Фантастический Калейдоскоп: Шёпот грёз безумных

Я сбросила пальто, с искрами стащила свитер. Правая грудь, та, в которой разлагался труп, была какой-то более твердой, чем левая. Ну еще бы. Пошуршала в пакете, вынула лезвия. Зашла в ванную, включила свет. Заперла дверь на щеколду. Дома, конечно, никого нет, кроме хитиновых друзей того сверчка, но все-таки за закрытыми дверями уютнее вырезать из себя мертвых насекомых. Я распечатала лезвие, проверила его остроту на подушечке безымянного пальца – хорошее лезвие. Забралась в душевую кабину и начала изъятие.

Когда мама вернулась с работы, я ей показала, кто жил у меня в груди. Все эти поломанные ножки, надкрылья, похожие на скорлупки от семечек. И ранку под соском, откуда я его вынула, показала. Неглубокую, стоило только тронуть кожу, как тут же высунулась острая черная лапка. Так я его за лапку и вытянула наружу. Противно, конечно. Но зато я теперь не умру от сепсиса, и даже температура прошла.

А мама не обрадовалась.

Исповедь

Валерий Кирюков

Каждый деревенский житель пришёл сегодня на исповедь, и Лиза тоже была здесь. Она не должна была этого делать, но груз, съедавший её изнутри, так и норовил вырваться на свободу. Горячительные струи бежали по бёдрам, по икрам и щиколоткам, скапливаясь на полу. Босыми ногами девушка стояла в луже крови и молилась своему богу, читала молитвы – те, которые ей передала по наследству матушка. Запахи ладана и тлеющего воска раздражали её, лики святых, казалось, смотрели на неё с презрением.

Но больше всего не нравился сам отче. Грешен, её, как девку приблудную, снасильничал. Многие из собравшихся знали об этом, но у них были другие дела и другие грехи. Ни один из прихожан не протянул руку помощи, этим совершая ещё более тяжкое преступление.

Лиза закончила молиться, но её голос громогласным эхом так и отдавался от стен, переходя от иконы к иконе. Создавалось впечатление, будто святые гневно перешептывались между собой. Лиза подняла глаза и увидела серые, почти одинаковые, лица прихожан, сочащиеся гноем и сукровицей. Отец Никанор с выжженными глазами умоляюще тянул к ней руки, его кровавые слёзы впитывались в растрепанную седую бороду. Лиза приблизилась к нему, стоящему на коленях, будто изваянию, ощущая тепло от заживо гниющего тела. Старик пока что жив. Значит, слышал. Теперь её все услышали.

Под жуткие вопли девушка вышла из церкви. Опустившись на холодные ступени, погладила свой округлый животик. Боль в животе в этот момент стала яркой и острой, словно клинок, режущий податливую плоть. Лиза кричала и плакала, орошая кровавой рекой церковные ступени. Спину обдавало жаром горящей церкви. Но впервые за много месяцев Лиза чувствовала облегчение.

Верный пёс

Дарья Странник

Со двора раздались звон цепи, крики и рык.

– В подвал, живо! – скомандовала Оля, и дети проворными мышатами юркнули в открытый люк.

Старшая, Надя, быстро и тихо закрыла крышку изнутри. Молодцы, научились, не зря она устраивала частые «ложные тревоги».

Оля схватила находящуюся всегда под рукой самодельную пику. Нож, прикреплённый множеством слоёв скотча к древку швабры, выглядел немного странно, но был не раз испытанным надёжным оружием.

Когда Ольга вышла из дома, Гришка и Дина уже порвали незваного гостя и, утробно рыча, пировали. Тошнотворное зрелище, к которому невозможно было привыкнуть.

Вдоль проволоки зазвенело ещё больше цепей – подбежали Макс, Тоша и новичок, имени которого узнать не удалось. Они с рыком бросились на Ольгу, зубы заклацали всего в паре метров от женщины. Но скоро заражённые повернулись к более лёгкой добыче. Последовала яростная, но короткая схватка. В конце концов, каждому удалось урвать кусок.

Осталось и кое-что интересное для Оли – грязный и потрёпанный рюкзак, да и в карманах разорванных джинсов и куртки убитого могли оказаться полезные мелочи. Но сейчас ко всем этим богатствам, конечно, не подойти.

Пусть сначала доедят заражённые. Когда они убегут подальше – проволока длиной в несколько сотен метров образовала круг, в центре которого стоял дом – можно будет осторожно собрать вещи.

Оля всю жизнь занималась собаками, но и в самом страшном сне не могла представить, что станет хозяйкой таких вот сторожевых псов. Прежних питомцев съели. Остались проволока, ошейники и инструменты, какие использовали для поимки бешеных животных.

Прежде чем вернуться в дом, Ольга ещё раз внимательно осмотрелась, но, если незнакомец и пришёл не один, его спутники явно предпочли бегство.

Возможно, ни погибший, ни его товарищи, если они существовали, не хотели ничего плохого. Но они могли быть опасными. Нельзя рисковать. Ошибки в этом новом мире стали непозволительной роскошью.

– Спасибо, Гриша, верный пёс, – тихо сказала Ольга.

Оба заядлые собачники – это было их личным нежным прозвищем.

Гриша бросил короткий взгляд через плечо и зарычал. Можно было подумать, что он отозвался на имя. Хотелось верить. Ведь, несмотря на вирус и произошедшие изменения, он делал то же, что всегда: защищал свою семью.

Толстый мальчик

Вадим Громов

– Мама-а-а… – Кирилл едва удержался, чтобы не ткнуть пальцем в сторону входа. Неуклюже ёрзнул на скамье, подвинулся к изучающей меню матери и торопливо зашептал:

– Смотри, какой мальчик толстый! А ты говорила, что толще меня в мире нет…

– Что? – Инга Борисовна прервала своё занятие, недоумённо моргнула. – Кирюша, кто, где толще?

– Тс-с-с, тихо… – Кирилл сделал умоляющее лицо, и еле заметно показал подбородком в нужном направлении. – Смотри. Мальчик. Я ведь не такой?

Марат Львович тоже отвлёкся от меню, бросил короткий взгляд поверх очков – туда, куда показывал сын. Улыбнулся уголками губ: и мелко, но внятно помотал головой.

«Ну-у, брат… И близко нет!»

– Кирюша, я же в шутку говорила! – мама досадливо поджала тонкие губы. – Тебе почти одиннадцать лет, понимать должен. Или ты мне теперь всю жизнь напоминать будешь?

Но всё же повернулась ко входу, сделав вид, что поправляет волосы. И сразу отвернулась, сдержанно, но с чувством кашлянула: раз, другой…

– Сынок, мама со мной согласна, – папа заговорщицки подмигнул Кириллу. – Вопросов больше нет? Вот и ладно… Суп тебе заказывать? Рассольник или борщ?

– Борщ, – не раздумывая, ответил Кирилл, изо всех сил стараясь не смотреть на белобрысое жиртрестище – примерно его ровесника, в красной футболке, клетчатых шортах и сандалиях, грузно и с шарканьем идущего к ним. Ох, ты ж, кислый в рот компот, неужели он всё-всё слышал?!