Здесь тоже водится Абсурд

– Санек, побежали! – сказал мне напарник. – Надо сымитировать скорую помощь, как в сериале, где все бегают и творят чудеса. А то их детская психика, воспитанная мыльной оперой и идеалистическими книгами, не вытерпит нашего обычного подхода к работе.

– Побежали. – согласился я.

«Постоянно кто-то орет, что мы должны… Люди по-настоящему верят, что они лучше знают, что надо делать, но этого они не делают. Ко всему прочему, очевидцы пытаются тебе мешать и оскорблять тебя, так как сейчас это обычная реакция на все происходящее.»

Наш дуэт добежал до толпы и протиснулся к больному, сквозь людей хорошо знающих, что надо делать. Страждущий, это был огромный амбал с красным лицом, лежал спиной на скамейке. Под голову у него была подложена борсетка. Он очень громко храпел, причмокивая и присвистывая. Паша наклонился к нему и через секунду сказал мне:

– Абузус.

Какая-то женщина, стоявшая рядом со мной, крикнула мне в самое ухо:

– Сделайте что-нибудь! Не стойте столбом! Вы разве не видите? Состояние его ухудшилось. Он уже хрипит!

– Женщина не мешайтесь, – отбивался я. – Мы делаем все, что в наших сил. Сейчас мы его оживим! Соблюдайте спокойствие, граждане!

Мой коллега открыл чемодан и достал оттуда салфетку для стимуляции дыхания, пропитанную нашатырем. Не успел он вытащить ее из упаковки и применить по назначению, как из разных частей толпы стали сыпаться на нас приказы:

– Померьте ему давление!

– Снимите ему ЭКГ!

– Измерьте у него сахар!

– Дайте ему кислорода!

– Проводите реанимационные мероприятия – ВЫ ЕГО ТЕРЯЕТЕ!!!

– Померьте температуру!

– СДЕЛАЙТЕ ЕМУ КАКОЙ-НИБУДЬ УКОЛ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Никто не давал нам слова сказать. Все только и делали, что приказывали, да оскорбляли нас. Пара человек, поддакивая оскорблявшим, проклиная нас и наш департамент здравоохранения, снимали происходящее на мобильный телефон. Один мужчина среднего возраста, стоявший впереди толпы, демонстративно говорил по своему сотовому нашему департаменту, что мы нарушаем закон и не оказываем помощь. Нас давили со всех фронтов. В глазах темнело, воздуху не хватало, нас никто не хотел слушать, мы буквально тонули.

По Павлу было видно, что он уже закипает и скоро из его ушей послышится пронзительный свист.

Сквозь толпу к нам пробрался молодой человек кавказской внешности, приблизительно тридцати лет, в деловом костюме с черным дипломатом и сказал нам громко, периодически поглядывая на собравшихся:

– Ребята, человека надо спасать! Здесь дело темное! Поэтому не стоит здесь долго думать. Давайте берите его и везите в больницу. Там во всем разберутся! Не стоит тратить время попусту! Спасать его надо! Это всё-таки человек.

Я повернулся к Паше и сказал:

– Давай, стимулируй дыхание этого сонного субъекта и приводи его в чувства, а я пока попытаюсь разрулить ситуацию.

– Саня, я прошу тебя, только не ругайся! Сразу стреляй по ним и так чтоб никто не уцелел, а то придется писать объяснительную.

Коллега занялся больным, а я встал посередине толпы и закричал:

– Тихо! Тихо граждане! Мы уже провели осмотр и поставили предварительный диагноз. Для постановки точного диагноза и установления эффективного лечения нам необходима ваша помощь…

Толпа замерла и прислушалась.

– А какой предварительный диагноз и какая от нас требуется помощь? – спросила девушка двадцати пяти лет.

– У этого несчастного мужчины Сотрясение головного мозга! Об этом нам сообщают, общемозговые симптомы, потеря сознания, сильный храп и запах этила! Для ясной картины и последующей тактики мне нужно сделать пациенту МРТ!

– А зачем вы тогда разглагольствуете? «Берите и везите его в больницу», —сказал мне мужчина средних лет.

– Для того, чтобы сделать МРТ больше больница не нужна! В наш прогрессивный век нанотехнологий мы возим с собой портативный МРТ с множеством сборных деталей.

– Отнесите мужчину в машину и сделайте там МРТ! – приказным тоном сказала дама бальзаковского возраста.

– Пациента трогать нельзя! Это может плохо сказаться на его состоянии, вплоть до летального исхода.

– А, что же тогда делать? – спросили в один голос зеваки.

– Вам всем необходимо подойти к нашему водителю и попросить достать МРТ со множеством сборных деталей и принести сюда, чтобы мы сделали на месте снимок мозга.

– А почему вы не можете сходить в машину и принести МРТ вместе с водителем.

– Потому что, по закону, я не имею права покидать пациента пока его жизнь находиться в опасности, даже если бы нас было не двое, а шестеро!

Толпа переварила мои слова, что-то пробубнила и спокойным шагом отправилась к машине.

– Граждане, проявите сознательность! – говорил я громко на всю платформу. – Надо не пешком идти, а бежать! Ведь здесь дорога каждая минута, а вы медлите....

Картина не изменилась. Все так же спокойно шли на выход, только слышались чьи-то недовольные возгласы, о том, что медики не хотят работать.

Я повернулся к Павлу.

– Ну что там наш болезный?

– Руками машет и посылает меня, не хочет просыпаться.

Я подергал спящего за мочки ушей и отвесил ему пару слабых оплеух. Амбал открыл глаза, обматерил меня, пригрозил кулаком и опять задремал.

– Ну чё? Полицию будем вызывать или продолжим будить эту пьянь? Он сам не хочет уходить, а нам с ним не справиться. Разные весовые категории. Оставить нам его в покое не получиться, опять сердобольные вызовут. Не нас, так кого-то другого. «Так что надо что-то делать», —сказал я.

Паша подмигнул мне и сказал:

– Сейчас все сделаем. Он сейчас быстрее ракеты побежит отсюда. Ты только отойди от него на пару шагов.

– Ты что удумал?

– Сейчас увидишь. Нечего нам возле него хороводы водить, да бред всякий выслушивать.

Паша взял двух кубовый шприц, набрал им миллилитр нашатыря из бутылочки, выпустил воздух, снял иглу с канюли и прыснул содержимое в нос пьяному, отскочив в сторону после процедуры.