Пасынки чудес

– Лишь собирался. Хронисты напутали, Хан, не было никакого сотворённого бога. Только намерения и куча гордыни. У него всё равно бы ничего не вышло.

– Ты лжёшь.

Балх устало пожал плечами.

– Я всё сказал. А теперь пойду домой и буду отдыхать.

Старый шуофкан пошёл прочь, но через несколько шагов обернулся.

– Как раздумаешь заниматься глупостями, приходи в гости. У меня есть для тебя подарок: интереснейший трактат о травах.

Хан-Го ещё долго стоял под вишней и задумчиво обрывал лепестки с цветов. Смотрел тяжёлым взглядом в пустоту и хмурился. Пока в глазах не мелькнуло удивление. Что-то вспомнил шуофкан, отчего сразу же повеселел. Отпустил совсем заскучавшего Вазида и бодрым шагом пошёл домой. И старому Балху, увидь он в этот момент своего ученика, стоило побеспокоиться о тайне богоделанья.

Глава 5 – Камень

Масхул Золотой Палец, купец из Тадмора, считал себя философом. Чтобы унять скуку в дальних переходах, он размышлял об устройстве мира, справедливости, богах и прочих высших материях. Позже, на привале, самые дельные мысли записывались в свиток. Кто знает, может через сотню лет его будут вспоминать как мудрейшего из мудрых?

Сегодня Масхул Золотой Палец думал о числах. Покачиваясь в такт шагам на спине верблюда, купец вывел, что умение считать есть величайшее благо. Вот он, к примеру, знает как сложить, умножить и поделить. И результат: Золотого Пальца знают как одного из умнейших купцов во всех городах Большой пустыни. Правильно? Правильно. А его племянник, Касым, не научился считать в уме и загибает пальцы, когда подсчитывает мелочь. Такая его судьба – быть простым погонщиком. Или вот мальчик-раб, купленный несколько месяцев назад. Наверняка не умеет считать, оттого и получил незавидную судьбу.

– Касым! – купец, несмотря на склонность к размышлениям, был практиком, – спроси у мальчишки, как его там, Миназа, он умеет считать?

За спиной по цепочке пробежали выкрики караванщиков. Сначала в самый хвост, затем обратно.

– Умеет, дядя. Говорит, может складывать, отнимать и делить.

Купец нахмурился. Такая замечательная, стройная теория дала сбой. Но через минуту Масхул довольно хмыкнул. Всё правильно: раб умеет считать, и в результате попал к хорошему хозяину. Его не бьют без вины, досыта кормят из общего котла и он едет на верблюде. Золотой Палец очень гордился своей бережливостью: даже рабы в его караване ехали верхом. Раб, считал он, это не ноги, чтобы ходить. Это руки, чтобы делать, глаза чтобы смотреть и докладывать, голова, чтобы думать о хозяйской прибыли. А ходят пусть верблюды.

Солнце падало к горизонту, тени барханов удлинялись и Масхула кольнуло беспокойство. Они давно должны были выйти к Белым останцам, где у колодца планировался ночлег. Золотой Палец шлёпнул верблюда, понукая догнать голову каравана.

Проводник, Хромой Малик, при появлении купца только пожал плечами. Да, немного заплутали, бывает. Пустыня непостоянна, как горячая красавица. Вчера был путь – сегодня нет. Не стоит беспокоиться, всё равно куда-нибудь дойдём. Или не дойдём, да будет милостив к нам Пятирукий демон Чу.

Вздохнув, купец провёл рукой по лицу, делая знак от тёмных сил. И мысленно пообещал Пятирукому принести в жертву десяток голубей. Семнадцать далеко, а демон бродит между барханов, водя кругами неосторожных.

Караван остановился. Нет, не как обычно, когда проводник громко кричит, поднимая руку, и длинная цепочка верблюдов с достоинством сбавляет шаг. Сейчас же, Масхул моргнул, открыл глаза и чуть не закричал. Все животные замерли, мелко подрагивая. В разлившийся тишине, когда ни люди ни верблюды не смели даже дышать, караван укрыла чужая воля. Холодная, безразличная, заглядывающая в каждую пазуху. Что везёте? Кто такие? Куда следуете?

Золотой Палец сглотнул горькую слюну. Спрыгнул на песок, даже не подумав приказать верблюду опуститься. И переваливаясь, пошёл к гребню ближайшей дюны. Поднялся на самый верх и пропал из виду.

В тени бархана сидел на корточках старик. Замотанный в рваное тряпьё, какое только бросить собаке на подстилку. Невообразимо худой и костистый. С перламутром в раскосых глазах без зрачков. Не-живых глазах.

Масхул, пересекавший пустыню сотню раз, встречался с подобным лишь дважды. Трижды, поправил себя Золотой палец, остановился за семь шагов, и опустился на колени.

