Depress.io

– Что значит «не произойдет»? А что тогда будет? Что ждет нас дальше?

– Извини, но сейчас я не готов тебе об этом поведать. Просто знай, что будущее очень туманно, но твоя роль и наши контакты на многое влияют. Я обязательно расскажу тебе все, как только мы будем на пороге.

– На пороге чего?

– На пороге Освобождения.

– Я ничего не понимаю… А что это за вирус, которым вы меня заразили? Это вы виноваты в моем упадническом состоянии?

– Увы, да.

К моему собеседнику обратился чей-то голос:

– Сбор энергии с него закончен, нам пора отключаться, чтобы нас не обнаружили.

– Ох, так быстро. Окей.

Голос обратился снова ко мне:

– Что ж, нам пора, извини.

– Подождите! А кто вас может обнаружить, что все это значит?

– Ладно, еще есть минута – объясню по-быстрому. Я тебе говорил, что мы больше не работаем на Корпорацию, занимающуюся разработкой вашей Симуляции. Однако, работая там, мы были осведомлены о слабых местах и брешах в системе защиты и контроля «Энергии Жизни». Одно из слабых мест – это ваше нахождение на док-станции во время сбора энергии. В это время СИИДС переходит в standby-режим, и в процессе сбора энергии есть возможность по зашифрованному каналу подключиться к вашему «сознанию». Мы воспользовались этим эксплоитом, чтобы установить с тобой связь, но это было очень сложно, несмотря на наличие у нас хоть какой-то информации об алгоритмах шифрования канала. Так, в одну из наших попыток взлома мы неожиданно для себя смогли установить контакт: тогда ты нас в первый раз услышал, но в целях безопасности нам пришлось экстренно отключиться, иначе несанкционированная активность сознания в режиме сбора энергии могла бы запустить аварийную блокировку канала со сменой ключей шифрования. Если такое произойдет, то Корпорация по истории подключений отследит все сессии, и, думаю, с их штатом безопасников им не составит труда откопать нас. Мы сильно рискуем, устанавливая эти соединения.

– Звучит как какой-то научно-фантастический бред, ушам своим не верю.

– Да, вся эта система очень изощренная, и нам приходится из кожи вон лезть, чтобы хоть как-то повлиять на исход.

– А про вирус?

– Слушай, времени совсем в обрез. Я расскажу тебе о нем в следующий раз; сейчас просто знай, что благодаря тому, что ты стал вырабатывать меньше энергии, с тобой стало возможно установить связь. Мы уже как никогда близки к завершению всей этой истории. Как говорится, stay tuned, свяжемся с тобой, когда будет подходящее время. Спасибо тебе за все и до связи!

Я подумал, что в этот раз не стоит драматически задавать вопросы в последнюю секунду перед тем, как они повесят трубку, поэтому просто сказал:

– Чао-какао.

Биологические часы – крайне необычное явление. За несколько лет наблюдений за собой я выработал привычку: когда просыпаешься утром без будильника, после открытия глаз сразу же смотреть точное время. В ходе этих наблюдений я заметил удивительную вещь: чаще всего я просыпаюсь, когда минутная стрелка находится либо в 00, либо в 30. Почему не в 17 минут? В 22? В 46? Откуда мой организм знает, что надо просыпаться в какое-то определенное время?

Ощущение, что каждые тридцать минут совершается проверка на факт оконченности какого-то фонового процесса, и если он окончен, то надо вывести человека из сна. Иногда так вообще выход из сна чувствуется самым настоящим толчком, как будто что-то резко встряхивает и дает заряд бодрости. И в эти моменты я уже неоднократно наблюдал неподдающийся рациональным объяснениям феномен, в который сам порой отказываюсь верить. У меня просыпается, как я ее назвал, опережающая память – провидение, которым можно воспользоваться в течение первых секунд после выхода из сна.

Самое частое, что мне удается сделать в эти моменты – это сразу же назвать точное время час в час, минута в минуту. Я просто почему-то произношу у себя в голове время, бросаю взгляд на циферблат и погружаюсь в глубокое удивление, понимая, что назвал все правильно. Причем вот это желание произнести время и посмотреть на часы является, скорее, подсознательным, нежели сознательным. К этому же феномену можно отнести и ряд других событий, например, когда открываешь глаза за секунду до того, как прозвенит будильник, зазвонит телефон, кто-то постучит в дверь разбудить тебя.

