Тёмные времена 1. Раб

И стали мы с ним колбаситься, потом штыриться, потом плющиться, то он меня побеждает, то я его.

– Свят, неужто, такой сон присниться может, так чем он кончился?

– Ну, когда без меры браги на мухоморах жахнешь, то бывает,  так «прёт», что и не такое приснится. А кончилось дело тем, что подобрались мы в борьбе нашей к краю пропасти, сошлись в последней схватке, и сорвались со скалы. Только Колбас полетел в свой ад, а я поднялся в небо. Вот там и открылись мне знания будущего и так, кое-что по мелочи. Правда, оказалось,  что пришлось и мне отдать часть своей памяти. Вот и получается, что я тут помню, а тут не помню.

– Ты с богом дрался?

– Думаю, что это был мелкий демон. А с Богом… Кто ж с Богом драться будет, тем более что ему до нас нет дел – муравьи мы для него. Иногда проливает он сладкий нектар на землю, как ты медовую воду. Муравей  пьёт капельки сладости и ему счастье. Так и мы наполняемся  пролитым нектаром Богов, и получается, что на нас нисходит эта самая благодать. Отец-создатель и его дети, боги-творцы,  установили  и поддерживают миропорядок, согласно которому, если человек имеет веру в себя и намерение чего-либо достичь в жизни, он этого достигнет.

– Да, изменился ты, Свят, будто другой человек стал, и говоришь иными словами, непонятными – колбаситься, штыриться…

– Все это слова из будущего. Видел я белые птицы будущего,  такие огромные, что в них помещалось пятьсот человек, а потом они взлетали в небо, телеги, бегающие по земле без лошадей, корабли, плавающие без парусов и весел, и огромные дома из стекла и бетона в 200-300 этажей.

– Не может быть, Свят!

– Сейчас не может, а в далёком будущем такое будет.

– А что нас ждёт?

– Галеры, наверное, но этого мне не показали. Главное, вместе держаться, а там прорвёмся. Елизар, ты лучше расскажи, как мы в плен попали?

– Пошли  в поход великий за славой воинской на Запад, то есть пограбить. Ходили мы большой силой в 300 гридней и под тысячу воев к лютичам, что в Полонии, да разбили нас.

– Ты не торопись, друже, обстоятельнее расскажи.

– Да что тут рассказывать. Прошлись мечом по Жмуди, там людишки бедные, но кое-что взяли у них – еду, да железо собирали. А дальше перешли Вислу и наткнулись на войско ворогов. Сеча была страшная, их тысячи две было.

– Тоже мне страшная, 1300 на пару тыщ воинов.

– Это большая сила, Святозар. Рассеялась наша рать по лесам, а вороги стали отжимать нас к Висле. Готовились мы помереть, да ты скомандовал отступать. Вот мы отрядом  в пять десятков гридней и воев бросились на юг. Вначале просто спасались, а когда оторвались от преследователей, то собрались в отряд и решили добычу взять, чтобы домой с прибытком вернуться. Прошлись по землям древлян, да кривичей, где с боями, а где, как мышки, тихо. Подошли к Днепру, да там богатого купца взяли с большой лодьёй. Прибыток хороший получили, было, с чем домой возвратиться. Да не судьба воспользоваться им оказалось.

– Древляне, говоришь. Они что, в лесу в деревянных древлянках живут и по деревьям лазают?

– Нет, Свят, древляне – древние люди, среди которых есть и знать, и работный люд. Потом решили отпраздновать этот подвиг. Зашли в ближайший городок, уселись в корчму, напились вина и  завалились спать, а проснулись  уже связанными. А дальше продали нас работорговцам, да по реке вниз сплавили. Так тут и оказались. Вон домишки городка Олешье виднеются.

«Олешье? – прикинул я, вспоминая историю. – Где-то в этом районе или на месте Олешья в будущем раскинется город Херсон. Значит, я на юге Руси, а тут сейчас печенеги или половцы с хазарами. С кем там киевляне воевали? Вроде, со всеми тремя каганатами, только по очереди, но печенеги с хазарами были раньше».

Народ кивал, поддакивая рассказу Елизара.

– Удачный поход, ничего не скажешь. А скажи мне, Елизар, какая сволочь предложила напиться?

– Ты ничего не помнишь? Ты же и предложил, мол, братцы, любое дело надо обмыть.

– Понятно, пьянство до добра не доводит. Слушай, Елизар, а кто я вообще по жизни, есть ли у меня семья, родители?

– Братец, так ты и меня не узнаешь? Я твой старший брат, занимаюсь маленькими торговыми делами. А ты – гридень княжеской дружины. Родители наши зажиточные, но, в общем, обычные жители – не старейшины и не князья.

– А кто у нас старший из воинов?

– Да, пожалуй, что ты остался, остальных побили. Вот нас человек десять ремесленников, да я – торговец, и вас – молодых воев 12 мечей, да отроки.

– А вы умеете с мечом орудовать?

– У нас, Свят, все умеют, но вы, ратники, лучше, ибо постоянно учитесь ратиться.

– Ну что же, Елизар, Митрий, возьмём мы ещё своё царство на копьё. Главное, сейчас не загнуться. А пока мы тут сидим, как тополя на Плющихе, расскажите обо мне и обо всех нас. Кто есть кто из нас, ибо ничего я не помню.

– Ох, братец, как тебя-то колбаснуло! Русы мы, варяги, ещё нас словенами называют, живём мы возле самого Новагорода, что на Волхове стоит. Здесь несколько твоих родичей в плен попало. Живём все вместе в слободе, но у каждого взрослого своё подворье. Я – твой старший брат, мне уж 25 годков, торгую рыбой и всем, чем получается. Отроки при дружине  нашего боярина Микулы Селяниновича: Ярослав, Данила, Первуша, Уголёк, Алёша, это наши родичи – племянники, да братья двоюродные, всем им по 14-15 лет и живут со своими родителями. Из взрослых тут наш двоюродный брат Митрий, ему 24 года. Он мастеровой по дереву, корабел, лодьи делает. А ещё один двоюродный братец – Угорь, тот все больше к знахарству тяготеет, лечит нас в походах, ему 21 год. Племянники наши: Волк 17 лет – только стал гриднем младшей княжеской дружины, а Витимир – такой же по возрасту, но помощник кузнеца и углежог. Собственно, все кто в кузне работают, по зиме заготавливают уголь древесный.

– А мне сколько лет?

– Тебе 19 лет.

– Понятно, великовозрастная дубина, дорвавшаяся до свободы. Максимум на что хватило ума – это напиться. Хотя приказ правильный отдал – всем спасаться, значит, есть мозги в голове.

– Все мы такие. Большую глупость свершили и как теперь её расхлёбывать будем, ума не приложу. Давай дальше расскажу. Остальные парни с нашей и окрестных слободок, в основном, все твои сверстники от 17 до 20 лет.

Гридни младшей княжеской дружины: Горыня, Лавруша, Любомир, Добрыня, Ратибор, Ворон, Медведь Олеша, Вьюн. Боян у нас сказитель и летописец, само имя за себя говорит – бает человек. Мастеровые кузнецы, что по металлу работают, защитные доспехи и оружие мастерят – это Твердыня, Олег «Бушка», Олег «Дятел» всё молоточком стучит, мастерит что-то изящное, тонкое, вот и прозвали дятлом. Вадислав у нас алхимик, вечно всякие материалы смешивает, золото создать хочет, то у него не догорит, то перегорит, то, вообще, сгорит всё, вот и прозвали Недогарком. Игоша, тот на лодьях ходит, плотник по совместительству, если на лодье что поправить надо – сам может сделать, да Иван – строитель: каменщик и плотник.

Я хотел было продолжить «бетонщик, арматурщик, плиточник», но воздержался, вместо этого спросив: «Слушай, а что собой представляет дружина, гридни – это дружинники, а вои – это кто, а новики?

Тут вступил в разговор Боян.

