иначе начинаем огонь на поражение!

Стрельба в центре завода тоже вдруг затихла.

– Альфа, Бета, Захват, что? – тихо прошептал майор, выдвигаясь через разбитые двери на площадь.

– Здесь Альфа. У нас потери, командир. Захвата больше нет.

– Бета. Командир, мы в жопе. В полной жопе.

Навстречу майору, стоящему на крыльце, от оцепления вышел молодцеватый подтянутый, двигающийся, как на пружинках, подполковник:

– Подполковник Клюев, – махнул он рукой у виска. – Сложите оружие и выходите на площадь невооруженные и по одному.

– Мы – спецназ, – с горечью, уже понимая, что случилась какая-то совершенно невероятная, нелепая и от того еще более страшная ошибка, протянул спецназовец. – Майор Сидорчук.

– А нам – так хоть сам Кремлевский полк. По одному, без оружия. Иначе никакого спецназа в нашем городе просто не будет. Мне тут с вами разбираться некогда. Мое дело – объект сохранить. Все понятно?

– Слушай, Клюев, у меня там раненые…

– Раненым окажут помощь. Возвращайся, майор, и выводи своих. Но без оружия. И без ваших там шуток спецназовских. Я тебя очень прошу.

Сидорчук опустил голову. В наушнике вдруг тонко запищало и сразу – как ватой забило.

– На горе твои были, майор? – полковник прикоснулся пальцем к такому же черному наушнику со спиралькой провода, уходящего куда-то за спину.

– Мои.

– Ну, там без стрельбы обошлись, так что успокойся. Давай, выводи, наконец, свой спецназ.

Майор медленно возвращался к своим, тяжело думая почему-то только об одном: и чего он такой чистенький, наглаженный такой, этот Клюев, и сапоги-то у него, блин, хромовые начищенные, аж блестят…

Глава 3

Перед музеем – сквер, где установлен бюст Д. Н. Мамина-Сибиряка; отсюда вглубь города ведет широкий бульвар Комсомольского проспекта. …

…На углу улиц Карла Маркса и Большевистской – дом, в котором некогда останавливался Радищев. В 1917 году, как об этом свидетельствует мемориальная доска, в том же доме помещался Пермский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. 

Направляясь по улице Маркса в сторону Камы, мы заглянем в примыкающий к улице Комсомольский сквер. В его центре в 1954 году открыт памятник В. И. Ленину. 

В глубине сада – здание Государственного ордена Трудового Красного Знамени театра оперы и балета. 

Путеводитель «Волга. Кама. Ока. Дон»

– Коля, вынеси ведро! – голос матери был сух, и по тону ее было ясно, что она очень и очень чем-то недовольна.

– А чо – я-то? – уныло пробасил Колька, не поворачиваясь от компьютера, на экране которого как раз развернулось меню установки «демки» новой игры. – Чо такое-то, чуть чо-то – так сразу я? Я тут не один живу, между прочим…

– Коля, ты весь день просидел дома, ничего не делал.

– Ну, я же болею, типа.

– Да, в школу-то ты не ходил, а вот у компьютера сидеть…

– Ну, мам… Ну, чо ты сразу – у компьютера, у компьютера…

– Ты весь в своего отца! – почти закричала, выйдя из кухни в коридор, мать. – Он тоже может сидеть целый день на диване, задницы не оторвав ни разу! Вам бы только жрать и телевизор свой смотреть!

– Тань, ну, Тань, ты, это…– предупреждающе приподнялся с дивана отец.