Пион не выходит на связь

– Что здорово? Ты хоть представляешь, что это такое? Командир роты приказал мне отобрать человек восемь надежных людей в отделение, а где мне взять этих людей? Ты сам посмотри внимательнее на этих бойцов. Только потому, как намотаны у них обмотки, можно сразу все понять. Здесь кадровых солдат от силы человек пять на весь вагон. Вот и скажи мне, из кого набирать-то?

– Саня! Ой, извините меня, товарищ сержант! Возьмите меня к себе в отделение. Богом клянусь, товарищ сержант, не подведу. А то, что я не служил, это не беда, я мужик «фартовый». Думаю, что вы меня многому научите. Кстати, здесь в вагоне есть неплохие мужики, если хотите, могу познакомить. Вон посмотрите, товарищ сержант, на этого, – произнес он и указал ему пальцем на мужчину небольшого роста. – Вы знаете, какая у него сила? Он всю жизнь проработал на заводе кузнецом. Любого в бараний рог согнет. Я сам недавно видел, как он это сделал с двумя «фраерами».

– Эх, Павел, Павел! В разведке сила ничего не решает, там нужны люди другого плана. Там главное – смекалка, память, а также люди, которые умеют думать, хорошо ориентируются на местности.

– А он как раз из таких людей. Он – охотник, а значит, хорошо ориентируется в лесу и поле.

– Хорошо, убедил, зови его ко мне, буду разговаривать. Может, и согласится пойти в разведку.

Совместными усилиями им удалось подобрать восемь человек, которые согласились служить в батальонной разведке.

***

Утром их всех высадили из вагонов и направили на сборочный пункт, который находился в десяти километрах от города. Там всех бойцов, призванных из районов Татарии и города Казань, рассортировали по различным ротам. Тарасов со своим отделением разведчиков попал в разведывательный взвод мотострелкового полка. Впервые за все эти дни их плотно накормили кашей с тушеным мясом и повели в баню. Перед тем как направиться в моечное отделение, их всех остригли наголо. Вымывшись, они вышли из бани, и присели под плакучей березой.

– Тарасов! – окликнул его командир взвода. – Ко мне!

Александр вскочил на ноги и, поправив на себе гимнастерку, побежал к офицеру. Метра за три он перешел на шаг.

– Товарищ командир, сержант Тарасов, по вашему приказанию, прибыл.

– Скажите, Тарасов, вам приходилось стрелять из автомата?

– Так точно. Стрелял из ППШ.

– Тогда возьмите своих людей и получите у капитана Васильева автоматы на все отделение. Пока я буду в штабе полка, вы проведите занятия с личным составом по изучению материальной части. Вы их должны обучить стрельбе из этого вида оружия. Задача ясна?

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – отчеканил Александр.

Взяв с собой несколько человек, он направился к капитану Васильеву, чье хозяйство располагалось недалеко от их батальона. Около склада с боеприпасами и вооружением стояли бойцы. Они на какой-то миг исчезали за огромными воротами, а затем появлялись вновь, кто с винтовкой, а кто-то и без нее. Он заглянул в ворота. Посреди двора стояла грузовая автомашина, в кузове которой, в длинных зеленых ящиках, поблескивая на солнце, рядами лежали винтовки.

– Товарищ старшина! А почему мне не дали винтовку? – спрашивал старшину новобранец.

– А ты стрелять из нее можешь? Что молчишь? Вот когда научишься, тогда и получишь. Как нам на складе говорил майор, задача бойца добыть оружие в бою. Так что соображай немного. Убьют товарища, возьмешь винтовку у него.

– Но как я пойду в бой без оружия?

Старшина грозно посмотрел на бойца, но вытащил винтовку из ящика и протянул ее красноармейцу. Тот радостно улыбнулся и быстро выскочил за ворота.

К вечеру батальон построили на плацу и зачитали приказ. Последовала команда, и рота за ротой, молча, направились на вокзал, где стали грузиться в теплушки.

– Товарищ командир отделения! Вот вы скажите мне, как же мы будем воевать с немцами, если у нас выдают одну винтовку на двоих и ту без патронов?

Вопрос Романова был столь неожиданным для Тарасова, что он на какой-то миг впал в ступор. Десятки глаз бойцов впились в него, словно пики, ожидая, что он ответит.

– Вот что, рядовой Романов! Вы прекратите все эти разговоры. Если вам себя не жалко, то пожалейте своих товарищей. Вы знаете, что бывает за подобные разговоры в военное время? Если не знаете, то я вам могу популярно объяснить. Это – трибунал, стена и яма. Я запрещаю вам вести пораженческие разговоры среди бойцов отделения. Я не посмотрю на то, что вы мой земляк… – он не договорил до конца, так как понял, что Романову и так было все ясно.

