Че, любовь к тебе сильнее смерти! Писатели и поэты разных стран о Че Геваре

Эрнесто покидает Гватемалу и на поезде едет в Мексику. По дороге он знакомится с человеком по кличке Эль Патохо (косолапый), которому на многие годы суждено будет стать другом и соратником Че Гевары. Близкое знакомство завязывается немедленно, поскольку оба, будучи по убеждениям коммунистами, «говорили на одном языке».

В то время Мехико был удивительно космополитичным и политически толерантным городом. Он стал пристанищем не только для тысяч иммигрантов, бежавших туда от фашистской угрозы в 30-х и 40-х годах и давших толчок мексиканскому культурному возрождению. Это был город интеллектуалов, от писателей и артистов до выдающихся художников, таких как Диего Ривера, Ороско, Сикейрос. Но самое главное – благодаря тому, что границы Мексики были открыты для представителей левого движения (там жил Хакобо Арбенс после гватемальских событий, учился Сандино), Мехико стал меккой для революционеров всего мира.

В Мехико Эрнесто продолжал осмыслять свой гватемальский опыт. Он был убежден, что американская интервенция в Гватемале была лишь началом глобальной конфронтации между США и коммунизмом.

На первых порах, чтобы заработать немного денег, ему пришлось побывать фотографом в городском парке, ночным сторожем, фотокорреспондентом в новостном агентстве, врачом во взрослой и детской больницах…

Сюда же, в Мехико, из всех уголков континента постепенно стали пребывать кубинцы. Они организовали неофициальную штаб-квартиру в доме Марии Антонии Гонсалес, кубинки, вышедшей замуж за мексиканца. Большой радостью было для Эрнесто вновь встретиться со старыми знакомыми по Гватемале, которые поговаривали о том, что, возможно, Фидель Кастро будет отпущен из тюрьмы и тоже прибудет в Мексику…

В конце 1954 года Эрнесто Че Гевара писал матери из Мехико: «То, как гринго… обращаются с Америкой, вызывало во мне все нарастающее негодование, но в то же время я изучал теорию, объясняющую причины их поведения, и я увидел научность этой теории… То, что я увидел в Гватемале, только прибавило веса моим прежним выводам… Я оставил путь рацио и обрел нечто родственное религиозной вере». Теперь он открыто заявлял о своем идеологическом кредо. Он окончательно стал убежденным коммунистом.

После блестящего доклада на медицинской конференции, посвященной аллергическим заболеваниям, и последующей за этим публикации в соответствующем журнале, Эрнесто поступает в интернатуру, получает в больнице скромное жалованье и возможность заняться новыми исследованиями по аллергологии.

Часть 3

Встреча с Фиделем

7 июля 1955 года состоялось событие, во многом определившее дальнейший ход революционной истории ХХ века. В Мехико в доме Марии-Антонии встретились два будущих великих революционера – Эрнесто Че Гевара и Фидель Кастро Рус, освобожденный из тюрьмы на Кубе и прибывший в Мексику. Их общение продлилось всю ночь, а под утро Эрнесто был принят в состав экспедиционного корпуса, ставившего своей целью свержение проамериканского режима Фульхенсио Батисты, в качестве врача и в звании лейтенанта.

«…он совершит революцию, и я всегда с готовностью буду во всем содействовать такому человеку, как он», – так Эрнесто Че Гевара выразил свое отношение к Фиделю Кастро спустя некоторое время.

Однако с самого начала он поставил и одно условие: после победы кубинской революции государственные дела не должны стать помехой в его стремлении направиться в какую-либо из стран Латинской Америки, скорей всего, в Аргентину, чтобы продолжить там свою борьбу во имя победы революции на всем континенте.

С самого начала он хотел, чтобы между ними не было никаких недосказанностей и считал нужным предупредить своего нового соратника о том, чему он собирается посвятить свою жизнь после их общего триумфа, в котором, судя по всему, не сомневался уже тогда.

В любом случае, каждый из этих выдающихся людей обрел в другом что-то вроде до тех пор недостающего звена своей жизни и судьбы. И, надо думать, силы и возможности каждого из них таким образом не удвоились, а возросли в десятки раз.

«К моменту нашей встречи он в своих мыслях уже был марксистом и более передовым революционером, чем я», – позже скажет об этом судьбоносном моменте Фидель.

В письме к матери Эрнесто написал: «Как я хочу попасть в Гавану! Кубинские пейзажи и статьи Ленина – вот о чём я постоянно думаю». Свои письма Че Гевара подписывал: «Сталин II».

