Привратник мифа

Девушка нравилась мне всё больше и больше.

– Только не перебивайте меня, пожалуйста, прошу вас. Зовут меня Инга Балодис. Я из Риги. Учусь… училась в юридической академии. Перед самой защитой диплома у меня тяжело заболел отец, пришлось всё бросить и рвануть домой. Там всё закрутилось, подробности вам не нужны, только через два месяца отец умер, а я решила вернуться. Академку задним числом оформить. В таком случае, как мой, подобное иногда допускается. Так вот, только я собралась с духом, дабы идти в наш деканат, поступило сообщение, что раз я на торжественной церемонии вручения дипломов не присутствовала, то могу забрать свой в деканате. Там-то я и узнала, что не только написала дипломную работу, но и с отличием её защитила. Самое забавное, что преддипломную практику проходила у вас и у вас же писала диплом. Вернее, дипломную работу. Оказалось, что я здесь работаю, потому как заключила трудовой договор якобы с вами. Скан-копию в деканате видела. Более того, потом выяснилось, что в этом городе у меня есть квартира, раньше-то в общаге жила. Вот.

– Мои соболезнования. Но это ничего, что я вас совсем не помню?

– Ничего, – с лёгкой иронией успокоила Инга. – Вас я тоже первый раз вижу.

– Ну, сейчас мы это проверим, – бодро сказал я и вытащил на свет божий означенный договор, который нашёл, пока раскапывал многочисленные документы, оставленные моим предшественником.

– Посмотрите, пожалуйста, – сказал я, протягивая прозрачный файл с бумагами. – Подпись ваша?

– Похожа на мою… – Девушка вытащила страницы договора и стала внимательно их изучать. – Очень похожа. Я точно так же расписываюсь. Подписано шариковой ручкой, бумага продавлена, печать вдавлена. Ничего не понимаю… Да и не могла я тут подписать! Я в Риге тогда была. Вы в состоянии это объяснить?

Я мог бы рассказать Инге всё, что к этому моменту знал. Про то, как меня временно переправили в другой мир и чего я там нагляделся, как вместо меня тут сидел мой двойник и расследовал какие-то жуткие преступления, как некий метаморф принял облик, похожий (в общих чертах) на Ингу, и от её имени сидел тут вместе с моим двойником, а сам параллельно вёл свою игру и собственные расследования…[8 - Все эти события описаны в романе «Разрыв легенды».] Всё это я мог бы рассказать, так как прочитал в той самой распечатке у себя дома. В документе, лежащем около компьютера. Мог бы, но не стал. Угадайте с трёх раз почему.

– Да, Инга, – подтвердил я, чтобы как-то сориентировать девушку, – к сожалению, с этими несообразностями помочь пока не смогу. Может быть, потом, но не сегодня. Если вам нужна эта работа, оставим всё как есть. Место вас ждёт. Более того, если меня нет, вы сможете сами принимать заказчиков, а впоследствии стать моим компаньоном. Но это на ваше усмотрение. Вы дипломированный юрист, не пропадёте.

Я вовсе не собирался сохранять за собой этот офис и тем более помощницу. Зато внезапно возникшая идея спихнуть дела на Ингу и передать ей все полномочия показалась вполне удачной. Пусть работает, а я вернусь к прежней свободной непритязательной жизни.

– А что, так можно? Остаться у вас для подработки?

– Почему нет? Только поведайте о себе, но не канцелярски анкетно, а живым разговорным языком. Что вы за человек, что любите, что ненавидите, к чему стремитесь.

– Зачем? – удивилась девушка. – Деловые контакты не терпят откровенности.

– Да, но всё-таки, – настоял я. – Это для того, чтобы я правильно себя вёл и не затрагивал оскорбляющие вас темы. Расскажите, что вы считаете правильным или наоборот. Это может стать весьма важным при совместной деятельности. А то был у меня случай с одним мужиком: он страдал сильнейшей клаустрофобией, до астматических приступов доходило. На лифте старался не ездить, а пришлось, причём лифт застрял… Нехорошо застрял. Короче, чуть не умер человек.

