Пятое октября. Сборник рассказов

– Да, – сказал Влад. – Закрепились.

– Молодцы! Все молодцы! Сколько, Петр Николаевич, эта группа нас мучила? Сколько нервов тебе в МВД потрепали?

«Да, да», – улыбаясь и дымя «Честерфилдом», кивал головой Комар.

– Всем спасибо за работу, – еще раз поблагодарил нас начальник отдела. И жестом указал, чтобы мы все пересели к нему за стол.

Затем он достал из маленькой тумбочки при столе фигурную бутылку, видимо дорогого, коньяка, набор из шести миниатюрных рюмок и блюдце с аккуратно нарезанными кольцами лимона. В поставленные посредине стола рюмки он разлил коньяк. Мы выпили. Поскольку рюмки были небольшие, он за короткое время наполнил их коньяком несколько раз. Закусив лимоном, мы по его команде начали расходиться. Комар, спускаясь по лестнице, неожиданно остановился и окликнул меня:

– Завтра с утра на работу можешь не торопиться. Выспись, сколько тебе надо. Без тебя тут с утра разберутся.

– Хорошо.

И тут мне захотелось к своему хорошему настроению добавить еще одну маленькую капельку.

– Петр Николаевич! – с улыбкой обратился к нему я. – А мы ведь с Алексеем на девятом этаже в засаде сидели. Оттуда их увидели.

Он тоже улыбнулся, чуть развел руки, наверное не зная сразу, что ответить. Затем улыбнулся шире и задорно выпалил:

– Ну так работать-то тебя кто учит?

– Вы, Петр Николаевич! – бодро и улыбаясь ответил я.

– Ну вот, значит, все правильно! Продолжай учиться у меня дальше!

– Есть учиться дальше!

Петр Николаевич побежал по лестнице вниз. А я пошел к себе в кабинет.

В кабинете было забыто оставленное открытым окно, и он заполнился холодным осенним воздухом – за последние сутки заметно похолодало. А где же моя куртка? Я не обнаружил ее на вешалке. Тут я вспомнил, что оставил ее в кабинете у следователя. Кабинет Влада располагался на солнечной стороне здания, и я днем, когда заходил к нему сравнивать списки изъятого и похищенного, припеченный последними лучами осеннего солнца, снял куртку. Я быстро закрыл окно, проверил, закрыт ли сейф, опечатал его, закрыл, опечатал дверь в кабинет. И побежал к Владу. Надо успеть, пока он не ушел. Мысль о том, чтобы возвращаться домой прохладным осенним вечером в одной футболке, меня не прельщала.

Но Влад уходить и не собирался. Я застал его за теми же томами дел, которые он заносил в кабинет начальника отдела. Они лежали на столе, а он сам что-то писал на разложенных возле себя листах. Я кивнул в сторону лежавшей на подоконнике куртки – я, мол, за ней. На что Влад тоже кивком указал на кресло, стоявшее рядом с ним, предлагая мне тем самым задержаться. Я надел куртку и плюхнулся в кресло. Почерк Влада стал быстрее – видимо, он не хотел понапрасну задерживать своего неожиданного гостя. Я разглядел на его листках «Исп… Срок… Провести… Назначить…». Я догадался – Влад пишет рабочий план расследования уголовного дела. Прервавшись, он повернулся ко мне и спросил:

– Будешь?

Вместо того чтобы на такое дружелюбное предложение просто буркнуть естественное «да, буду», я зачем-то глупо спросил:

– Что?

Мой вопрос несколько удивил Влада. Он посмотрел на меня взглядом с сомнением: зачем тебе на такое дружелюбное предложение отвечать так привередливо? Я тебе что, бар-ресторан? Или ликеро-водочный магазин? У меня что, разное, что ли, есть? Затем взгляд его смягчился, и он уточнил:

– «Полет в Ниагару».

– Буду, – быстро и уже не раздумывая ответил я.

Влад снова принялся за план.

Так, думал я. Сегодня, конечно, я уже не новичок в области употребления спиртного. Много чего успел попробовать за время службы в милиции. И водку, и самогонку, и спирт, и спирт разбавленный, и спирт неразбавленный, и спирт в пакетиках, и даже спирт в железных баночках. Может, даже и технический. Черт его знает. Этикеток-то на нем не было. Но это еще что за хрень? «Полет в Ниагару». Это что мы сейчас… спирт водкой запивать будем?

