2 | Драмы. 1989–2020 гг.

Отправление «Юноны» и «Меркурия» из Кронштадта. Унылые и пустые причалы Кронштадта, стылый чугун огромных береговых пушек. На палубах двух парусников в дымке инея – строй экипажей. Резкие команды приказа об отплытии. Суда медленно идут морским каналом, прорубленным среди торосящихся льдов Балтики. Кто-то мелко крестится. Назад, на восток, никто не смотрит. На невзрачное небо взбирается белобрысое подслеповатое солнце.

Шторм в Бискайском заливе.

Два парусника беспомощно болтаются в ночной чертовой круговерти бискайского двеннадцатибалльного шторма. Команда «Меркурия» с ужасом видит загорающиеся на мачтах «Юноны» огни Эльма. «Юнона» черпает и кренится сверх меры. Она гибнет. Сквозь визг, свист и грохот шторма, Ростовцев, стоящий на капитанском мостике, слышит явный тихий шепот – не то гибнущей «Юноны», не то неведомой ему пока Карины.

Кейптаунский порт.

В экзотическом кабачке битком народу, пьяного и веселого. Вваливается компания русских матросов, обросших и уже сильно пьяных. Они наваливаются на стойку бара.

РУССКИЙ МАТРОС: За помин «Юноны» и наших товарищей! Наливай полнее, образина!

По ничтожному поводу начинается драка с поножовщиной. Русские уходят, унося трех своих товарищей, изрезанных и израненных.

Экваториальный штиль. На «Меркурии» – лихорадка. Люди мучаются от жажды и бреда. Под заунывное бормотание корабельного батюшки за борт спускают очередной труп, завернутый в парусину, без гроба. В кильватере «Меркурия» акулы тут же набрасываются на поживу.

1812 год, 15 мая

Монтерейский залив.

«Меркурий» тихо и медленно входит в порт. Солнечная приветливая погода. С хребта, клубясь, спускаются курчавые облака. Жалкий вид корабля и команды. Некоторых сносят на берег на носилках для отправки в лазарет. Прибытие российского судна прошло обескураживающе незаметно для Ростовцева и его товарищей. Обычные формальности на таможне и в военной комендатуре. Введение ограничений для передвижений по суше и морю, уплата пошлин, досмотр судна, карантин. Ростовцев пишет изысканно-грозное письмо калифорнийскому губернатору, подписываясь «Князь Андрей Ростовцев, личный посланник Императора Российского Александра».

Церемония вручения личного послания российского императора в губернаторском дворце. Ростовцев и два сопровождающих его офицера – в парадных мундирах, при шпагах и в блеске боевых орденов и наград. Это вызывает шок изумления у местной публики. Ростовцев зачитывает послание императора, где, помимо высоких слов в адрес Мексики и губернатора Верхней и Нижней Калифорнии Хосе Джоакина Арийяги, определены практически неограниченные полномочия Ростовцева в ведении переговоров и подписании договоров. Губернатору вручается личный подарок – настольная копия «Медного Всадника» уральского литья на малахитовом пьедестале. В глаза Петра и коня вставлены бриллианты.

Бал в губернаторском дворце.

Пышные, немного старомодные одежды. Тщательно поддерживаемые манеры Мадрида. Много света, много орденов и украшений, много зеркальных отражений всего этого блеска. Хотя бал дан в честь личного посланника российского императора, общее внимание, удивление и восхищение вызывает губернаторская дочь Карина. Это – ее первый бал. Хрупкое миниатюрное создание в простом белом платье безо всяких украшений. Она необычайно хороша. Карина и Алексей открывают танцы в первой паре. Танец напоминает шампанское – оба пьяны им и друг другом, оба в беспамятстве.

Молчаливый монолог между ними Кариной и Алексеем Ростовцевым.

КАРИНА: Как чудесно танцует этот чужеземец, и какие у него сильные руки. Он сможет, наверно, унести меня на другой край света. Я не знаю, что со мной, но, наверно, это и есть любовь?

РОСТОВЦЕВ: Ради этого чуда стоило плыть через три океана. Я ничего подобного в своей жизни не видел и не чувствовал. Я готов унести ее на руках отсюда на другой край света. Я не знаю, что со мной, но, наверно, это и есть любовь?

Последнюю фразу они произносят одновременно, читая ее в глазах друг друга.