– Расскажу, – легко согласилась Инга, – сами напросились. Я тут как раз анкету заполняла для одного… Не столь и важно для чего, но кое-что рассказать могу. Моё мнение во многих случаях негуманно, жестоко и, вероятно, несправедливо по отношению к другим людям, однако у меня есть свои доводы и основания так считать… Итак. Клаустрофобией не страдаю, астматических приступов за собой не замечала. Зато я всецело за науку и её развитие. Я за клонирование, направленное мутирование, стволовые клетки, поиск новых путей лечения болезней. Я за ГМО. Нет ни одной статьи или заключения, в которых говорилось бы о связи потребления таких продуктов с болезнями. Я сторонник проверенных данных, меня воротит от гомеопатов, неграмотных безумцев, занимающихся самолечением, и людей, верящих политическим записям в интернете. Ненавижу антипрививочников. Не люблю упёртых на чём-либо людей. Веганов, сектантов, глупых гламурных дур, граждан, свято верящих телевизору. Они либо умственно ограниченны, либо непролазно тупы и, услышав какую-нибудь чушь, начинают повторять за другими. Я за смертную казнь для террористов и серийных убийц. Ещё я за стерилизацию насильников и маньяков, а также умственно неполноценных из-за генетических повреждений. Не надо им размножаться, негуманно это. Да, я за евгенику. Что есть, то есть… Я могу быть в чём-то правой, а в чём-то неправой совсем, но это всего лишь моё личное мнение, на его истинность не претендую, никому не навязываю и не стараюсь никого убедить. Вероятно, когда-нибудь под влиянием жизненных обстоятельств что-то в своих взглядах и скорректирую, но в основе останусь непреклонной. Вот как-то так. Как вам портрет чудовища? Не устали от моего монолога? Не надумали контракт со мной разрывать?

– Нет пока. Не надумал, – покачал головой я. – А о чём вы мечтаете?

– Вам-то зачем? – спросила Инга подозрительным тоном. – Разве это важно для совместной работы?

– Конечно, важно, – возразил я. – Надо знать, о чём можно с вами говорить, а о чём лучше и промолчать. Какие темы лучше оставить за скобками… Так всё-таки, чего бы вы хотели? В порядке бреда?

– В порядке бреда мечтаю всё бросить, покрасить волосы в ярко-рыжий цвет и улететь в Ирландию, Исландию или Шотландию. Купить там проверенный жизнью подержанный моцик и в одиночестве рассекать по безлюдным европейским дорогам. Приезжать в байкерские пабы и кривляться там под музыку кантри. Мотаться по побережью и балдеть от чувства беспредельной свободы. Дышать полной грудью и смотреть на морской закат, засыпа?ть под маяком, а потом видеть ветряные мельницы. А пока я буду торчать тут. Восемь часов в день и пять дней в неделю. В стране гаражных крыш, хрущёвок-пятиэтажек и стеклянных офисных человейников. Я люто ненавижу себя за излишнюю болтливость и пустые несбыточные мысли в порядке бреда.

– Почему несбыточные? Инга, вы гражданка Евросоюза, если я правильно понял. Так поезжайте, какие проблемы?

– Мира, в котором мне хотелось бы жить, больше не существует. Нет безлюдных дорог, безопасных баров, и беспредельной свободы тоже нет. А есть всяческие ограничения, поиск заработка, опасные афро-азиатские иммигранты или всё это сразу и в комплексе. Напряг с деньгами тоже никто не отменял… Но иногда, всё реже и реже, особенно вечерами, я скучаю по родному городу. Никогда не думала, что скажу это. Да, я его ненавижу. Да, с ним связано много боли и неприятных воспоминаний. Но внезапно начинаю по нему скучать. И хотя единственные люди оттуда, с которыми у меня ещё осталась какая-то связь, сматывают удочки, я чувствую, что тоскую именно по городу моего детства. Теперь вот думаю о лете, о влажном, прохладном и недолгом лете там. О сером холодноватом взморье, о соснах на песке, о многочисленных дачах в пригородах… Только вот города чудес, каким я его помнила все те годы, что жила здесь, больше нет. И не будет никогда.