Ну вот Влад и закончил. Вложил дописанный им план в один из пухлых томов уголовного дела. Открыл сейф. На верхнюю полку сложил все четыре увесистых тома. Затем откинулся на спинку стула, чтобы я мог разглядеть, чем все-таки он собирается меня угостить. «Полет в Ниагару» оказался банальными… тремя бутылками портвейна! Которые стояли в один ряд на нижней полке его сейфа.

Влад переставил бутылки портвейна под стол. Закрыл сейф. С полки под крышкой стола достал несколько завернутых в бланки допросов кусков хлеба. Положил этот сверток на стол. Затем встал. Немного подумав, подошел к встроенному шкафу. Заглянул сначала на одну его полку, затем на другую. Засунул руку в самую его глубину и вытащил оттуда небольшую банку консервов. Этикетки на банке не было. Влад постелил на стол еще бумагу. Поставил на нее баночку. Достал из стола изящный перочинный нож. Одним из его лезвий, напоминавшим маленькую открывалку, сделал ровный черный разрез по внутреннему радиусу. Из разреза на крышку баночки разлилось подсолнечное масло, и кабинет наполнился рыбным ароматом. В этот момент жуткая боль пронзила мое тело, чуть не согнув пополам. Усилиями воли я не показал этого и просто сделал несколько глубоких вдохов. Рыбный аромат разбудил тот участок моего мозга, который отвечал за желудок. И он внутри меня что есть мочи закричал: «Я голоден!!!» Я попытался вспомнить, когда ел в последний раз, но за последние сутки не смог вспомнить случая, чтобы я награждал свой желудок такой церемонией, за исключением недавних нескольких рюмок коньяка да дольки лимона в кабинете начальника. Что, собственно, назвать едой можно было с очень большой натяжкой. Тем временем Влад другим лезвием ножа доставал из банки рыбу. Сайру или сардину. И накладывал ее толстым слоем на куски хлеба. После он долго вытирал бумагой лезвия ножа, пока на них не осталось ни капельки масла. Затем этим же ножиком открыл первую бутылку «Полета в Ниагару». Достал из стола простые граненые, но очень чистые стаканы и наполнил их до краев.

– Есть за что, – сказал он.

– Есть, – сказал я, улыбнувшись.

– Будем.

Мы осушили наполненные до краев стаканы. Я схватил один из бутербродов и засунул его в рот целиком, но так, чтобы ни одна капля масла не пролилась мимо. Нет, я ошибся! В банке была не сайра и не сардина! Там была «черная икра», «брюшки семги» и «копченая форель». По крайней мере, мой мозг давал мне такие сигналы. Ничего вкуснее из морепродуктов до этого дня я не ел! Влад поровну долил из бутылки в стаканы. Мы выпили. Вторую бутылку он начал разливать в стаканы уже понемногу.

– Суровый у вас начальник, – сказал он мне про Комара.

– Справедливый, – сказал я, жуя бутерброд.

Мы дежурно обсудили детали сегодняшнего задержания. Я похвалился, как нашел место, откуда мы вели наблюдение. Рассказал, как чуть было не наступили на меня участники преступной группы. Влад слушал внимательно, но без особых эмоций. Я выдвинул предположение, что, изучив сегодняшний опыт, я стану умнее и у нас будет еще куча таких задержаний, часть дел, как и сегодня, придется расследовать Владу. Но тут Влад меня неожиданно опроверг:

– Нет. Я рапорт на увольнение написал. В понедельник приказ. Арестую этих четверых, предъявлю им обвинение и передам дело. Я свои две недели отрабатываю.

– А начальство? В курсе?

– А причем здесь начальство? – удивленно спросил меня Влад. Как будто давая мне понять, что он не должен ни перед кем отчитываться о своих жизненных планах. Что для него начальство? Хочу – работаю здесь, хочу – там.

– И куда дальше работать пойдешь?

– В адвокатуру.

Вот здесь я почувствовал себе по-настоящему неловко. Возникло такое чувство, будто я солдат в окопе, который после отбитой атаки приполз к своему сослуживцу вместе покурить, а тот ему поведал, что наутро собирается с оружием в руках перейти на сторону врага. Читая мои мысли, Влад спросил:

– Ты зарплату последний раз когда полностью получал? Вместе с пайком.