Президио. Ростовцев осматривает с мексиканскими офицерами береговые пушки и другие средства береговой охраны. Между ними идет профессиональный разговор, обмен опытом, советы, В общем они соглашаются, что в случае серьезной опасности и осады с моря город практически беззащитен.

МЕКСИКАНСКИЙ ОФИЦЕР (шутит): Наша лучшая защита – в большой дали ото всех.

РОСТОВЦЕВ (парирует): Нет, главная ваша защита – это слишком райский уголок земли, чтобы здесь воевать.

Прогулка Ростовцева с губернаторской семьей в Кармельскую миссию. Гулкие звуки шагов в галерее вдоль дормитория, тихий шепот фонтана, яркие купы бугенвилий. В соборе полумрак. Вся группа, исключая Ростовцева, преклоняет колени и молится. Ростовцев любуется лепечущей молитву Кариной. Он сам шепчет, но не молитву, а страстный бред влюбленного.

РОСТОВЦЕВ: Я с ума схожу от этой ангельской непорочной красоты. Все, что я видел на свете, все, что я знаю, – ничто в сравнении с тем, что таится в ее глазах. Откуда в ней, еще незрелой девочке, знание и мудрость жизни!? Откуда эта уверенная и безмятежная вера в Бога? – Она должна принадлежать только мне и Всевышнему, и тому и другому – и никому более.

Алексей и Карина гуляют по гористому лесу. Ростовцев поднимает грибы, называет их рассказывает о каждом.

РОСТОВЦЕВ: Вот это – моховик. Я не знаю, как это звучит по-испански и по-английски, но этот гриб растет во мху. Изо всех благородных грибов он – самый последний. Нечто вроде безземельного и безлошадного идальго.

КАРИНА: Что же у него есть?

РОСТОВЦЕВ: Честь, мадемуазель. А это – сыроежка. Говорят, их можно есть сырыми. Если честно, я ни разу не пробовал их есть сырыми.

КАРИНА: Почему?

РОСТОВЦЕВ: Это похоже на каннибальство. К тому же мы живем в слишком северной стране, чтобы позволить себе роскошь есть холодную еду. А это – настоящий мухомор, от него дохнут мухи.

КАРИНА: Он похож на вас.

РОСТОВЦЕВ: Чем же?

КАРИНА: Он такой же красивый, и от него дохнут эти дурочки.

РОСТОВЦЕВ: Карина, пожалейте! Это я умираю.

КАРИНА: От чего же?

РОСТОВЦЕВ: Мне уже за тридцать – полный старик. Все, что положено знать и видеть мужчине, я узнал и увидел… Думалось мне, пока я не увидел вас, Карина!

КАРИНА: А как называется этот гриб?

РОСТОВЦЕВ: Поганка.

КАРИНА: Что это значит?

РОСТОВЦЕВ: Гриб язычников. Они не знали вина как крови Христовой и потому опьяняли себя этими грибами. Это очень опасный яд. Он вызывает безумие. Как вы.

КАРИНА: Неужели мы так похожи (внимательно рассматривает изящный грибок)?

РОСТОВЦЕВ: Да. Я без ума от вас, Карина. Это невероятно, но – будьте моей женой!

КАРИНА (продолжая рассматривать гриб): Да.

Ростовцев валится ей в ноги.

Зал в губернаторском дворце. Идет обсуждение и подписание договора о свободной торговле и мореплавании между Хосе Джоакином Арийягой и Алексеем Ростовцевым. Чиновник читает текст. Оба вносят исправления и добавления.

РОСТОВЦЕВ: Сей договор не должен ограничивать права и свободы других, а именно: североамериканцев и китайцев – и потому правила свободного мореплавания и торговли должны распространяться и на них, а также на всех, кто намеревается посещать места сии.

Губернатор согласно кивает и добавляет.

ГУБЕРНАТОР: Условия данного договора распространяются в Нижней Калифорнии на порт Сан Диего и в Верхней Калифорнии – на Монтерей, поскольку других портов пока нет.

РОСТОВЦЕВ: Свободное мореплавание распространяется на торговые, промысловые и военные суда, если их миссия ограничивается поисками новых земель, дипломатическими и иными мирными намерениями.

ГУБЕРНАТОР: Для обеспечения безопасности мореплавания и обеспечения его свободы мы будем устанавливать на нашем побережье маяки, карантины, таможни, склады, причалы и места для различного рода ремонта судов.

РОСТОВЦЕВ (про себя): Вот так завоевывается не земля, но дружба и взаимная выгода.