2 | Драмы. 1989–2020 гг.

ИИСУС (читая из воздуха): Какой-то Матфей. Глава 5-ая, стих 22-ой. Если я правильно зрю будущее.

СЦЕНА 5. Диспут о времени

Скрипторий. Три ессея рассуждают о времени.

ПЕРВЫЙ: Время движется по кругу.

ВТОРОЙ: Покажи нам, как оно движется по кругу.

ПЕРВЫЙ: День сменяет ночь – и вновь за ночью наступает день, за летом приходит зима – и ее сменяет другое лето. Луна то уменьшается в своем диске, то вновь становится полной. Зерно падает в землю и умирает, чтобы вновь взойти и дать другие зерна.

ТРЕТИЙ: Но ведь умирает одно – рождается семьдесят.

ВТОРОЙ: И те новые, что рождаются, точно такие же, как умершие.

ПЕРВЫЙ: Нет. И это вам скажет любой землепашец, да вы и сами знаете – ведь мы выращиваем себе хлеб сами: с каждым новым урожаем зерно становится все хуже. Оно удаляется от своей элиты, от самого первого зерна, которое было совершенно, потому что было идеей зерна, словом «зерно».

ВТОРОЙ: Значит, время все время движется в одну сторону: от лучшего к худшему. И это – мой тезис.

ТРЕТИЙ: Покажи нам, как и в какую сторону движется время.

ПЕРВЫЙ: Да, покажи.

ВТОРОЙ: Мы стареем: от прекрасных детей и легконогих юношей мы переходим к твердой зрелости и дряхлой старости, к смерти. И это – неминуемо и неизбежно.

ТРЕТИЙ: Так это не время – это мы движемся к смерти.

ВТОРОЙ: И вместе с нами весь мир. Время пожирает нас, как оно пожирало богов в верованиях язычников. Стареют и рушатся горы, ветшают дома, дряхлеют и падают деревья. Все подвержено разрушению и тлену – со временем. Время и смерть по сути – одно и то же. Недаром Время, как и смерть, изображают с серпом или косой.

ПЕРВЫЙ: У варваров Бог Времени оскопил этим серпом своего отца, Небо. Оскопил, но не убил.

ВТОРОЙ: Разве можно убить бессмертное? Серп или коса в руке Времени-Смерти – это еще и сбор урожая. Время сеет новое – оно же и собирает урожай этого нового, когда оно старится.

ТРЕТИЙ: Мне кажется, вы оба правы.

ПЕРВЫЙ: Но мы говорим прямо противоположное!

ТРЕТИЙ: Именно потому вы и правы, что говорите противоположное: один – что время течет по кругу, и потому все в этом мире неизменно; другой – что оно движется в сторону смерти, которой не избежать.

ВТОРОЙ: Как же так?

ТРЕТИЙ: У времени – двойная природа. Потому что оно неистинно.

ПЕРВЫЙ: Странно. Ты утверждаешь, что мы оба правы относительно времени, и вместе с тем ты говоришь, что оно неистинно.

ТРЕТИЙ: Когда-то, давно-давно, жил один язычник, эллин. Его звали Сократом.

ВТОРОЙ: Я что-то слышал об этом человеке. Говорят, он был необычайно мудр.

ТРЕТИЙ: Этот самый Сократ утверждал, что Хронос, Бог времени, пожирал всех своих детей, которых рожала ему его жена и сестра Рея, богиня пространства. Но он не мог пожрать свою дочь, которая появилась раньше его.

ПЕРВЫЙ: Как это? Кто она?

ТРЕТИЙ: Ее звали Гестией. Она была богиней домашнего очага, но это потом, когда языческие боги возомнили себя самыми главными и важными. Они не позволяли Гестии отлучаться от очага, и потому люди не знали ее. Но в самом начале мира она была настоящей Гестией, богиней Истины.

ВТОРОЙ: Выходит, Истина – до времени.

ТРЕТИЙ: Да, Истина – до времени и вне пространства. Это то самое яйцо, что появилось до курицы.

ПЕРВЫЙ: Но это значит…

ВТОРОЙ: Это значит – время не властно над Истиной!

ТРЕТИЙ: А Истина может повернуть время вспять, прекратить и остановить его,

ПЕРВЫЙ: Я понял! Я понял, почему мы, ессеи, можем предугадывать будущее: ведь мы владеем истиной!

ВТОРОЙ: Нет, это она нами владеет, и потому мы можем предвидеть будущее.

ТРЕТИЙ: Истина принадлежит всем, и все принадлежат истине. Но только для всех она – в инфинитивной форме, в форме бытия. Мы же живем по действующей истине.

ПЕРВЫЙ: Бытие – неопределенная форма истины?

ТРЕТИЙ: Да. В будущем, примерно через пару тысяч лет, один мудрец поймет это и напишет пешарим под названием «Время и Бытие».

ВТОРОЙ: Ты его знаешь?

ТРЕТИЙ: Я его предсказываю (читает из воздуха): его будут звать Мартин Хайдеггер.

ПЕРВЫЙ: Так стоит ли теперь обращать внимание на время?

ВТОРОЙ: Я думаю – не стоит.

ТРЕТИЙ: Но надо стремиться к Истине, которая действует.

СЦЕНА 6. Напутствие Иисуса

МАЛХИСЕДЕК: Брат Иисус, мы призвали тебя, чтобы поручить тебе высочайшую миссию. Но прежде мы хотели бы спросить тебя.

ИИСУС: Спрашивайте, братья.

ААРОН: Скажи, брат Иисус, готов ли, способен ли ты отдать свою жизнь во имя истины?

ИИСУС: Что есть истина?

МАЛХИСЕДЕК: Никогда не задавай такого вопроса. Кто есть истина?

ИИСУС: Кто есть истина?