Я пожал плечами. Влад посчитал, что этим вопросом он развеял все мои сомнения по поводу своего поступка. Затем он сказал, что ему надо позвонить. Взял в руки телефон и стал крутить диск.

Действительно, что может быть плохого, если человек умеет хорошо делать свою работу и хочет получать за нее не именно большую зарплату, а хотя бы ту, которую ему обещали. Меня не сильно интересовал в то время размер моей зарплаты. Я жил с родителями. Семьи у меня не было. Все траты состояли из покупки сигарет и – изредка – пива. Да и график работы молодого опера оставлял мне свободного времени лишь на то, чтобы в лучшем случае побольше поспать. Мне не то чтобы было не на что тратить деньги – мне их тратить было некогда! А у Влада, по всей видимости, была семья, которую ему надо было содержать.

Я прислушался к телефонному разговору Влада. Он разговаривал с женщиной. Из разговора можно было понять, что он обещал прийти, но не смог. Однако он не оправдывался. Не смог – значит не смог. Как я понял, женщина на том конце провода не была его женой. Я еще немного пригляделся к самому Владу. У меня изначально было такое чувство, что он чем-то от нас отличается, но я не вдавался в детали. Теперь мне стало ясно чем. Одеждой. Нет, на нем не было золотых цепей, золотых запонок и прочей пижонской ерунды. На нем были не из дешевой ткани брюки, элегантная рубашка, начищенные туфли. Довершали гардероб хорошие и, наверное, дорогие часы. Возможно, ему тоже удобно ходить в джинсах и футболках, тем более в девяностые на это вообще никто не обращал внимание. Но он, по всей видимости, хотел иметь вот такой вот внешний вид. Хотел так держаться. Хотел приносить домой приличную честную зарплату, которую он в состоянии заработать своим умом и трудолюбием. Хотел иметь возможность делать подарки своей жене, а может быть, и еще одной женщине. Я не сомневался, что из него получится хороший адвокат. Только жаль, что теперь он будет не на нашей стороне. Человек отрабатывает две недели. Человеку вообще должно быть сейчас все равно. Но он тоже с нами не спал сутки. Да еще и план сидел сейчас составлял! Для того, чтобы поставить достойную точку в своей непродолжительной карьере следователя.

Тут у меня в голове пронеслось тихое-тихое «ддддззз-о-нннн». Оно было совсем тихое и почему-то сразу улетело куда-то наверх. Потом еще раз еле слышно «Ддддззз-о-нннн». Но я уже не слышал этого звона, потому что мимо меня летели тонны воды и я сам летел с этими тоннами воды куда-то вниз. «В гаражах надо полагаться на слуууууууууууух!» – вдалеке прокричал Комар и тоже улетел куда-то наверх. А я со все более и более бешеной скоростью летел с тоннами воды вниз. Мне показалось, я летел рядом с отвесной каменной стеной, о которую бился все сильнее и сильнее своим коленом, и казалось, что колено мое сейчас разобьется…

Я открыл глаза. По колену колотил меня Влад, но, как только я проснулся, перестал это делать. Закрыв рукой телефонную трубку, чтобы не прерывать разговор, он тоном, словно извиняющимся за мое побитое колено, но все же не без доли претензии сказал:

– Ну. Ты что? Не храпи.

Я понял, что пора идти. Еще надо как-то добраться до дому. Транспорт может перестать ходить. Я встал. Собрался уходить. Влад жестом остановил меня, показывая на стаканы: мол, надо допить, не оставлять же. Мы допили остатки «Полета». Я закинул себе в рот остаток бутерброда и, тихонько прикрыв дверь, чтобы не помешать разговору Влада, направился к выходу. На первом этаже мне надо было пройти мимо помещения Дежурной Части. Там было четыре сотрудника: дежурный Давид, помощник дежурного, старый водитель Назар и молоденькая следачка Татьяна, которая год назад вместе со мной, после школы милиции, пришла на службу в этот отдел. Когда я проходил мимо, все они оживились, а Давид даже поднял вверх большой палец:

– Месяц ходили в засады. Или больше? И не могли взять. А вчера взяли! Комар сейчас уходил. Сказал, что это ты придумал, как их взять!

– Нет, нет, – улыбаясь, ответил я.