Кара небесная

Павел сделал ему обезболивающий укол, наложил швы на рану и стал прощаться.

– Не переживай, это пройдет быстро – до свадьбы заживет. Постарайся меньше двигаться. Если что, звоните, не стесняйтесь.

Оставшись один, Игорь осторожно прилег на разостланную матерью постель и закрыл глаза. От вколотого снотворного он быстро уснул.

*****

В девять часов утра к Игорю заехал Вадим. Он привез сок и фруктов.

– Как здоровье, Прохор? – поинтересовался он. – Мне Цаплин рано утром сообщил, и я сразу же к тебе. Скажи, ты знаешь тех ребят? Все как-то странно получается. Ты идешь домой, и на тебе – «перо» в бок. По-моему, так просто подобное не случается, на это должны быть веские причины. Может, ты сам на кого-то сильно наехал, вот и прислали за это «ответку»?

– Да нет, Вадим, причин к тому не было: мне никто из них ничего так и не предъявил. Захотели и наехали. Ты же знаешь, что я практически месяц в Казани не был.

– Может, это дело рук твоих бывших товарищей – Лободы, Орловского? Ты же их здорово опустил в глазах других. Вот они и решили с тобой рассчитаться?

– Я не думаю, что это могли организовать Лобода и Орловский. Они сейчас никто. Ты же сам знаешь, что я хорошо знаком со всеми местными ребятами, но среди них я никого не видел. На «молодых» они не похожи, да и держались, за исключением одного человека, как-то нерешительно, словно впервые оказались в такой ситуации.

– Может, ты и прав, Игорь, у тебя есть опыт в этих делах. Цаплин уже с утра там, на месте, разбирается, что к чему. Кстати, я привез тебе практически все буклеты по казанским монастырям и храмам. Взял у нас на кафедре истории. Если поедешь в Москву, прихвати их, может, пригодятся.

– Спасибо, Вадим. У меня сегодня встреча с Жанной в три часа дня: пригласила на день рождения отца. Ты меня не подбросишь до ее дома, а то самому добираться не совсем удобно?

– О чем речь, конечно, подброшу! Я тебя и обратно привезу, если хочешь.

– Спасибо, Вадим, я буду ждать тебя в половине третьего.

Ловчев попрощался, и через минуту до Игоря донесся звук закрываемой входной двери. В комнату вошла заплаканная мать и, взглянув на него, лежавшего на кровати, сказала, утирая краем фартука слезы: