Время перемен 3

– На точку сбора номер один, куда же еще.

– Бугай, Хохол, свои!

– О, Кент, ты один?

– Пока да.

Отступая на точку сбора, мы зашли в тыл группе из семи человек, ведущей бой с кем-то из наших. В ночи попробуй отличить по внешнему виду переодетых «наших афганцев» от «не наших», но все что-то кричали на своем языке, поэтому мы быстро определились. Полетело две гранаты и сопротивление прекратилось, а мы, крикнув своим, что это мы, добили раненых. В группе были Шмель, Топтыгин, Мастак, Булочкин из второго отделения, он же Батон, и ТНТ. Однако, ТНТ и Батон были ранены, хорошо, что могли идти: ранения ТНТ было в руку, и посерьезней у Батона, пуля попала в ключицу – парня сильно шатало от боли и потери крови.

Мы уходили на север. Снова наткнулись на стрельбу – бежал одиночка, отстреливаясь, но тут же раздался выстрел второго.

– Кто это, один отступает?

– Вроде их уже двое, слышишь, слева кто-то присоединился.

Мимо нас пробежали Шубов и Док, которым мы майкнули, но те не остановились, продолжая редко отстреливаться, показывая выстрелами, где они. А за ними, прикрываясь камнями и темнотой, аккуратно бежало пятеро афганцев с одним бойцом в черной форме.

Своим правым флангом они нарвались на наш слитный залп, и последующие за ним контрольные выстрелы в голову.

Шубов и Док подбежали к нам: «Чего делаем, парни?»

– Батону все хуже, теряет кровь и больно ему, похоже, что ключица раздроблена.

– Есть шанс не уйти… Надо уходить еще севернее ко второй точке.

«Надо идти на первую точку, там наши собираются, а меня не будет, а ведь я командир», – проскрипел сквозь зубы ТНТ, держась за руку в районе плеча.

«Не дойдешь, Коль, точнее, не оторвемся с тобой, – ответил Шубов, – предлагаю на точку сбора идти мне, а Калинину с ранеными уходить на север, там вас подберем вертолетами».

– У нас дальнобойной рации нет.

«Зачем рация, вот к этой горе выйдите и ждите вертушку со мной» – указал он на карте, подсвечивая ее фонариком.

– Парни, есть идея, если не получится, будем отходить к точке, которую указал Шубов.

– Толкай, Витек.

В итоге, Шубов, а также Бугай и Хохол, которые шли с Шубовым для подстраховки, побежали дальше к первой точке сбора, а мы с остальной братией потащились назад, как и посоветовал Зия.

Дело кончилось тем, что Док разложил носилки, на которые уложили Батона, и несли по очереди, меняя друг друга. Мне вспомнилось наше бегство в лесах Финляндии с Алехиным, принявшего неравный бой и отдавшего свою жизнь за старушку и двух финских детишек. Смог бы я так поступить – не знаю? Хотя я был уверен в том, что с такими ранениями без операционного вмешательства не живут, и финны не выходили бы парня, однако все могло быть, и организм победил бы нанесенные травмы. И вот снова я тащу носилки с раненым товарищем, только вместо болот горное ущелье. Мы обошли последнюю горку перед долиной, примыкающей к крепости. У ее подножия стоял «Симург» и грузовик, остальные джипы укатили к крепости, наверное, забрав раненых. Я и Шмель двинулись к водилам и паре афганцев, сидящим возле машин. Мы были в афганской одежде, я изображал раненого, а Шмель, якобы, меня тащил.

– Как там, гоняют шурави?

– Да! Но меня ранили, больно.

– Садитесь рядом, ждем еще раненых и отвезу вас, сегодня много раненых возвращается.

Мы подошли поближе и расстреляли группу из двух «Вулов».

В кузове лежало еще трое раненых, которых я добил. Со Шмелем мы закинули в кузов убитых «духов», туда же залез Шмель, снявший с вертлюги пикапа ручной пулемет. Я сел за баранку грузовика, а Мастак «Симурга», куда усадили наших раненых с Доком, и поехали к крепости. Доехав до грунтовой дороги от крепости в сторону гор, мы повернули на север, на Кабул.

К долине подошли еще шестеро бойцов во главе с человеком в черном, двое из которых были ранены, в том числе и сильно хромающий второй «черный аист»

– Куда эти ослы поехали, они что, крепость с горой перепутали, тупые дети иблиса!

– Может быть, получили указание от генерала Халеса? Не шуми Гасан, лучше вызывай еще машины, чтобы нас подвезли в лазарет.

Майор Зия Мохаммед смотрел на уходящие в горы машины и думал: «Все-таки Калина воспользовался моим советом и спер машины, хитрец. Как жаль, что этот шурави воюет за русских, мы с ним такие бы дела проворачивали».

