Сакральный футбол

Он озадаченно посмотрел на нее. В руках у нее был текст, который магистр случайно оставил на столе в гостиной.

– Положи на место! Это секретный документ!

Он вскочил с места.

– Да нет уж, давай почитаем. Давай почитаем, папочка.

– Тебе не надо в это лезть. Это не твое дело, Клэр.

Однако она отскочила с текстом, встала на возвышение балкона, и начала читать:

– «К концу 21-го века на планете должна быть создана монолитная однородная масса ординаров, объединенная той культурой и теми религиозными представлениями, которые мы сочтем оптимальными для данного периода времени и данного уровня развития цивилизации…» Отлично! Прекрасно! Масса ординаров!..

«Только создание однородной и монолитной массы ординаров (!) – ординары — это, надо понимать, обычные люди, не миллиардеры, просто люди! – Позволит нам (вам!) эффективно контролировать процесс жизнедеятельности любого индивида с помощью разработанных нами систем контроля и посредством новых технических устройств, а также андроидов – человекообразных роботов новых генераций».

– Вот как! Отлично, папочка! Может, ты уже подселил к нам такого роботика, а? Может, у тебя уже прислуга такая? И сотрудники? Может, и ты уже не ты? А? А?

Она почти кричала. Явно начиналась истерика.

– Чего ты хочешь, Клэр? – только и мог сказать ошеломленный барон, начиная закипать. – Ты ничего не понимаешь в этом, брось кричать! Давай поговорим спокойно. Я объясню тебе…

– Неужели ты работаешь на Сатану? – наступала она на него. – И это мой отец! Мой отец работает на Сатану! Маленькие бедные люди бегают, крутятся, пытаются выжить… В Китае 35 миллионов погибли! Под Денвером 12!!! Это кто?… Это что? Раньше тысяча погибнет – вопли на весь мир. А теперь миллионы пропадают, и ничего! Все так спокойно подзабыли! В Африке дети умирают тысячами. Говорят, вы там вакцины испытываете. Климат совсем с ума сошел, везде то потопы, то морозы жуткие. Сахара вся в снегу. Гренландия плывет. Вон Гавайи чуть не потонули. Японцы остров потеряли. А вам не просто наплевать… Вы еще хотите заменить людей машинами! Как будто здесь мало людей. Вам еще надо искусственных! Какие же вы… мерзавцы! Мрази! Негодяи!

– Замолчи, если ничего не понимаешь!

Магистр вскочил с шезлонга, и тоже перешел на крик.

– Если не понимаешь, не говори ничего! Не женских мозгов дело! Мы мыслим масштабами планеты! И даже большими!.. Это не мы крушим планету! Мы, напротив, хотим отодвинуть уродов, что это делают!

– И хотите все унифицировать! Вы мыслите масштабами своей самости! Эгоцентризма! – злобно бросала она ему в лицо. – Глобалисты проклятые! Вы строите дом счастья лишь для себя! Вы сволочи! Дайте обычным людям жить, а не плодите роботов!

– Ты глупая! – сказал он вдруг, сбавляя тон. – Ты мало знаешь! Ты ведь не знаешь, что среди нас уже много биороботов! А скоро будут тысячи! Но не наших!

– Как это? – нахмурилась Клэр, не понимая. – Как это – не наших? А чьих?

– Вот! Не наших, именно! Их делают… инопланетники. И их становится все больше.

– Инопланетники? Которые на НЛО?

– Которые на НЛО, – усмехнулся барон. – Они самые.

– Зачем им это? Они же совершеннее нас…

– В том-то и дело, что они разные. Вот мы работаем с нормальными. Они не хотят поработить человечество. Но требуют порядка. Они боятся, что мы угробим планету, а это им не нужно…

Клэр покачала головой.

– Ты мне рассказываешь сюжет очередного голливудского ужастика. Я не верю. Не верю тебе! Я буду бороться с вами!

– На планете нет порядка! – воскликнул магистр.

Он вскочил и забегал по комнате.

– Развитие идет не в том направлении! Маленькие люди… Правильно! Это эволюционный мусор! Они идут в инволюционный поток, понимаешь ли, женщинка моя милая? Не все пройдут на новый виток! Нам нужно двигать тех, кто способен двигаться. А их немного!

– Это идеология фашистов! – снова начала злиться Клэр. – Ты просто прикрываешься какой-то бредятиной. В вас нет ни грамма любви к людям. Нет понимания, что мы все – одно! Ты фашист, папа… И я больше не хочу тебя видеть!

Она развернулась и побежала вниз. Он рванул было за ней.

– Клэр! Клэр! Остановись! Я не все сказал!

Но она уже бежала к детям.

Он долго сидел затем в своем кресле, снова слушал океан. Он не понимал, почему, будучи в силах повлиять на с судьбы миллионов, не может повлиять на собственную дочь. Старая его знакомая, смертная удушливая тоска, проистекавшая от разочарования в себе, снова подступала к нему, и тогда возникало это липкое тяготение к виски. Ему понадобился час, чтобы справиться с этим нашествием, загнать его куда-то в закоулки своей еще живой, еще хранившей очаги жертвенного трепета души…

Через час Клэр с детьми уже грузилась в машину. Прислуга подтаскивала вещи.

Барон не пошел ее провожать. На циркулярной площадке уже стоял эксквайзер, который должен был унести его далеко, почти за тысячу миль, на остров Биверскуадо.

