Реконструктор

И мы допиваем мутную самогонку. Она проваливается в желудок как вода, хмель не берет меня совсем.

Уже после, ворочаясь под шинелью и пытаясь уснуть, я вдруг понимаю те слова, которые кричал бегущий рядом со мной пулеметчик:

– Ложись, дурак! Не подставляй свою пустую башку под пули!

Бог знает почему, но именно эти слова он отчего-то произносит по-русски. Именно по-русски, сейчас я это отчетливо понимаю. Почему мне кричит по-русски мой товарищ? С этой мыслью я проваливаюсь в глубокий сон.

На станции наша команда разделилась. Я направился к станционному зданию: требовалось найти транспорт, чтобы ехать дальше. А мои товарищи, пожав на прощание руки, затопали в сторону складских домиков, расположенных чуть в стороне от железнодорожных путей. Их путь на этом закончился, а мой лежал дальше.

Попутного транспорта сегодня не ожидалось: мы слишком поздно прибыли. Идти пешком мне совершенно не улыбалось, тем более что и путь предстоял неблизкий. Поэтому я с благодарностью принял предложение помощника дежурного по станции переночевать в бывшем зале для пассажиров дальнего следования. Поскольку таковых пассажиров в ближайшее время никто не ждал, в зал поставили койки и сделали из него место для отдыха таких вот опоздавших, как я. И хотя спать совершенно еще не хотелось, мне вспомнилась старая солдатская мудрость: спи сейчас – потом не дадут. Руководствуясь этим принципом, я снял сапоги и завалился на матрац.

Сон вышел опять каким-то непонятным. На этот раз никто никуда не стрелял и не гнал нас ловить по кустам неведомых бандитов. Напротив, все мирно сидели около костра, изредка поднося к губам жестяные кружки. Все сидящие вокруг были одеты в привычную для меня форму, знаки различия и все остальное вполне соответствовало действительному положению вещей. Вот только разговор у нас шел какой-то странный. Многих вещей, о которых мы вспоминали, я отчего-то совершенно не понимал. Равно как и не понимал многих слов, которыми обменивались мои товарищи. Но, судя по тому, как непринужденно они ко мне обращались, этого непонимания никто из окружающих не замечал. А говорили мы совершенно спокойно, никто не дергался и не прислушивался, не загудит ли в воздухе мотор вражеского бомбардировщика. Картина была почти идиллическая, и, если бы не военная форма на моих собеседниках, можно было бы подумать, что это собрались на привале охотники. Внезапно они задвигались, начали подниматься со своих мест, освобождая проход к костру кому-то, кто подходил к нам из темноты. Отблеск огня слегка осветил его фигуру. Что-то в ней было непонятное, несвойственное… Я приподнялся, чтобы получше его рассмотреть…

– Вставай! – меня бесцеремонно толкнули в плечо. – Твоя машина подошла!

Вот как? У меня уже есть персональный автомобиль? А как же ему не быть? Около крыльца стоять должен.

Меня еще раз тряхнули за плечо, и я окончательно проснулся. Какой к чертям свинячьим автомобиль?! Какая только чушь не лезет в голову спросонья!

– Да?

– Подошла колонна автомашин. Как раз в ту сторону, куда тебе нужно. – Около кровати стоял коренастый ефрейтор. – Если ты пошевелишься и возьмешь ноги в руки, есть шанс на них попасть. В противном случае ничего обещать не могу.

Да мне и это предложение прямо как манна небесная. Не всякий водитель, да еще и в прифронтовой зоне, согласится взять на борт такого вот пассажира. Высказываю эти сомнения ефрейтору. Тот только ухмыляется в ответ:

– Ну формально мы их тоже не обязаны сюда запускать для отдыха… Война, камрад, – штука сложная. Сегодня ты не поможешь своему соседу, а завтра он про тебя забудет.

В его словах есть известный резон. Поэтому я торопливо вскакиваю, напяливаю сапоги и набрасываю шинель. Все мои пожитки, упакованные в ранец, стоят рядом с кроватью. На ходу забрасываю ранец за плечо, вылетаю на улицу. Уже темно, и я не сразу различаю, что напротив дома стоят автомашины. Освещения у машин нет, и они совершенно сливаются с окружающими строениями. Запахи бензина, нагретого металла и масла захлестывают меня горячей волной. Все хорошо знакомо и привычно. Оглядываюсь по сторонам: в голове колонны должны стоять бронетранспортеры. Странно, что я не слышу рокота их дизелей. И, только сделав несколько шагов по направлению к ближайшему автомобилю, вдруг понимаю, что все это не здесь. Нет никаких бронетранспортеров, и нам не предстоит сегодня марш по горным дорогам. Все эти воспоминания касаются какого-то другого отрезка моей жизни. Того, который и для меня самого еще скрыт за завесой прошлого.