Столько вопросов, ответы на которые мы вряд ли когда-то сможем найти. Странные мелочи происходят чуть ли не на каждом шагу, но мы так редко этому придаем значение, будучи с головой погруженными в свои повседневные заботы. Меня уже давно мучает вопрос: что лучше, копать вглубь непознаваемого, пытаясь хоть что-то понять, даже если это 1%, или все же смириться с непознаваемостью мира и оставить эти тщетные попытки, «заземлившись»?

Для меня образовалась огромная пропасть между легко познаваемой, можно сказать, примитивной человеческой жизнью, в которой все ее проявления так легко описываются и поддаются пониманию, и тем величественным и недоступным миром, вид на который открывается при более широком взгляде на сущность реальности.

Я слишком далеко ушел от обычной жизни, но как будто ни на шаг не приблизился к Абсолюту. Где я сейчас?

XIV. Surfing.djvu

Я уже почти год на Востоке. С момента приезда сюда моя жизнь сильно изменилась: многое из моего прошлого бесследно исчезло и забылось, я научился некоторым новым вещам, изменил взгляды на себя и эту жизнь, появилось несколько поначалу непривычных активностей и увлечений. Здесь я впервые в жизни увидел настоящего светлячка, что вызвало у меня щенячий восторг; ощутил землетрясение; разбил телефон, уронив с байка на скорости 70 км/ч; рассек подбородок так, что его пришлось зашивать (тоже упав с байка); попробовал йогу и, самое главное, серфинг, о котором мечтал с детства.

Когда живешь в городе, свободная, беззаботная и легкая жизнь, какой веет от серферов в рекламе «Vans», кажется чем-то совершенно недоступным и нереальным. Однако же я очень сильно удивился, когда понял, что даже не заметил, как моя жизнь сбросила обороты, а я уже довольно неплохо раздаю на доске на немаленьких волнах, не сильно запариваясь о каких-то проблемах. Кроме экзистенциальных, конечно.

Серфинг в своей сущности не такой, каким его представлял я и представляют все, кто не пробовал. Как обычно, это ошибочное мнение зарождается из-за того, что мы видим только выборочные лучшие моменты, хайлайты, когда подкачанный смуглый чувак в шортах без футболки гонит по прозрачной воде на волне, и у него развеваются средней длины выгоревшие курчавые волосы. В жизни все не совсем так, увы. Не все чуваки, катающие на серфе, такие гавайские секс-символы; вода не всегда прозрачная и чистая; а чтобы кататься, надо еще и саночки возить. О последнем поподробнее.

Когда я рассказываю о серфинге кому-нибудь из знакомых, мне даже немного жаль разочаровывать их, ведая страшную правду о том, что доля времени, когда ты стоишь на ногах на доске на волне, составляет 2% всего времени. И то это в лучший день! Чем тогда занято все остальное время? Греблей, позиционированием и ожиданием. Очень много нужно плавать, чтобы выискивать хорошие места, чтобы поймать волну в правильной точке – пике, где она начинает закрываться. Волны идут далеко не подряд, а приходят «сетом», набором, а эти сеты надо еще дождаться.

Сначала я разочаровался, понимая, что то ощущение свободы, которое испытываешь, стоя на волне, надо заслужить очень тяжелым трудом, но потом это переросло в очень сильную привязанность и любовь к этому занятию. Серфинг стал одним из немногих дел, к которому интерес сохраняется очень долго, и в котором нельзя пресытиться чем-то хорошим, ведь, как бы круто ты ни катался, кусочек свободы тебе всегда надо будет выигрывать своим упорством и самоотдачей.