– Приветствую тебя, о патриарх пустыни, восседающий среди благословенных песков! Да будут дни твои наполнены негой и удивительными новостями. Пусть небо благословит твои дни, дабы сердце твоё…

Горло караванщика запершило, и он закашлялся. Все усилия в славословии пошли прахом.

– Да будут дни твои…

И снова хриплый кашель оборвал слова. В глазах Масхула появился страх.

– Куда держишь путь, купец с плохим горлом?

Старик говорил странно, не разжимая губ. И голос его был похож на стук перекатывающихся камней.

– В Басар, о достопочтенный аннуакан. Призвали меня туда дела торговые, кои ведём с братьями моими. Многие товары…

Старик дёрнул бровью, и купец умолк. Кто будет перечить бессмертному аннуакану?

– Можешь заночевать в моём оазисе, купец. В благодарность за это, подаришь один из камней, что прячешь от чужих глаз. Двадцатый по счёту.

Вне себя от радости, Масхул поклонился, ткнувшись лбом в песок.

– И ещё.

Аннуакан шевельнулся, впервые за встречу. От его движений становилось не по себе, будто у старика был десяток лишних суставов.

– Мне скучно, купец. Пришли одного из своих людей для беседы со мной. Пусть возьмёт твой подарок и пройдёт между двух валунов у озера.

Сильный порыв ветра раздул одежды страшного хозяина песков. Мгновение и старик бесследно исчез.

Масхул поклонился тому месту, где сидел аннуакан. Вытер потные ладони о халат, поднялся и кинулся обратно к верблюдам. На лице караванщика бродила счастливая улыбка. Аннуакан – Не-живой, странное существо, иногда поселяющееся в оазисах. Кочевники почитают таких существ злыми духами и зовут чудовищами-дэвами. Встреча с которыми, сулит либо смерть, либо безмерную удачу. Сегодня Золотому Пальцу повезло.

* * *

Оазис ждал их за следующей дюной. За несколько минут караван из аккуратного пунктира превратился в кричащую суетящуюся толпу. Поили верблюдов, ставили шатры, разжигали огонь и вытаскивали из багажа закопчённый до черноты казан. Ор, шум, рёв, мелькающие полосатые халаты.

Когда стоянку разбили, животные были напоены и накормлены, а караванщики расселись вокруг исходящего паром котла, Масхул уединился в своём шатре. Хитрый Золотой Палец всегда имел при себе три кошелька. Первый, на поясе, для меди и мелкого серебра, на мелкие расходы и на случай если на базаре его попробует ограбить ловкий воришка. Второй, за пазухой, с золотыми дирхемами для крупных покупок. Этот же кошелёк, не дай Пятирукий Чу, планировалось отдать разбойникам, если нападут на караван. Третий же, хитро спрятанный мешочек, хранил самое дорогое: самоцветы Слезы Пустыни, добытые в глубоких пещерах под таинственной крепостью Далакхай-ра. Никогда не тускнеющие, всех семнадцати цветов радуги. Драгоценные, стоящие баснословных денег, желанные и манящие.

Не глядя, он доставал их по одному и считал шёпотом, боясь сбиться.

– …Восемнадцать, девятнадцать, двадцать.

Камень для подарка аннуакану оказался голубым оглем безупречной чистоты. Цвет неба, воды и Подательницы, Восьмой из Семнадцати. Купец сотворил знак богини, как бы прося прощения и спрятал оставшиеся камни. Высокую цену запросил не-живой: весь караван, вместе с самим Масхулом, не стоил этого самоцвета. Но и наградил аннуакан по-царски – оставил в живых, что само по себе немало. А кроме того, купец знал точно, целый год ему будет сопутствовать удача. Хочешь – торгуй, хочешь – играй в кости, желаешь странного – просись в ученики к колдунам-шуофканам, или посватайся к принцессе из царского рода. Нигде тебе не будет отказа. Знал это Золотой Палец, и уже чувствовал, что поменяет прозвище на Золотую Длань.

Масхул заботливо положил камешек-огль в деревянную шкатулку. И тут же задумался: кого послать к «старику» с подарком? Ясное дело, человек отданный бессмертному дэву для развлечения – нежилец. Даже останков его не найдут, был уверен караванщик. Нужно выбрать самого бесполезного…

Перебирая в уме людей Золотой Палец морщился. Может, послать Касыма? Слишком уж глуп любимый племянник. С другой стороны – родная кровь. Одного из слуг? Кого-то из рабов? И тут Масхул хлопнул себя по колену. Мальчика! Отдать нового раба, и дело с концом. Пусть развлекает чудовище умением считать.

– Касым! – купец вышел из шатра и подозвал племянника.

– Да, дядя?

– Приведи Миназа.

– Кого? – рожа Касыма стала глупо-недоуменной.

– Мальчишку. Быстро!

Пока племянник разыскивал раба, купец искал глазами валуны. Ага, вот они! Точно у озерца, стоят как часовые.