– Это у вас скоро пройдёт, не переживайте. Вы влюбитесь, выйдете замуж…

– Я никогда не выйду замуж! – сердито прервала меня девушка.

– Почему? Вы что…

– Нет-нет, я не лесбиянка, – засмеялась Инга. – Просто люблю жить одна. Вернуться домой после работы, запустить стирку, приготовить для себя одной ужин, посмотреть интересный фильм; ну а может, лучше с грустным лицом посидеть, сняв джинсы, два часа на диване? Ценность проживания одной, без мужчины, ещё и в том, что я могу ходить по квартире абсолютно голой, не опасаясь внезапного секса со стороны этого похотливого животного. Вообще, секс – это устаревший способ невербальной коммуникации между людьми. Теперь, когда у нас есть стикеры в «Телеграме» и анимоджи на айфоне, секс отправляется на свалку истории. А потом… потом… Взрослую самодостаточную женщину может волновать лишь один вопрос: почему нет месячных?

Ответа придумать я не смог, и мы разошлись по домам.

Глава 6. Девушка и ворон

Практически любая настоящая детективная история бывает написана по строгой схеме: преступление – расследование – разоблачение. Иногда – наказание. Казалось бы, примитивно и предсказуемо. Но почему тогда многие любят читать детективы? Да и вообще приключенческую литературу? Не уверен, что знаю верное решение, хоть и сам всё это читать люблю. Зато первый попавшийся справочник писателя легко ответит на поставленные вопросы. С одной стороны, форма ухода от реальности – это ещё одно доказательство того, что живём мы в правильном мире. Здесь и спортивный азарт – болеем за главного героя, и приятная иллюзия – отождествляем себя с ним, при этом кажемся себе сильнее, смелее и ловчее, чем в реальности. С другой стороны, это упражнение для ума: многим нравится разгадывать чужие загадки. Именно поэтому люди с неторопливым, ленивым разумом детективы и приключенческие романы не жалуют, считают их низким жанром. Предпочитают им мемуары, исторические романы или любовные истории с незатейливыми бытовыми подробностями. Извините, если кого обидел: это моё личное мнение, ни на что не претендующее. Ребята, пишите детективы. Полезно для ваших мозгов и приятно для досуга некоторых читателей.

Только вот здесь не настоящий детектив, вернее, совсем не детектив, и о канонической схеме придётся забыть. Извините уж.

Плохо было то, что я основательно влип. Да и офис продать не смогу, и от дел не отказаться, обратной дороги нет. Несколько новых расследований на руках. Магистрантка эта петербургская на мою голову. Как всё распутать и до ума довести? Понятия не имею, это у меня всегда так. Сначала паника и полное непонимание, куда двигаться дальше, потом наработка результатов и сбор информации, дальше анализ, отсеивание ненужных данных, и в какой-то момент в темноте появляется слабый свет. Этот свет разгорается, усиливается, и бац – вдруг всё становится ясно. Остаётся только подтвердить выводы и оформить отчёт.

Я бросил офисные дела на новую помощницу (пусть вникает, самостоятельная работа – это лучшая школа, так эффективнее будет) и на другой день в точно назначенное время стоял в большом зале вокзала, на том самом месте, где когда-то торчал памятник основателю Советского государства.

Свою подопечную узнал сразу. Действительно приметная личность, как и писала Aрина, «увидишь – не перепутаешь». Магистрантка производила впечатление очень уверенной в себе особы и казалась сорвиголовой. Про таких говорят: оторва. На вид лет двадцать, от силы года двадцать два. По-современному одета и выглядела красиво. Высокие летние берцы на толстой подошве, художественно драные, облепляющие фигуру джинсы, укороченная майка-голопузка, курточка-распашонка из грубой чёрной кожи с серебристыми молниями и заклёпками. Из-под прорех на джинсах выглядывали чёрные сетчатые не то колготки, не то чулки, а на шее болталось малозаметное колье из каких-то вертикальных продолговатых не то невзрачных камушков, не то кусочков дерева. На глазах – круглые чёрные очки в стиле «Слепой Пью». Ярко-красная помада на губах, тёмная охотничья шляпа и каштановые локоны из-под этой шляпы завершали портрет. Девушка была красива. За ручку она катила объёмистый тёмно-синий чемодан на колёсиках. Кроме всего прочего, она что-то жевала – очевидно, какую-нибудь жвачку. Зачастую подобные девицы за яркой внешностью и характером свойского парня скрывают страх и тщательно маскируют нерешительность, но, по-моему, не в данном случае. Ладно, мне с ней детей не крестить и не заводить. Отвезу как-нибудь. То, что потом придётся забирать её обратно, не обсуждалось, а мною даже не рассматривалось.