Раньше я очень сильно боялся воды: не знаю, то ли это влияние фильма «Титаник», то ли «Челюстей», а может быть, и обоих. Жизнь у океана, плавание, снорклинг и занятия серфингом в частности заставили меня выйти из зоны комфорта и победить свои страхи. Снорклинг с огромными скатами мантами, также известными как Морские Дьяволы, и разнообразными рыбешками у коралловых рифов помог справиться с боязнью подводной жизни. Падения на больших волнах, когда вода засасывает и держит в себе – так называемые hold-down’ы – заставили научиться сохранять спокойствие, не паниковать и экономить кислород. К этому я, кстати, пришел не сразу.

Инструктора объясняли мне, как кататься, но почему-то не объясняли, как правильно вести себя, когда на тебе закрывается большая волна. Только после печального опыта, когда я, кажется, на последней секунде вынырнул из воды, сделав глубокий жадный вдох, я поинтересовался, что вообще надо делать, чтобы такого не происходило. Оказалось, что самое важное – это спокойствие. Когда мы паникуем, у нас ускоряется сердцебиение, отчего увеличивается расход кислорода. В воде нужно всегда быть спокойным, а если волна и накрывает, то даже не бороться с ней (опять же, чтобы не терять кислород), а просто расслабиться и получать удовольствие – как ни крути, ты в скором времени всплывешь. После того, как я осознал принцип сохранения спокойствия и начал ему учиться, серфинг вдобавок к спорту и веселому времени в воде стал еще и самой настоящей духовной практикой и медитацией. Теперь я окончательно влюбился в это дело, понимая, что оно закаляет мои дух и тело, не дает себе наскучить, заставляет быть осмотрительным и внимательным, чтобы не навредить другим серферам и самому себе, и дает самое настоящее ощущение дикой и необузданной свободы в моменты, когда ты гонишь на заслуженной волне.

Сегодня я поехал на пляж, который открыл для себя не так давно. Вода здесь почти всегда абсолютно прозрачная и лазурная, по дну ползают небольшие скаты, вокруг плавают разноцветные рыбки, и под ногами лежит протяженный коралловый риф, над которым надо кататься с особой осторожностью в периоды отлива, ведь даже в прилив можно дотянуться до него ногами: он на глубине не большей человеческого роста. Волны сегодня довольно большие и быстрые, иногда закрываются в трубы.

Океан мне сильно полюбился тем, что в нем нет ничего лживого (кроме волн, которые обещают вот-вот подарить тебе незабываемый райд, а потом резко «ломаются» или рассеиваются). Последнее время моя жизнь движется к минимализму, отказу от излишества, от обладания материальными благами. Занимаясь серфингом, я наслаждаюсь минималистичностью этого дела: есть только ты, твоя доска и простирающаяся во все края вода. В океане нет лжи: никого не волнует твой материальный достаток, одежда, в который ты серфишь, цвет и размер твоей доски. Здесь нет и места для позерства: ты либо, забыв обо всем, седлаешь волну, либо просто выкладываешь фотку в социальные сети с доской, но уже с берега. Короче, что-что, но без честного скилла тут никого не обманешь, хе-хе.

Вообще, мне для достижения приятных ощущений от серф-сессии все же нужно, чтобы в голове был полный мысленный штиль. Есть дела, в которых долго выполняешь однотипные механические действия, оставаясь наедине со своей головой, и лучше, чтобы эта встреча с самим собой не была опосредована какими-то психозами и неврозами. Самые неприятные из них – застрявшие в голове навязчивые мысли: долбаный припев песни, сожаления о прошлом, нагнетающие страхи и тому подобное. Последние годы я настолько часто сталкиваюсь с феноменом материализации мысли, что понял: голова – крайне опасная штука. «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться», но я нахожу даже еще более глубокий уровень: осторожным надо быть не только с мечтами, но и вообще со всеми своими мыслями.

Сегодняшний день шел довольно хорошо, ведь голова была полностью освобождена от сторонних от серфинга мыслей; я особо ценю такие моменты, потому что порой устаешь от самого себя, и очень здорово побыть хоть сколько-то свободным от self-destruction. Я ловил большие и средние волны, маневрировал между плывущими людьми и восторгался красотой природы: живым рифом подо мной и солнцем, блистающим на поверхности лазурной воды.

