Вышибала

Вышибала
Александр Ли

Давид Босс

Город Пороков
В Бейсин-Сити практически каждый день происходят настолько жуткие события, что тамошние жители именуют его Городом Пороков. Бывший боксер Фил Роули работает вышибалой в стриптиз-баре. Он случайно убивает Алекса Донована, брата председателя верховного суда. Замешанная в этом преступлении Алиса, супруга судьи, помогает Филу замести следы. Они сжигают труп Алекса в крематории. Алиса не хочет возвращаться к мужу, она ненавидит его. Но шпионы Донована выслеживают обоих. Филу удается спрятаться в Башне Старого Города, в зоне влияния проституток. Но именно к этой башне судья Донован давно протоптал тайную и порочную тропинку… Даже если чаша терпения Господа переполнится и ангелы вострубят, то здесь, в Городе Пороков, их никто не услышит…

Давид Босс, Александр Ли

Вышибала

© Босс Д., Ли А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Часть первая

1

По средам и пятницам в баре «Глубокая глотка» идет стриптиз-шоу. Сегодня пятница, и мне опять всю ночь стоять у входа. В подмышечной кобуре – девятимиллиметровая «беретта», на поясе – наручники, электрошокер и газовый баллончик. Грудь прикрывает бронежилет.

Мистер Джулиан Демпси, хозяин «Глубокой глотки», настаивает, чтобы я обязательно брал с собой и резиновую дубинку. Два года назад парень, который служил тут вышибалой до меня, ткнул шокером одного зарвавшегося ублюдка, и тот мгновенно скопытился. Если бы наглец просто получил дубинкой по голове, то наверняка выжил бы. Старый дурак Демпси пожалел денег на взятку полиции, в результате беднягу вышибалу посадили, а я получил его место.

До открытия остается минут пять, и я занимаю привычное место. Сквозь стеклянную дверь видна Стейт-стрит, затянутая мутной пеленой дождя. В глянцевом черном асфальте отражаются бесчисленные фонари и огни рекламы. Мчат мокрые машины, с шипением вспарывая длинные лужи.

В перспективе улицы едва угадывается угловатое здание с высокой трубой – крематорий Первого городского кладбища, расположенного чуть поодаль. Дождливая мгла полнится прелой сыростью улицы, бензиновой гарью и, как мне кажется, едва уловимым смрадом сжигаемой плоти.

Я привычно осматриваю свое отражение в зеркалах фойе. Для завсегдатаев «Глубокой глотки» я наверняка выгляжу устрашающе. Выпирающий квадратный подбородок, широкие скулы, бритый наголо череп в мелких шрамах. Шесть с половиной футов роста, триста фунтов живого веса и кулаки чуть меньше баскетбольных мячей. Все-таки двенадцать лет профессионального бокса накладывают свой отпечаток. Если бы на том проклятом поединке в «Мэдисон-холле» промоутер турнира не подложил мне такую свинью, то я наверняка боксировал бы и поныне.

Тем временем к входу подкатывают первые машины.

– Черт тебя дери, Фил!

– Фил, привет!

– Как ты всех нас затрахал, Фил!

Публика у нас – законченные подонки без прошлого, настоящего и будущего. Бездельники, существующие на вэлфер. Этого пособия, которое им выплачивает штат, вполне хватает не только на жизнь, но и на визиты в «Глубокую глотку». Наблюдая стриптиз в окружении таких же неудачников, они ощущают себя вполне успешными джентльменами, а не тем законченным дерьмом, каковым на самом деле и являются. Да и алкоголь тут едва ли не самый дешевый во всем Бейсин-сити.

А вот и наша Кейт, двадцативосьмилетняя девушка с силиконовой грудью и уставшими глазами. В стриптизе она с пятнадцати лет, премудрости этого ремесла знает не хуже, чем я – тонкости бокса. Кейт никогда не начинает шоу раньше чем через полтора часа после открытия заведения. Ни один мужчина, придя с промозглой улицы в тепло бара, не начнет сразу засовывать в трусики танцующей стриптизерши свои захватанные пятерки и десятки. Для этого ему необходимо как следует пропитаться атмосферой порока, тягучей и сладкой, как облако сливочного мороженого.

Сегодняшний вечер начинается так же, как и сотни подобных. Негромкий, пока еще трезвый гомон мужчин, мелодичное позвякивание посуды, дружеские похлопывания по плечам, вопросы, восклицания…

Я по-прежнему стою у входа, контролируя одновременно улицу и бар, который мне прекрасно виден через зеркала фойе. Публика потихоньку наливается спиртным. Реплики звучат громче, шутки становятся все раскованней, жесты – развязней.

Наконец динамики на стенах тяжко вздрагивают, и замкнутое пространство заполняется щемящим золотым блюзом. Томно вздыхает тенор-саксофон, чувственно вздрагивает перкуссия, вкрадчивый контрабас шелестит, словно шелковое белье девственницы.

На танцполе появляется Кейт. Она в стильном атласном платье с золотистым отливом. Кейт с грациозностью газели движется в такт музыке. Ее улыбка обворожительна, а виляние упругого зада возбуждает даже меня. Мужчины отставляют недопитое пиво, немигающе пялятся на красотку и причмокивают языками.

