Выстрел в спину

Выстрел в спину
Александр Леонидович Аввакумов

Исчезновение военного конвоя, перевозившего банковские ценности из государственного Банка Минска, до сих пор покрыто тайной. Известно лишь одно, что данные ценности не попали в руки немецких солдат.

ПРОЛОГ

Москва, конец августа 1941 года. Несмотря на ранние часы, солнце уже захватило город в плен. Раскаленные стены зданий пылали жаром, было жарко и очень душно, как обычно бывает перед грозой. Где-то вдалеке гремело, и трудно было понять что это- гром или бомбежка.

По Никитскому переулку шел молодой офицер. Он был чуть выше среднего роста, светловолос, широк в плечах, лицо его было потемневшим от загара. На нем была выгоревшая гимнастерка, пилотка. Потертая кобура пистолета, запыленные сапоги наглядно свидетельствовали о том, что он совсем недавно прибыл с фронта. В петлицах гимнастерки матово поблескивали два кубика. Лейтенант иногда останавливался, чтобы уточнить дорогу, а затем снова продолжал свой путь дальше. Все это свидетельствовало о том, что он оказался впервые в этом большом столичном городе. Офицер свернул за угол и натолкнулся на военный патруль.

– Ваши документы, товарищ лейтенант, – обратился к нему сержант, поправляя на плече винтовку.

– Лейтенант Волков, – громко прочитал он. – Ваше командировочное удостоверение?

Офицер снова улыбнулся. Его улыбка была такой белоснежной на загорелом лице, что заставило улыбнуться бойцов патруля. Он достал из полевой сумки документ.

– Вот возьмите, сержант, – произнес он и протянул командировочное удостоверение. – Подскажите, сержант, далеко до здания НКВД? Я впервые в Москве и плохо ориентируюсь в городе.

Старший по патрулю посмотрел сначала на офицера, затем на фотографию в его служебном удостоверении и, молча, вернул ему документы обратно.

– Здание Наркомата внутренних дел будет вон за тем углом, товарищ лейтенант, – произнес он и рукой указал на серое массивное здание с колоннами, которое, словно скала, загромождало эту узкую улицу.

– Спасибо, – поблагодарил его офицер, пряча документы в полевую сумку.

Козырнув патрулю, он направился дальше. Улицы города были полупусты, лишь иногда можно было встретить прохожего, спешившего, то ли домой, то ли на работу. В городе шла эвакуация промышленных предприятий, учреждений, советских и партийных органов. Немецкая авиация все чаще и чаще появлялась в небе над городом, осыпая его градом зажигательных и фугасных бомб.

Свернув за угол, Волков увидел большое трехэтажное серое здание, у дверей которого, переминаясь с ноги на ногу, стоял часовой. Заметив приближающегося к нему офицера, он принял стойку «смирно» и с любопытством посмотрел на него, стараясь отгадать, кого из руководителей наркомата он может искать в здании НКВД. Лейтенант козырнул бойцу и, открыв тяжелую деревянную дверь, вошел в вестибюль. В помещении было относительно прохладно, темновато и Волков не сразу заметил стол, за которым сидел дежурный офицер. Он о чем-то разговаривал по телефону, прикрыв микрофон рукой, не обращая никакого внимания, на вошедшего в здание офицера. Наконец он закончил говорить и с интересом посмотрел на лейтенанта.

– Вы к кому, товарищ лейтенант? – спросил он Волкова. – Предъявите ваши документы!

– Меня вызвал к себе майор государственной безопасности Еременко, – ответил Волков, протягивая ему свои документы. – Вот мое командировочное удостоверение. Скажите, где я могу сделать отметку о прибытии?

– Лейтенант Волков, – прочитал дежурный в документе. – Минуточку, товарищ лейтенант.

Он открыл амбарную книгу и стал искать его фамилию. Волков наблюдал за его красивым пальцем, который скользил по странице. Наконец палец дежурного замер на месте и он радостным голосом произнес:

– Нашел. Майор госбезопасности Еременко вызывал вас к десяти часам утра. Сейчас девять сорок пять. Придется немного подождать, товарищ Волков, а пока сдайте оружие, вас пригласят.

Волков вытащил из кобуры «ТТ» и положил его на стол дежурного офицера. Тот взглянул на лейтенанта и, открыв ящик стола, положил его туда.

– С фронта, лейтенант? – поинтересовался дежурный офицер у него.

– Да, – коротко ответил Волков. – Даже не верится, что там бои, а здесь так тихо. Можно я выйду, хочу покурить?

– Да, конечно, курите. Я вас позову.

Ждать пришлось недолго. Минут через пять за Волковым спустилась женщина в военной форме без знаков различия и пригласила его последовать за ней. Волков шел по длинному коридору, то и дело, отдавая честь проходившим мимо него офицерам. В узких коридорах Наркомата внутренних дел кипела совсем незнакомая ему жизнь. Все куда-то торопились, козыряли друг другу и исчезали за массивными дверями кабинетов. Женщина довела его до кабинета и, оставив его на минуту в коридоре, скрылась за массивной дверью.

– Проходите, – произнесла она и, оставив его в приемной, вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Присаживайтесь, товарищ лейтенант, – предложила ему секретарь, миловидная женщина. – Товарищ Еременко занят и просил вас немного подождать.