– Я неправильно что-то сказал, товарищ сержант?

– Не нужно чесать там, где не чешется. Люди и так все видят и все понимают без твоих вопросов и моих ответов. Понял?

Павел отошел в сторону. Он обиженно посмотрел на Тарасова. Его тонкие от природы губы вытянулись в нитку.

«Похоже, я его сильно обидел, – подумал Александр. – Да, Бог с ним. А если этот разговор услышат люди из особого отдела? Тогда нравоучениями от них не открутишься. Они вмиг осудят и к стенке».

***

Незаметно пролетели сутки. Поезд замедлил свой бег, а вскоре и вовсе встал. Тарасов поднялся с места и подошел к двери теплушки. Он отодвинул ее и стал вглядываться в темноту, стараясь разглядеть хоть что-то, напоминающее железнодорожную станцию. Однако темнота была такой густой, что он ничего не увидел. Состав постоял минут тридцать и снова тронулся.

«Наверняка, что-то с путями, – подумал Александр, разглядывая в темноте разрушенные строения и скелеты сгоревших вагонов. – Похоже, это результаты немецкого налета на станцию».

Он оказался прав. За пять часов до прохождения их состава звено немецких бомбардировщиков Ю-88 уничтожили на этом перегоне все постройки и разворотили все железнодорожные пути. Только усилиями саперного батальона командованию фронта удалось в сравнительно рекордное время восстановить железную дорогу. Александр задвинул дверь и вернулся на место. К нему подсел Павел и, словно извиняясь, коснулся его локтя.

– Товарищ сержант! Вы на меня не обижайтесь, пожалуйста. Вы только не подумайте, что я вас специально провоцировал на этот разговор.

– Ты тоже на меня не обижайся, Романов. Сейчас война, и за ведение подобных разговоров, знаешь, что бывает. Хорошо тебе, ты один, а у меня семья. Я не хочу просто так погибать, а особенно, как враг народа.

Павел достал из кармана пачку папирос и протянул Тарасову.

– Давайте покурим. Не знаю как вам, но мне почему-то не по себе. Я тоже, как и вы, видел эту разбитую станцию. Выходит, фронт недалеко.

– Вот что я тебе посоветую, Павел. Ты меньше думай об этом и раньше времени не хорони себя. Сейчас для нас главное – пережить рассвет.

– Это почему?

– Ты же сам видел, что они сделали со станцией? Ну, с той, около которой останавливался наш состав? Вот это они могут сделать и с нашим составом. Предупреди бойцов из отделения, чтобы в случае налета выполняли то, что буду делать я.

– Все понял, товарищ сержант.

– Раз понял, тогда иди, отдыхай, пока есть возможность.

Тарасов положил под голову свой вещевой мешок и закрыл глаза. Заснул он быстро. Ему снился сон, где он и его маленькие дети отдыхают на берегу Волги. Солнце искрится в набегающих волнах, где-то вдалеке раздается шум мотора. Это к берегу причаливает маленький речной трамвайчик, из которого по трапу сбегают люди, решившие, как и он, отдохнуть на этом живописном берегу реки.

***

Проценко нервно ходил из угла в угол, меря комнату шагами. Вчера он получил шифровку из Берлина. Его немецкие хозяева проявляли беспокойство по поводу провала операции по взрыву железнодорожного моста через реку Казанку. Он остановился и выглянул в окно, где дворовая собака, гремя цепью, бросалась на незнакомого мужчину.

«Интересно, кто это?» – подумал он, наблюдая за незнакомцем, который, размахивая портфелем, пытался отбиться от собаки. Из дома вышла хозяйка и о чем-то спросила мужчину. Схватив руками цепь, она дала возможность мужчине выйти за ворота дома. Иван вышел в прихожую и, увидев хозяйку, поинтересовался, к кому приходил мужчина.

– Это фининспектор. Он наш дом перепутал с домом Федоровых, они живут вон в соседнем доме, – ответила хозяйка и скрылась за дверью своей комнаты.

«Эх, Ваня, Ваня, – укоризненно подумал он. – Если так и дальше пойдет, ты или с ума сойдешь от страха или сам добровольно сдашься чекистам. Чего ты испугался? У тебя надежная легенда и документы. Так что оставь свои страхи, пусть другие тебя боятся, а не ты их».

Он вернулся в комнату и сел за стол. Он снова обратился к своим размышлениям.

« Что им ответить? Из-за чего произошел этот прокол?»

Он снова заметался по комнате, пытаясь найти ответ. Вся эта операция изначально протекала без сучка и задоринки, и вдруг все пошло прахом. Неделю назад бесследно исчез агент «Хмурый». Со слов его молодой жены, он утром ушел на работу, с которой так и не вернулся. Проценко остановился посреди комнаты и, достав из надорванной пачки папиросу, прикурил.