По воспоминаниям Альберто Грандо, настоящее обращение в марксизм у Эрнесто произошло, когда «он открыл Сталина, фигура которого увлекла его по-настоящему». Сборник его статей по экономическим вопросам изобилует цитатами из сочинений Сталина, посвящённых социалистическому строительству и индустриализации. Для Че Сталин был образцом и теоретической, и практической деятельности» (портал «Проза. ру», Нинель Светличная, проект «Гениальные Матери Планеты»).

Планируя начало вторжения на Кубу на 1956 год, Фидель договорился с генералом авиации Альберто Байо, который согласился обучать будущих ополченцев искусству ведения партизанской войны.

Конечно же, среди «учеников» был и Эрнесто Че Гевара, к тому времени уже ставший мужем Ильды Гадеа и отцом их дочери Ильдиты.

Ильда была старше Эрнесто, «…уроженка Перу, из семьи со средним достатком, окончила экономический факультет университета в Лиме, со студенческих лет принимала активное участие в апристском движении, в Гватемале сотрудничала с местными коммунистами» (Юрий Гавриков «Че Гевара. Последний романтик революции»). Будучи уже на момент их знакомства человеком с глубоко укоренившимися левыми взглядами, она, безусловно, оказала немалое влияние на мировоззрение будущего команданте.

«В Гватемале он познакомился со своей первой женой – Ильдой Гадеа, политэмигранткой из Перу, членом левобуржуазной партии АПРА. Ильда оказала большое влияние на идейную эволюцию Че. И до Гватемалы Че был знаком с социалистической литературой (у него дома были книги Маркса, Бакунина, Кропоткина, Горького, Джека Лондона), Че был блестящим знатоком и толкователем Сартра. Но Ильда Гадеа быстро эволюционировала от апризма к марксизму. Подобную эволюцию претерпел под ее влиянием и Че» (Александр Тарасов «44 года войны ЦРУ против Че Гевары»).

Кроме того, Ильда, помимо политики и экономики, прекрасно разбиралась в музыке и литературе (читала, среди прочего, произведения Толстого, Достоевского и Горького), а любовь к поэзии у молодых людей была общей страстью…

«Доктор Эрнесто Гевара поразил меня с первых же бесед своим умом, серьёзностью, своими взглядами и знанием марксизма… Выходец из буржуазной семьи, он, имея на руках диплом врача, мог легко сделать карьеру у себя на родине. Между тем он стремился работать в самых отсталых районах, даже бесплатно, чтобы лечить простых людей…» (Ильда Гадеа).

…Однако все устремления Эрнесто были теперь связаны с Кубой. Кроме поддержания отличной физической формы, он стал заниматься политикой и экономикой, штудировал труды Адама Смита, Кейнса и других; все глубже он постигал марксизм, углубленно изучая работы Маркса, Энгельса и Ленина; читал Мао Цзэдуна и советские книги, которые брал в библиотеке Института советско-мексиканских культурных связей.

Кроме того, он попросил советского дипломата Николая Сергеевича Леонова найти для него книги «Повесть о настоящем человеке», «Чапаев» и «Как закалялась сталь». И именно обнаруженная мексиканской полицией при обыске визитная карточка Леонова и советские книги чуть позже послужили причиной ареста Че, формальным поводом к которому стало нарушение иммиграционного режима (по его условиям, политэмигрант не имел права заниматься политической деятельностью).

…Постепенно Эрнесто был единодушно признан бойцами «способным на лидерство и руководящую роль», а Байо, позже назвавший его «лучшим партизаном из всех», назначил Гевару «командующим личным составом».

Из мексиканской тюрьмы, куда Че попал вместе с Фиделем и другими товарищами, он писал родным: «Мое будущее неотделимо от будущего кубинской революции. Я либо одержу победу вместе с ней, либо погибну…»

После освобождения из тюрьмы, которым они были обязаны президенту Мексики с 1934 по 1940 гг., политику левого толка Ласаро Карденасу, будущие партизаны вынуждены были уйти в подполье. Благодарность за помощь в обретении свободы и крепнущая дружба между двумя лидерами отразились в «Гимне Фиделю», написанном в то время Че Геварой.

Несмотря на сложности жизни на нелегальном положении, Че не упускает возможности навестить жену и дочь. Впрочем, он уже не видит своей судьбы вне революции: полугодовалого ребенка он частенько ласково называет «мой маленький Мао».

Часть 4

Партизанская война на Кубе

Тем временем Фидель покупает небольшую, сильно потрепанную и мало пригодную для серьезного морского путешествия яхту «Гранма», на борт которой 25 ноября 1956 года взошли восемьдесят два человека, намеревавшиеся изменить расстановку сил на политической карте мира.