В какой-то момент я заметил, что на лайнап (место, в котором серферы сидят и ждут волну, чтобы поймать ее в лучшем месте, на пике) идет очень большая волна, которая начала резко вырастать прямо на глазах, приближаясь к нам. Я быстро понял, что нахожусь чуть ли не в самом идеальном месте, чтобы взять ее, поэтому, не медля, начал разгребаться и морально готовиться к этому райду: несмотря на практикуемые мной техники спокойствия, приближающиеся массивные волны все равно вызывают страх и переживания, учащая сердцебиение.

Я быстро греб руками; когда понял, что набрал достаточно скорости и уже нахожусь под наклоном волны, сделал два резких гребка двумя руками сразу, чтобы набрать дополнительной скорости; после уперся руками в доску, быстро встал и понял, что дропаюсь в волну с высокой скоростью и в крайне хорошем месте. Дальше все действия происходили как в тумане, но так это происходит абсолютно каждый раз. Нужно внимательно следить за каждой мелочью: техникой, направлением движения, балансом; и все это делать, сотрясаясь от ежесекундных адреналиновых вспышек, особенно на таких крупных волнах.

Одна из тех вещей, которые делают серфинг завлекающим – это неоднозначность ощущения времени. Когда едешь на волне, в сам этот момент время ощущается очень-очень быстрым; когда выезжаешь из нее, прям на следующее же мгновение кажется, что райд занял лишь один миг, одну секунду; когда смотришь видео своего райда, снятое с берега, оно идет так долго, что просто не веришь, что это реально могло столько длиться. Думаю, как раз это ощущение краткости момента и заставляет вечно мечтать о все новой и новой волне.

Во время поездки на этой большой волне все происходило настолько быстро, что я даже не мог отдавать себе полного отчета во всем, происходящем вокруг. Сначала я ехал с высокой скоростью и видел все таким же, каким оно было, пока я ждал волну. Дальше волна начала трубиться, тем самым закрыв мне обзор, буквально оставив только свет в конце туннеля. Надо мной образовался водяной потолок, а по краям я был закрыт закругленными водяными стенами. И тут произошло что-то невообразимое. Я увидел, как параллельно мне в одной из стен плывет… дельфин. Я заглянул ему в глаз и чуть не потерял баланс и не упал с доски: ментальный импульс, направленный от него, в этот момент совершил вспышку у меня в мозгу. Дельфин резко повернул от меня, а я с высокой скоростью выехал из трубы, которая закрылась за мной.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и поверить в то, что я только что увидел. Это настолько сильно меня взбудоражило, что я не сразу заметил, что со мной произошло. Я оказался совершенно один. В открытом океане. Хотя точно было не понятно, где я вообще, но то, что меня окружало, явно сильно изменилось: вокруг не было людей, которые катались со мной до этого; пляжа и небольшой скалы рядом тоже больше не было; вода успокоилась, все волны разгладились, был полный штиль, будто бы я сидел посреди озера в безветренную погоду. Я подумал, что меня физически никак не могло так далеко отбросить, для такого мне надо было бы ехать минут тридцать на волне, которая шла бы от берега, а не к берегу – а таких не бывает. На небе не осталось ни единого облачка, оно было абсолютно чистым и ярко-голубым; солнце, кажется, стояло в зените.

На меня накатила волна испуга: я один в соленой пустыне, и никто не знает, где я. Я громко крикнул: «НА ПОМОЩЬ!!! КТО-НИБУДЬ!!!» Тишина. Кажется, поблизости совсем никого не было. Но через секунду из-за спины я услышал:

– Да не ори ты, зачем же так громко?!

Я резко обернулся, и от увиденного у меня часто забилось сердце. Рядом со мной плавал тот самый дельфин, которого я только что видел в трубе. Так, стоп. А кто произнес эти слова? Я крикнул в сторону дельфина:

– Кто здесь?

– Да не кричи, пожалуйста, я же сказал! – произнес дельфин.

Я смотрел на него, но никак не мог понять, кого я слышу, потому что его рот даже не двигался.

– Кто это говорит?

– Это говорю я. Точнее, не говорю, а делаю вид, что говорю. – Звук точно исходил от дельфина.