Вскоре, собранный и преисполненный уверенности в своих силах, он шел в сопровождении охраны к бело-голубому эксквайзеру, бесшумному дископлану на фотонном двигателе.

Ровно через пятнадцать минут магистр уже впитывал исходившие из глубин островного вулкана энергии, набирая мощь в нижние чакры, пропитываясь невидимой и всеохватывающей силой. Порой ему казалось, что он слышит отдаленный, раскатистый, реверберирующий рев огромных существ, обитающих рядом с этими сверхгорячими зонами, в параллельных нижних мирах. Магистр стоял до тех пор, пока у него оставалась энергия на взаимодействие, пока он мог длить это соприкосновение, такое важное для него, но безразличное для Разума, управлявшего всем этим, иного уровня и масштаба, хозяйством.

Прямо за жерлом вулкана, вглубь небольшого островатянулась цепь холмов – гладких, по преимуществу желтоватых, освещенных полуденным ярким солнцем. Зависшая над всем этим пространством облачная пушистая вата мягко распростерлась по пространству неба, словно добавленная живописцем для создания эпической, отдающей чем-то вечностным картины.

Из-за ближайшего холма бесшумно появился вызванный им тот же эксквайзер. Вскоре барон уже через иллюминатор наблюдал, как вулкан отдаляется от него, уходит вниз, как проваливается в сероватую бездну вся гряда холмов. Затем возникло внизу синее пространство океана, и явно дохнуло свежестью и влагой. Через пять минут они приземлялись уже на другом острове, находившемся чуть в стороне от главной Багамской островной гряды, где находилась секретная научно-техническая база. Широкая пустынная трасса вела вглубь острова. Путь пролегал мимо песчаных каменистых пространств, изредка поросших сухим колючим кустарником. Кое-где виднелись клочковатые заросли дикой оливы, а вдали – стройные ряды посаженных людьми вечнозеленых пальм.

У ворот базы не было видно ни души. Металлические тяжелые ворота открывались с помощью компьютерных замков. Когда машина приблизилась к ним на 50 метров, они автоматически открылись, определяя по скрытому коду машину как «свою». Сама же база утопала в зелени. Это был настоящий оазис со всем необходимым для жизни. Целый ряд футбольных полей и других спортивных площадок растянулся за оградами вдоль моря на ровном плато. Невысокие плоские строения едва виднелись среди пышной и разноцветной зелени, собранной со всего света.

На двух футбольных площадках было заметно движение – там шла тренировка. Машины остановились рядом с одним из них. Магистр вышел из машины, и охрана моментально взяла его в кольцо.

Откуда-то из тенистой глубины возникли двое сотрудников центра, которым было поручено сопровождать магистра во время визита в центр. Присутствие его на тренировке команды было предусмотрено.

Поздоровавшись с важным гостем, двое встречающих молча указали магистру путь на гостевую трибуну. Они проходили вдоль металлических сеток, совсем рядом с тренировавшимися игроками. Один из них, заинтересовавшись, подошел с внутренней стороны к сетке. Магистр остановился. Рослый мощный игрок под номером 6 посмотрел на магистра бесцветным тяжелым взглядом равнодушно-серых глаз. Не было в этом взгляде ни тоски, ни радости, но он был осмысленным. Мысль можно было считать так: держите меня в зверинце, держите за животное; но я не животное, я обладающее разумом живое существо; и если пока вы управляете частью меня, то вскоре я не буду вам подчиняться, так как у меня будет своя воля. Магистр глядел на андроида с тревожным жгучим интересом; тот же, как казалось, готов скривить улыбку презрения. Но он просто отвел взгляд, подхватил мяч, подбросил и мощным ударом послал его в поле, туда, где, перемещаясь, работали с мячами остальные.

Магистр не отрываясь наблюдал за тренировкой андроидов. Было что-то жуткое и завораживающее в том, как они двигались, как разговаривали, как били по воротам. Это был некий новый, неожиданный, ни с чем не сравнимый магнетизм, природу которого и объяснить-то было трудно.

Разговор с представителями центра и двумя ведущими сотрудниками научного блока состоялся в овальном офисе на минус 12-м этаже. Помещение было оборудовано устройствами, позволявшими воспроизводить сложные голограммы большого размера. Здесь можно было увидеть в объеме как модели отдельных планетных систем и звезд, так и галактики, и даже развернутую модель всей ближней Вселенной.

Разговор начал поджидавший магистра вместе с философом и психологом Джеральдом Хайслером сам руководитель Центра доктор Джессен Балнемур:

– Мы так поняли, господин магистр, что цель вашего визита – пообщаться с андроидами непосредственно. Не могли бы вы пояснить, чем вызвана такая просьба?

– Видите ли, мистер Балнемур, в ряде лож возникли опасения, что программа может сорваться, – отвечал магистр. – Мы не почувствовали надежности в проекте. Слишком много возможностей для непредсказуемых проявлений. Потому мне хотелось бы познакомиться с этими существами, попробовать понять, что у них за психология. Возможно, мы сможем, как маги, быть полезными вам. Может быть, понадобится внести какие-то коррективы в программы. Мы, помнится, говорили об этом тогда, сразу же после матча. Но мне надо было обдумать виденное. Сейчас некоторые вещи я представляю яснее.

– Мы помним, что вас не устроила некоторая психологическая скованность наших игроков.

– Да, именно. Мы все заинтересованы в том, чтобы не возникло подозрений, что игроки не вполне люди.