– Есть у нас в слободе старший дружинник князя – боярин Микула Селянинович, который носил золотой пояс. То есть он входил в старшую дружину охраны самого князя. Был он нашим боярином, да погиб в сече на реке Висла.

Я вспоминал историю, в которой говорилось о трёхстах «золотых поясов» Великого Новгорода, типа конкретная местная элита, так сказать, пупы земли русской. Возможно, что именно сейчас закладывается будущее богатство этих родов. Их самостоятельность надоест Ивану Грозному, который её и урежет, низведя статус Великого Новгорода до обычного уездного городка. Вернувшись на землю от этих воспоминаний, я обратился к Бояну: «Не родственник наш?»

– Нет, он же боярин.

– Ну и хрен с ним тогда, помер и помер, дальше бай, Боян-баюн!

– Дружины состоят из профессиональных воинов. Старший дружинник – боярин, подчиняется князю. У каждого старшего дружинника есть собственная, младшая дружина: военные слуги – отроки и дружинники – гридни. Вот ты с несколькими парнями и есть боярские гридни. Вои – это наше ополчение типа нас – мастеровых, торгашей, просто удалых ребят. Мы пошли в поход как городские вои, находясь в обозе. А отроки, ты их новиками назвал – это есть воинская молодёжь, они только учатся воинскому искусству, и в тоже время помогают боярину в походах.

– Аналог денщика «стой, держи, неси, бросай, иди, мальчик, не мешай». Вы – это городские вои, то есть из города, а ещё какие есть?

– Племенные, что с деревень или отдельных племён приходят на службу, но мы, городские, круче их, наш статус выше. Зачастую, наши бояре или князья приглашают наёмные войска. Так что, когда идём на войну, бывает, что и иноземные воины идут рядом в качестве княжеских наёмников.

– А кого нанимают князья?

– Тех, кто есть под рукой, того и нанимают: славян, германцев, нурманов, угров-венгров, угров с Печоры и Карелии, ободритов, лютичей, печенегов, эстов и жмудь разную, половцев, татар, мерю и людишек остальных народностей с Поволжья или с юга с Дикого поля.

Слушая Елизара, про себя подумал: «Э-э-эх, ёлки-палки, всех своих товарищей, да молодых родственников собрал в плену. Потеряли наши семьи своих родных благодаря «умному и прозорливому» воину Святозару».

Нужно отметить, что это не семьи будущего с одним ребёнком. Сейчас у всех куча братьев и сестёр, у них свои дети, у тех свои, и все живут рядом, входя в род. Так что оставшиеся помогут тем семьям, чьи мужчины не вернутся из похода. Что же, придётся за молодёжью присматривать, да и за остальными тоже, – вновь подумал я, а вслух сказал, – ничего, други, раз попали сюда все вместе, то и выбираться из плена будем вместе, никого не бросим».

– Верно говоришь, Свят, всем вместе держаться надо.

На этой оптимистичной ноте все снова замолчали, думая свои думы и наблюдая за окружающей обстановкой. Я смотрел на своих товарищей – ребята были рослыми, как истинные  северяне, крепкими и уверенными в себе молодыми людьми. Одни были жилистые и поджарые, другие – настоящие богатыри. Так ростом в два метра или «хорошо» за 190 сантиметров, статью, крепкими костями и мощью мышц отличались Медведь, Волк, Горыня – человек-гора, Добрыня, Вадислав, Вьюн, Любомир, да и новик Первуша через пяток лет станет громилой. Одним словом, по своей конституции они походили на Виктора Калинина из моей прошлой жизни – здорового от природы и спортивного образа жизни мордоворота. Витимир и Донвой являлись этакими 170-сантиметровыми накачанными «квадратами» с мощной грудной клеткой и руками, а Лавруша, Игореша и Боян невысокими ростом, худенькими, но подвижными и жилистыми ребятами. Отроки были физически вполне развитыми пацанами. Худощавостью и жилистостью при 180 сантиметрах росту отличались я и оставшиеся парни. Вот такой коллектив сейчас окружал меня, те люди, с которыми мне придётся делить невзгоды и радости.