Вблизи стало заметно, что с её лицом что-то не так. Вся физиономия была расчерчена узкими чёрными линиями так, будто в компьютерной игре или фантастическом киберпанковском боевике. Однако всё это я заметил немного позже. Первое, что бросилось в глаза, – большой чёрный ворон, невозмутимо сидевший на плече девушки. Птица вцепилась когтями в усиленное кожаное плечо куртки и умно смотрела на меня одним глазом.

– Здравствуйте. Как вас в поезд-то пропустили с такой красавицей? – спросил я, кивнув на птицу. – Она никуда не улетит?

Ворон повернул голову, посмотрел другим глазом и гортанно сказал «кра!», но ничего больше не сделал. Не слетел и крыльями не захлопал.

– Привет. Это не она, а он. Ворон, а не ворона. Его традиционно зовут Коракс[9 - По-латыни – Corvus corax, ворон обыкновенный.]. Это мой фамильяр – личный друг и помощник. А прошли мы вполне спокойно. Я глаза всем окружающим отвела, и никто ничего не увидел. Зато вам, наоборот, зрение открыла…

На это я не нашёл что ответить и промолчал. Мне вдруг стало страшно. Паузу девушка оценила по-своему и сказала:

– А я – Олёна, – и по-мужски протянула мне руку. – Через «О».

– Что через «О»? – не понял я.

– Олёна, а не Алёна, – сказала девушка и сняла чёрные очки. У неё оказались смешливые лучистые карие глаза.

Я аккуратно пожал слегка прохладную узкую ладонь и назвал себя.

– Очень приятно, – без особого удовольствия ответила Олёна.

– Скажите, а что у вас с лицом?

– А, это! – Девушка заливисто рассмеялась. – Я и забыла совсем. Сразу с косплея начальница выдернула и сюда отправила. Играли в киберпанк, я отыгрывала крутую аугментированную девушку Риту Уилер… Знаете, кто это? Ну, неважно… В общем, мне досталась такая роль… Вообще, этот косплей с большим вниманием к деталям был сделан. Самые разные техники использовались. Помимо собственно одежды, употреблялись технологии изготовления пресс-форм, грима с хардкорными имплантами и такой вот навороченной аугментацией. А что?

– Что такое аугментация? – наивно поинтересовался я.

– Не слышали? Искусственное расширение возможностей, усиление естественных способностей и функций. Вживление имплантов. Это, – девушка показала на проходящие по лицу линии, – как бы швы и следы вживлённых элементов, которые помещают в тело для выполнения определённых задач. Импланты считывают мимику и помогают управлять дополнительной реальностью… Чипы, проводо?чки там всякие. Ну вы поняли? Это у меня очень стойкий грим, просто так не смоешь и не отлепишь. Вам, наверное, неинтересно… Да, забыла совсем…

Олёна пошарила с изнаночной стороны куртки и извлекла немного мятый, сложенный вчетверо листок бумаги.

– Письмо. Приказано в собственные руки вам передать. Aрина Алексеевна уверяла, что вы и так всё про нас знаете, доехать мне поможете.

– Помогу, конечно, но про вас лично ничего не знаю, – пробормотал я, разворачивая записку. Красивым размашистым почерком Арины было написано следующее:

Просьба довезти до базы и лично представить руководителю практики нашу магистрантку Олёну. Как приедете на место, сразу напиши?те. Прошу от Вас честности, особой предупредительности и корректности.