Дождь, ветер и шторм, вызвавшие приступы морской болезни почти у всех членов экспедиции, а также недостаточная осведомленность будущих партизан в искусстве ориентирования на море и управления судном, сделали свое дело: морское путешествие продлилось на два дня дольше запланированного срока, судно отклонилось от верного курса, а высадка состоялась на труднодоступном участке берега, покрытом болотистой топью и практически непроходимыми мангровыми зарослями.

Как только повстанцы преодолели мангровые болота и оказались на суше, немедленно последовал удар вражеской авиации, в результате которого из восьмидесяти двух человек в живых осталось четырнадцать (некоторые биографы приводят цифры 17 или 22) измотанных голодных бойцов.

Тогда же произошел эпизод, имевший необычайно символическое значение. В суматохе боя Эрнесто, по касательной раненному вражеской пулей, пришлось делать выбор: схватить рюкзак с походной аптечкой или ящик с патронами. Он выбрал второе: по призванию он был воином, пренебрегающим собственной безопасностью и чуждым страха за свою жизнь.

Получив позже возможность отправить весточку родным, он со свойственным ему чувством юмора пишет: «…со мной все отлично. …старайтесь верить, что Бог – аргентинец. … С Новым годом! У Т.Т. все прекрасно». (Имя «Тэтэ» было домашним детским прозвищем Эрнесто Че Гевары).

Поддерживаемые местными крестьянами и получив пополнение оружием, повстанцы стали пробираться в сторону горного массива Сьерра-Маэстра, на восток острова.

Через несколько лет в одном из интервью Че вспоминал, что Фиделю, принимая во внимание монументальность его фигуры, было нелегко карабкаться по горам. Он преодолевал их только благодаря своей железной силе воли. «Ну, а как же вы с вашей астмой?» – спросил журналист. «У меня тоже есть немного воли», – ответил Эрнесто.

…По мере развития конфликта партизан с армией Батисты крестьяне уже не просто оказывали содействие повстанцам, а вступали в их ряды, порой рискуя жизнью. Говоря языком военных, местная беднота стала настоящим тылом повстанческого движения, без которого не в состоянии победить ни одна партизанская война.

Вступая в стычки с правительственными войсками, страдая от дождя, жары, влажности и докучливых насекомых, живя в состоянии почти постоянного голода, повстанческий отряд, день ото дня увеличиваясь за счет вступающего в него местного населения, продвигался вперед.

Рауль Кастро и Эрнесто Че Гевара.

Всю жизнь Че вел изнурительную борьбу со своей хронической болезнью, и годы партизанской войны на Кубе также не стали исключением. «Лично для меня это были самые мучительные дни войны», – писал Эрнесто Гевара о том времени, когда астма наступала с новой силой, а товарищи, пытавшиеся кто чем мог помочь ему, восхищались, видя, какая будущему команданте требовалась сила воли, чтобы выдерживать затяжные переходы повстанческой армии.

Вполне возможно, что как раз эта потребность во взаимопомощи, взаимовыручке и братское единение, складывающееся под воздействием тяжелых условий военного быта и постоянной опасности, более чем все остальные факторы, и породили в Эрнесто глубокую привязанность к партизанскому образу жизни.

Сама судьба испытывала его волю и силу духа на прочность: свою вторую родину ему было суждено найти во влажной субтропической стране с самым высоким в Западном полушарии процентом больных астмой…

Однако хитроумный командир придумал новое «лекарство» от этого заболевания, заодно помогающее ему отгонять надоедливых москитов: с этого времени его любимым спутником (кроме приспособлений для употребления чая матэ) становится неизменная сигара…

Камило Сьенфуэгос и Эрнесто Че Гевара

Все более активно повстанцы налаживали связи с местным населением. Че, вновь превращаясь в «революционного врача», лечил крестьян и даже пленных батистовцев. «Че оказывал помощь противнику как врач, – рассказывал позже Фидель, – Вы даже представить себе не можете, каким чутким он был человеком».

«Мы всем своим существом ощутили, насколько нужны решительные перемены в жизни простого народа. Необходимость аграрной реформы выступила отчетливо…» – писал он.

Поворотным пунктом в становлении повстанческой армии была победа в Эль-Уверо. «Для нас эта победа стала свидетельством зрелости. …моральный дух нашей армии стал стремительно возрастать…» – писал уже после войны Че.

5 июля 1957 года Фидель назначает Эрнесто Че Гевару команданте. Этот ранг, эквивалентный майору, был высшим званием в повстанческой армии. Принимая такое решение, он руководствуется соображениями о феноменальной эрудиции Че, собственным восхищением его неистребимой жаждой чтения и глубокими знаниями в области марксизма-ленинизма. «Его философские принципы и познание коммунистических идей в значительной мере опережали мои собственные», – признается Фидель.