Я могу в деталях рассказать, что произойдет дальше. Минут семь-восемь Кейт будет снимать с себя платье. Затем минуты четыре – кружевной бюстгальтер. Потом, артистически улыбаясь этим скотам, она пройдется между столиками. Мужчины начнут слюнявить эти бумажки и наперебой совать их ей в прозрачные трусики, стремясь прикоснуться потными руками к выбритому лобку. Лишь после полуночи в наш бар набегут проститутки из Старого города. Разомлевших клиентов проще всего укатать между часом и двумя ночи.

Тут боковым зрением я фиксирую нечто странное. К подъезду бара важно причаливает огромный черный лимузин с наглухо задернутыми занавесками. В нашем районе такие машины появляются нечасто. Выбегает водитель в ливрее, раскрывает зонтик, почтительно распахивает дверку…

Сперва из лимузина выходит щеголеватый брюнет в светлом плаще, напоминающий одновременно и гангстера, и лакея. Его хищное бледное лицо с тонкими усиками под горбатым носом кажется мне знакомым. Он склоняется к открытой дверце, подает руку спутнице.

Я не верю своим глазам. Наверное, это голливудская кинозвезда, не иначе. Античный профиль, золотые волосы, роскошное вечернее платье, бриллиантовое колье. В фигуре, движениях, в каждой складке платья ощущается женщина высшей пробы. Такие особы иногда выходят из «Роллс-Ройса» и шагают по алой ковровой дорожке к освещенному подъезду здания, где начинается кинофестиваль. Под руку их поддерживают мужчины в смокингах. За плечами этих дам развевается едва различимый шлейф духов.

Что эта парочка собирается делать в нашей забегаловке? Главное – кто они?

Похоже, молодая леди в ссоре со своим спутником. Они о чем-то ожесточенно спорят, но о чем именно, я так и не слышу из-за двери, лишь пытаюсь угадать по жестам и мимике. Кажется, женщина хочет прогнать щеголя. Дождь струится по огромному черному зонту, который водитель удерживает над их головами.

Лимузин отъезжает, парочка приближается к дверям. Я открываю. Они проходят, даже не взглянув на меня.

Неожиданно блондинка оборачивается к спутнику и произносит с вызовом:

– Кто вместо Джеки? Да хоть первый встречный! Я обязательно это сделаю! Только не забудь потом рассказать своему подлецу брату!

Похоже, она немного пьяна. А вот спутник ее сосредоточен и напряжен, словно взведенная пружина. Я почти физически ощущаю, что сорваться мужчина может в любой момент, всматриваюсь в его лицо. Однако он узнает меня первым:

– Как же ты, Фил Роули, низко пал! До вышибалы докатился, не так ли?! – Он тычет пальцем мне в грудь.

Этот жест я не выношу органически и с трудом сдерживаюсь, чтобы не зарядить ему своим коронным апперкотом в подбородок. Алекс Донован – конечно же, это он. Промоутер того злосчастного турнира в «Мэдисон-холле», человек, поломавший мне жизнь.

В заключительном поединке с никому не известным новичком ставки на мою победу были семнадцать к одному. Но выиграл новичок. Так захотели боссы подпольного тотализатора. Снотворное в сок перед боем, грязный бокс соперника и еще более мерзкое судейство. В результате я выстоял лишь четыре раунда. И жизнь моя покатилась по наклонной. За этим стоял он, Алекс Донован. Я узнал обо всем слишком поздно.

– Шоу уже началось, – отвечаю я абсолютно индифферентно.

Кейт плывет между столиками, то и дело присаживается на колени мужчин. Те постепенно заводятся. Минут через сорок появятся проститутки.

– Оставь в покое этого парня, – произносит блондинка спокойно и властно. – По крайней мере, он честно зарабатывает свой хлеб. В отличие от твоего братца.

Пружина, взведенная в Доноване, срабатывает мгновенно. Он с оттягом бьет женщину по лицу. На ее щеке тут же вспыхивает алое пятно.

Ненавижу, когда бьют женщин. Особенно красивых и при мне. Тем более если это делают такие ублюдки, как Алекс. В подобных случаях сознание мое отключается, кулаки начинают жить собственной жизнью.

Хук левой приходится точно в скулу. Алекс коротко вскрикивает, распяливает рот, выпучивает глаза и тут же получает мощный джеб в шею. Он инстинктивно поднимает руку, пытается отступить, и я добиваю его коронным апперкотом. Этот удар приходится точно в висок.

Донован лежит на полу, ногами к входу. Кровь, стекающая из уголка рта, расползается на лацкане его пижонского плаща. Левая рука нелепо подвернута назад. Глаза немигающе смотрят в заплеванный угол.

– Ты убил его, – тихо произносит леди.

– Превышение необходимой обороны, – непослушными губами шепчу я, пытаясь собраться с мыслями.

– Его старший брат – сам Джеки Донован. Он найдет тысячу способов отправить тебя на электрический стул. Этот Джеки – страшный человек и… мой муж.

Тут передо мной наплывом появляется лицо леди. Она прекрасна настолько, что я на секунду забываю, что только что убил человека. В ее глазах нет затравленности и страха – только тоска и боль.