– Ты куда это собрался?

Поворачиваю голову вправо. В свете, падающем из открытой двери, могу рассмотреть звание вопрошающего.

– Помощник дежурного по станции сказал мне, что начальник автоколонны согласился подбросить меня до места назначения. Премного благодарен вам за это, герр фельдфебель!

– Ну, – польщенно хмыкает он, – полагаю, что герр обер-лейтенант о твоем существовании даже и не подозревает. Тебя согласился подбросить я. Спасибо, конечно, за то, что ты резко повысил меня в должности, но, увы, это не так.

– Так это вам я должен сказать спасибо, герр фельдфебель?

– Считай, что уже сказал. Вон тот грузовик видишь? – тычет он пальцем в сторону.

– Так точно, вижу.

– Садись к нему в кабину. Скажешь водителю, что я разрешил. Ну и не держи рот на замке. Старина Кранц сегодня едет без напарника, а в долгой дороге постоянно хочется спать. Так что уж будь любезен, постарайся своими разговорами не дать ему этого сделать.

– Разумеется, герр фельдфебель. Постараюсь со своей стороны не слишком ему надоесть.

Фельдфебель хмыкает и, поднявшись по ступенькам, исчезает внутри здания.

Указанный мне грузовик на первый взгляд выглядел новеньким. «Опель-блитц», казалось, только вчера сошел с заводского конвейера. Подойдя к автомашине, вежливо стучусь в пассажирскую дверцу. Изнутри хриплым голосом осведомляются, кого принесли черти в такое время. Открываю дверцу и представляюсь:

– Макс Красовски! Прибыл сюда по приказанию герра фельдфебеля.

– И что же он такого тебе приказал? – ворчливо спрашивает водитель.

– Развлекать разговорами старину Кранца, дабы он не уснул в дороге.

– Слава Всевышнему, что только в дороге! Надеюсь, ты будешь столь любезен, что помолчишь хотя бы то недолгое время, пока колонна стоит здесь. А я за это время немного вздремну.

– Не смею вам мешать!

С этими словами забираюсь в кабину и пристраиваю ранец в ногах. Водитель тотчас же забывает о моем присутствии, откидывается вбок и, надвинув пилотку на глаза, засыпает. Пользуясь этим, внимательно осматриваю кабину. Грузовик действительно новый, я чувствую тот неповторимый запах, который всегда сопровождает новый автомобиль. Протянув руку, касаюсь рулевого колеса. Внутри меня появляется странное ощущение, что я когда-то уже сидел вот так и глядел на спящего водителя. Но ничего больше в памяти не возникает.

Наверное, я и сам успел задремать, потому что момент, когда Кранц завел двигатель, в моей памяти совершенно не отобразился. Помню только, как перед нами в размытых колеях прыгали в узких лучах фар какие-то кусты, деревья и прочая придорожная обстановка.

– Кто-то собирался меня развлекать?! – ехидно говорит мне водитель.

– Извини, старина, я и сам заснул.

– Из госпиталя?

– Совершенно верно.

– Давно?

– Сегодня утром сюда прибыл. Я не из самого госпиталя, после специальной клиники.

– И что ж там такого с тобой сделали? Пришили двадцать первый палец?

– После контузии я потерял память. Бомба рванула совсем рядом, и я почти ничего не помню.

– Имя-то свое помнишь?

– Честно говоря, я не уверен в том, что это мое имя. Да и фамилия…

– Бывает… – сочувственно говорит Кранц. – Ну хоть живой остался, и то уже хорошо. А сейчас куда? На фронт?

– А твоя машина едет в какую-то другую сторону? – удивляюсь я.

Водитель неожиданно смеется:

– Подловил-таки! Нет, парень, мы едем как раз туда, куда тебе и надо.

Слово за слово, и между нами завязался неторопливый разговор. Обычный, который всегда происходит между двумя случайными попутчиками: обо всем и одновременно ни о чем. За разговором я даже не заметил, как совершенно сгустилась тьма за окнами кабины. И, только глянув по сторонам, убедился в том, что по обочинам дороги возвышаются темные громады деревьев. Совершенно неожиданно дорога здесь оказалась во вполне удовлетворительном состоянии. Машины прибавили ходу и пошли резвее. Приободрился и водитель, на мои слова он теперь отвечал односложно, уделяя все свое внимание управлению автомобилем. Я не обижался: он делал свою работу.

– Хотя тут и неплохая дорога, особо расслабляться не следует, – словно отвечая на не высказанный мною вопрос, произнес он. – Пусть здесь и можно ехать относительно быстро, но в этом чертовом лесу иногда происходят всякие неприятные вещи.

– Какие же?