Неизвестный С.

Вечером того же дня Раам почувствовал одновременно силу, боль и голод. Лассо всё ещё жгло шею, но уже не стягивало горло. Он понял, что это его шанс. Аккуратно, превозмогая боль и жгучий мороз лассо повиновения, чёрный дракон не спеша освободил голову из петли и наконец-то вздохнул полной грудью. Из его горла вырвался грозный рык.

– Началось! Все по местам! – скомандовал Эдвард и взял в руку ледяной меч, о существовании которого знали только древние охотники за драконами. Чародей стыдился, что хранит у себя эту реликвию – Дракоша Коша ему этого не простил бы, но сейчас другого варианта не было.

Дракон вытянул лапы, выгнул спину, затем встал, резко расправил крылья, точно сбросил свинцовое одеяло, давившее на него всё это время, и тяжёлой поступью двинулся в сторону замка. Дым валил из его ноздрей. Каждый шаг отдавался эхом по всей поляне. Раам обошёл замок и заревел так громко, что стены, казалось, задрожали. Василиса в страхе зажмурила глаза. Дракон, продолжая рычать, выпустил в небо столб дыма, взмахнул крыльями и улетел прочь.

– Фух, обошлось, – Эдвард вздохнул с облегчением и довольным взором оглядел домочадцев.

Баба-яга, даже глазом не моргнув, что-то вязала, развалившись в кресле-качалке.

Василиса же забилась в угол и тихонько сидела там, пошмыгивая носом.

– Малышка, ты что, испугалась, что ли? Иди к нам!

Девочка подошла к Эдварду. В её больших зелёных глазах стояли слёзы.

– Ты это чего? – Эдвард был не на шутку удивлён. – Да что с тобой, крошка?

– Раам улетел, мне его жалко…

– Эх, до чего же вы странные и непонятные существа, девочки…

Василиса бросилась на шею Эдварду и, крепко обняв чародея, горько расплакалась. В руке она крепко сжимала фиолетовое яблоко…

Грум, Василиса и зов чужака

Грум любил навещать чародея и Бабу-ягу, а уж Василису дракон просто обожал, да и она тоже души не чаяла в своём любимом огромном огнедышащем драконе. По дороге к замку чародея его, конечно же, всегда обуревали смешанные чувства: с одной стороны, он летел к друзьям, по которым очень скучал и которые всегда ему рады; с другой стороны, воспоминания о том, что когда-то он так и не стал драконом чародея, по-прежнему не давали ему покоя.

Над замком Грум обязательно делал почётный круг, нарочно громко хлопая крыльями.

– Грум прилетел! Грум прилетел! – услышал он радостный возглас Василисы, а значит, ему самое время приземляться.

Девочка уже выбежала на улицу и ждала его, ладошкой прикрывая глаза от яркого солнца.

– Как же ты вытянулась, Василисушка! Небось, Баба-яга кормит тебя одними жирными лягушками и сочными травами!

– Фу-у-у, – Василиса замахала руками на дракона, – никаких жаб я не ем, просто тебя давно здесь не было!

Василиса и в самом деле была необычным ребёнком, с возрастом и ростом у неё была какая-то неразбериха. Всего пару месяцев спустя после того, как малышку приютили Агнесса и Эдвард, ей на вид уже было около трёх лет, а может, и семи – кто знает… Иногда же возраст скакал от трёх до семи в течение одного дня, так что девчонка с утра умные книжки читала, а к вечеру на ручки просилась, и – соску ей подавай…

Видимо, сказывались её необычное происхождение и выпавшие в прошлом на долю нефеи приключения, о которых она ни сном ни духом не ведала.

– Прости, милая, были дела. Да и Гриню оставлять одного было не очень удобно.

– Ой, как же я хочу познакомиться с твоим Гриней! – малышка мечтательно закатила глаза. – Настоящий зелёный человечек! Как жаль, что он не умеет летать и боится неба!..

– Ещё успеешь познакомиться. Надеюсь, Эдвард как-нибудь отпустит тебя погостить к нам на пару деньков.

– Обязательно отпущу, – улыбнулся чародей, – только позже.

Василиса забралась на дракона и крепко его обняла – разумеется, насколько возможно обнять дракона. Грум поклонился волшебнику.