Волков сел на стул и стал рассматривать, сидевшую перед ним женщину. На вид ей было чуть больше тридцати-тридцати пяти лет. Ее густые светлые волосы переливались в лучах утреннего света, который падал из большого окна. Ее пухлые чувствительные губы забавно шевелились в такт ударам пишущей машинки. Заметив на себе пристальный взгляд офицера, она повернулась к нему и одарила Волкова красивой дежурной улыбкой.

***

В углу кабинета приемной стояли большие напольные часы в красивом резном футляре. Волков перевел свой взгляд с секретаря майора на них. Большой тяжелый маятник отсчитывал секунды.

«Раз, два, три, – отсчитывал лейтенант и заворожено смотрел на блестящий маятник, – четыре, пять, шесть…».

Где-то на улице завыла сирена, извещавшая о воздушной тревоге. Секретарь мельком взглянула на Волкова и, не обращая внимания на этот протяжный нарастающий с каждой секундой вой, продолжала стучать на машинке. Неожиданно дверь открылась и из кабинета, переговариваясь между собой, вышла два офицера НКВД. Они прошли мимо Волкова, даже не взглянув в его сторону. Секретарь встала из-за стола и, поправив юбку, исчезла за дверью кабинета. Часы гулко пробили одиннадцать раз. Волков поднялся со стула и подошел к зеркалу. Его застиранная, выгоревшая на солнце гимнастерка, стоптанные и запыленные сапоги были каким-то тяжелым довеском к его спортивной фигуре. Он расправил гимнастерку и посмотрел на секретаря, которая вышла из кабинета.

– Товарищ Волков! Майор Еременко ожидает вас, – произнесла женщина и, взглянув на лейтенанта, села за стол.

Майор госбезопасности Еременко предстал перед ним в прекрасно скроенном кителе, который сидел на его могучих плечах, словно влитой, блестящие кожаные сапоги. На груди майора матово сверкал орден Боевого Красного Знамени.

– Проходите, товарищ Волков, – произнес Еременко красивым баритоном и, мельком взглянув на вошедшего офицера, указал ему рукой на стул.

Рука Алексея машинально потянулась к пилотке и он, словно не услышав приглашения майора, стал докладывать:

– Товарищ майор государственной безопасности, лейтенант Волков…, – он не договорил, так как его остановил повелительный голос хозяина кабинета.

– Проходите, лейтенант, мы не на параде, – произнес майор. – Вы что плохо слышите? Присаживайтесь. Чая хотите?

Волков осторожно сел в большое кожаное кресло. Он впервые в своей жизни почувствовал небывалый комфорт: его тело буквально утонуло в этих воздушных кожаных подушках. Выросший в большой крестьянской семье, он никогда не сидел в подобных креслах. Лейтенант посмотрел на майора, стараясь угадать, зачем его, заместителя начальника особого отдела одного из стрелковых полков отозвали с фронта в Наркомат внутренних дел СССР. Совсем недавно разведчики его полка захватили в плен немецкого офицера, который вез приказ и другие секретные документы из Берлина в штаб армии группы «Центр». Сейчас он мысленно прокручивал в своей голове возможные вопросы, связанные с захватом этого офицера.

– Скажите, лейтенант, – обратился к нему майор, – вы знакомы с лейтенантом НКВД Никитиным? Это правда, что вы дружили с ним?

«Почему он меня спрашивает об этом, если знает, что мы дружили с Никитиным? – подумал Алексей. – Неужели Иван на чем-то сгорел и потащил его по цепочке? Если это так, то отрицать свою дружбу с ним не имеет смысла. Наверняка, они уже все знают о нем».

Прежде чем ответить на вопрос Еременко, Волков посмотрел на лицо чекиста. Седые волосы на его голове были аккуратно пострижены. Чисто выбрито лицо, волевые губы и самое главное, что бросилось ему в глаза, был холодный взгляд его серых глаз.

– Так точно, товарищ майор. Лейтенант Никитин был в свое время моим подчиненным. Мы с ним учились вместе и дружили еще с училища, – ответил Волков. – Он был неплохим товарищем, грамотным специалистом и коммунистом. Если не секрет, товарищ майор, скажите, почему вы меня спрашиваете о Никитине?

«Зачем я это все говорю? Какое им дело до этих интересов, если он уже арестован? – пронеслось в голове Волкова. – Но что он мог сделать такого, что о нем спрашивают не в части, а в Москве?»

– Почему был, лейтенант? Скажите, что вы еще можете сказать об этом человеке? – словно не расслышав его вопроса, спросил Еременко. – Скажите, Волков, каким он был человеком? Честным, открытым человеком или законспирированным врагом государства? Ему можно было верить?

«Что ответить? – промелькнуло в голове Волкова. – Сказать правду или соврать?

– Никитин – честный, преданный делу партии и товарищу Сталину офицер. В меру инициативен, хорошо владеет немецким языком. У меня не было никаких претензий к нему по службе, да и товарищем он был неплохим.

– Откуда он знает немецкий язык?

– Он в детстве батрачил у немецких колонистов, там и выучил язык.

«Неужели он арестован? – снова почему-то подумал Алексей. – Если это так, то шансов у меня покинуть этот кабинет, просто нет».

От этой мысли Волкову стало не по себе. Он моментально представил себя в камере, где несколько сотрудников НКВД ведут допрос. Еременко не отрывая глаз, смотрел на сидящего перед ним Волкова. Взгляд его серых глаз был таким тяжелым, что Алексей почувствовал себя маленькой букашкой в этом большом кабинете. Майор встал из-за стола и подошел к окну.