Мы ехали по ущелью со скоростью черепахи. Мне вспомнилось видеозапись из кабины гонщиков на грузовиках с соревнований Париж-Дакар. Едет этакий грузовик со скоростью 240 километров в час по полному бездорожью, подпрыгивая и подлетая на бугорках. Вдруг мимо него пролетает «Камаз», сделав этих парней, как стоячих, обдав при этом облаком пыли, то есть скорость нашего экипажа реально под триста километров была. Я аж вспотел, представив себя сейчас летящим с такой скоростью по этой долине. Кругом было темно и вообще непонятно, в какое ущелье мы въехали и куда катим по нему, толи на север, толи на восток. Судя по карте, на востоке был кишлак Баньян, там нас могли ждать, если афганцы поняли, что машины угнали, а они это поняли – не дураки же. А если ехать чисто на север, то там кишлак Вазир на пути, но долины пошире, горы пониже, опять же рощицы «зеленки» есть, в том числе и сосновые. Так что вполне можно было и проскочить мимо этих Вазиров с их заслонами. Вот только, где этот гребаный север среди этих холмистых хребтов найти в темноте, да с покрытым тучами небом?

Меня догнал наш джип и Док, показав, чтобы я открыл окошко, прокричал: «Батон сильно бредит, вконец растрясем парня, может, остановимся?»

– Подруливай к холмам, и тормозим.

Мы встали у холма, переводя дух. У меня сильно болели лодыжки и голень – они капитально опухли.

Док поглядел на мои ноги и сказал: «Чего молчишь, у меня есть моя разработка – мазь на змеином яде и «Бодяга», сейчас помажем тебя – полегчает».

Пока я сидел и обмазывал свои голени, Док вколол ребятам промедол и снотворное, перевязал при свете фонарика руку ТНТ, а Батона решили не кантовать, ограничившись снотворным и промедолом.

Шмель забежал на пологий холмик метров в 500 и осмотрелся, заодно включив нашу переносную рацию, послушать эфир.

«Ну как?» – спросили его, когда он вернулся назад.

– Никак! Толком ничего и не видно, ни в прицел, ни визуально, хотя, если смотреть влево, то видны горы высокие, снежные, если в ту сторону, то в прицел видно, как будто горы сероватые, наверное, тоже снежные вершины, а в ту сторону – ничего не видно, темень одна. И еще, кнопками перестроил частоту на вражескую, и слышу, как афганец передает по-пуштунски, а затем по-английски: «Говорит Мухаммед, приказываю организовать засады в Вазире и Баньяне».

– Предупредил нас Зия, хе-хе, чтобы туда не совались. Давай, поглядим карту – большие горы со снегом высятся на западе, где ничего не видно – расположена долинная территория и «зеленка» с Вазиром, а в ту сторону будет кишлак Ландау – это восток. Все ясно, парни, мы сейчас примерно здесь, пойдем на восток, а затем повернем на север.

Проехав еще километров двадцать и, судя по местности, почти въехав в кишлак Ландау, мы свернули в широкий проход между хребтами с множеством растущих деревьев, правда, сейчас стоящих без листьев.

Так мы и ехали по каким-то плоским участкам и дорожкам мимо садов или деревьев, или просто вдоль ручьев на север. Получалось, что до Кабула через горные щели или долины нам ехать совсем не вариант: в горах можно легко заблудиться, в ущелье какое-нибудь свалиться или в обрыв упереться, да и нарваться на банды имелась большая вероятность, поэтому мы устремились к шоссе, проложенному между городком Дарвешгей и Джелалабадом. Мы не промахнулись и к рассвету выкатились прямо на него, преодолев путь в восемьдесят километров, а если по прямой, то и сорока не будет. А дальше покатили по грунтовке на Джелалабад уже при свете восходящего солнца. Сделав санитарную остановку, а также промыв глаза водой, иначе слипались неимоверно, Шмель и Мастак обшмонали трупы «духов», собрали с них простенький бакшиш, затем скинув их в придорожную щель между камнями.

Добравшись в дислоцирующуюся в городе часть нашего ограниченного контингента, о нашем «явлении народу» было доложено по рации Тарасову-старшему, раненых сдали в местный госпиталь, отоспались до вечера и на трофейных машинах убыли в Кабул. Ехали молча, шутить ни у кого не было ни сил, ни настроения, мы-то вырвались, а сколько наших товарищей из взвода осталось там, в горах под Тора-Борой.

Прибыв в часть, оказалось, что ребят во главе с Шубовым забрала вертушка, из строя выбыло пятнадцать человек, четыре из которых, кроме ребят из моей группы, были ранены, но Топтыгин оказался жив и отдал фотоотчет о проделанной работе в контрразведку.

В коридоре штаба бригады я снова столкнулся с Азизом. Мы тепло пообщались, он выразил сочувствие по поводу погибших ребят, и я понял, что он причастен к этой операции. Информация стратегического значения приходит к нам в штабы, в том числе и через него, значит, он важная птица, а не какой-то обычный переводчик.

Глава 2. Солдатские будни

Разговаривали комбат и Шубов.

– Алексеич, я тут почитал ваши отчеты об операции, чего скажешь о Кенте, как проявил себя?

– Грамотный и рисковый боец, хорошо ориентируется в ситуации, считаю, что комода он давным-давно перерос.

– А как проявил себя мой брат?