– Приветствую тебя, дорогой друг, – Маковый король провёл по крылу дракона, – отдыхай. А вот и Баба-яга.

Вдали показалась несущаяся галопом в клубах пыли избушка на курьих ножках.

– Избу выгуливает, говорит, что у нас эпидемия: все обленились: и кот, и избушка, и ступа… Приходится муштровать…

Баба-яга выскочила из избушки, не дожидаясь, пока та остановится, и побежала навстречу дракону, широко расставив руки для объятий.

– Здравствуй, касатик! Здравствуй, Грумочка! – только Баба-яга могла себе позволить так коверкать его прекрасное грозное имя! Ягуся готова была расцеловать дракона, но, на его счастье, до щёк его ей было не дотянуться без дополнительных подручных средств.

Грум осторожно заглянул в драконье ложе, где когда-то с помощью лассо повиновения был прикован чёрный дракон.

– Раам не возвращался?

– Нет, с тех пор, как я отпустил его, о нём ничего не слышно… Жаль, мне так и не удалось понять его… Зариф лишил его дара речи, и, что бы я ни делал, как бы ни старался, чёрный дракон оставался нем. Я обещал твоему отцу не держать его в плену попусту, и чёрный дракон упорхнул при первой же возможности, устремившись навстречу своей собственной судьбе.

– Он же мог навредить вам! – испуганно посмотрел Грум на Эдварда.

– Да, наверное, но это был своего рода тест для нас всех, и мы выдержали его с честью. Освободившись, он поднялся в небо и улетел на юг, не причинив нам зла. Теперь он сам по себе…

– Пойдёмте-ка обедать! – Баба-яга раскинула скатерть-самобранку, которую обычно берегла к приходу дорогих гостей, и море яств заполнили стол: ешь – не хочу…

Вскоре сытый дракон развалился на шелковистой травке, зажмурив глаза от удовольствия. Сейчас он больше всего походил на Барсика.

– Бу! – Василиса с разбега плюхнулась ему на пузо.

– Ой, пощадите! – заохал Грум притворно: актёры-то из драконов никудышные! – Ну ты и тяжеленная, как… Кудыкина гора! Всё-таки Агнесса наверняка подкармливает тебя жабами!

– А я ещё и сильная! – девочка бросилась колотить кулачками дракона в бок. Грум засмеялся, как от щекотки.

– О да, ещё какая! – подтвердил дракон.

Малышка быстро устала и улеглась рядом.

– Расскажи мне о нашествии полосатых ленивцев.

– Как! Тебе ещё не надоело? – Грум рассказывал эту историю в каждый свой прилёт, правда, с каждым разом она становилась всё длиннее, занимательнее и сказочнее.

– Не-а, – Василиса прижалась к дракону, и тот начал свой рассказ.

* * *

В один прекрасный день, когда Грум отправился навестить Дракошу Кошу и Настю, на город Милквей случилось настоящее нашествие ленивцев. Первый появился у городских ворот пополудни. Дочурка командира городской охраны на ручках занесла это премилейшее полосатое существо в город. Охрана окружила на вид безобидного и не в меру пушистого зверька, пытаясь хорошенько рассмотреть. Ленивец зевнул. И все вокруг тоже громко зазевали. Затем ленивец потянулся, и на всех тотчас же напали самые сладкие потягушки. Им бы сразу спохватиться, но не тут-то было – ленивец закрыл глаза и заснул. Глядя на него, задремала и охрана, и уже через минуту-другую все вокруг спали крепким, непробудным сном.

А потом за первым в город пробрались второй… и третий… и четвёртый… Так продолжалось до тех пор, пока в каждом доме не поселилось по ленивцу. И вскоре город погрузился в глубокий сон… Редкая особенность, оказывается, была у этих необычных существ: засыпая сами, они немедленно убаюкивали всех вокруг.

Ленивцы спали двадцать три часа из двадцати четырёх. А в тот единственный в сутках час, когда они бодрствовали, незваные гости набивали свои желудки, полностью уничтожая запасы приютивших их горожан. Впрочем, даже несмотря на свою ужасающую прожорливость, сами по себе ленивцы были ещё не самой большой бедой, куда страшнее было то, что за ними последовали лихие люди. Что может быть проще – подождать, пока весь город уснёт, проникнуть за стены города, а дальше – грабь не хочу…