Половецкий Хан

– Сам подумай, целый корпус пропал, и ни одного человека не вернулось… Думаю, что тут замешаны высшие силы.

– Видимо они попали в засаду и были полностью разбиты. – Кончак не был так суеверен как союзный хан.

Армия остановилась на ночлег в лесу, близ города Переяславль. Стараясь не выдавать свое присутствие, в эту ночь никто не зажигал огней или костров. Воины перекусили кусками мяса, заготовленными заранее, запили все кумысом и расположились на отдых, ибо следующий день обещал быть тяжелым. Ночь прошла спокойно и безмятежно, хотя временами в лесу слышались шуршания ветвей и хруст гнилых веток. Караульные всматривались в чернеющую пустоту густого леса, но практически ничего не видели, за исключением неясных мелькающих теней, появляющихся и исчезающих во мгновение ока где-то далеко в глуши.

Ранним утром кыпчакская армия обогнула лес и подступила к крепким бревенчатым стенам города, на которых было видно множество людей с зажжёнными факелами, копьями, мечами и палками. Русичи были прекрасно осведомлены о присутствии кыпчакской армии, а также о ее численности. А также где она расположена и когда двинется в путь.

– Они нас ждали… – с суеверным страхом проговорил Кобяк.

– Видимо развязали языки нескольких наших воинов из разведывательного передового отряда. – Кончак был уверен в том, о чем говорил.

– Да пребудет с тобой сила великого Тенгри! – воскликнул Кончак союзному хану и двинулся к своим воинам.

– И с тобой… – не громко ответил Кобяк, смотря на быстро удаляющуюся фигуру смелого хана.

Скомандовав наступление, Кобяк задвинул на лицо металлическую маску и стал двигаться вперед, к стенам города. Его воины, быстро обгоняя своего хана, стремительно приближались к крепости, доставая стрелы из колчанов, висящих на поясах, и готовясь стрелять по неприятелям

Кыпчакские воины в плотную приблизились к крепким стенам Переяславля, обстреливая город тучами зажжённых стрел, пытаясь вызвать пожар в городе, полностью выстроенном из дубового сруба. Однако защитники города не подпускали кыпчакских лучников слишком близко, отвечая и своими градами стрел. Русичи поливали слишком приблизившихся к стенам всадников кипящей смолой, бросали в них дротики и камни.

Несколько раз подступали конные воины к стенам, пытаясь обстрелять из луков защитников стен, однако раз за разом им так и не удавалось нанести какой-то серьезный ущерб русичам. Осада продолжалась весь день и всю ночь, но кыпчакским ордам не удалось добиться сколько-то важного успеха. Временами в городе вспыхивали яркие костры, было понятно, что некоторым из воинов все же удалось поджечь избы, находящиеся в городе, но эти пожары так и не перешли на другие строения, и вскоре храбрым защитникам города удавалось их затушить.

Трижды воины Кобяка смогли поджечь крепкую стену неподалеку от главных ворот города, но защитники стен быстро засыпали пожары землей и песком. Меткие кыпчакские лучники разили одного русича за другим, пытаясь помешать затушить пожары, но в защите города участвовало все население, мужчины, женщины, дети, старики и старухи.

Атака кыпчакской орды была страшной, множество людей падали со стен, пронзенных меткой стелой или дротиком, пущенным храбрым воином, подошедшим к стене ближе остальных. В этой сумятице даже не было понятно, мужчина стоит на стене или женщина. Несколько густых залпов, выпущенных постоянно наступающей и отступающей легкой конницей, сразили еще с десяток человек, некоторые из которых были детьми. Однако ни у нападавших, ни у защищавшихся не было времени на то, чтобы оплакивать своих умерших. Однако несмотря на непрекращающийся огонь, русские продолжали успешно обороняться. Было понятно, что кыпчакская армия сможет захватить город, но только если к переяславцам никто не придет на помощь, в что верилось очень и очень слабо, учитывая широко распространённое родство между русскими князьями.

Видя хорошую подготовку к осаде и опасаясь удара союзников с тыла, Кончак отправил Кобяку гонца, предлагая отступить от неприступного города. Но Кобяк, вошедший в азарт, предложил продолжать осаду.

До самого утра орда не бросала попыток создать в стенах брешь или вызвать сильный пожар, который не смогут затушить горожане, но судя по быстро затушенным огням внутри города, русичи без проблем справлялись с кыпчакскими поджогами.

Когда на земле стала появляться заря, создаваемая подымающимся солнцем, Кончак и Кобяк отступили, опасаясь вылазки храбрых русичей или что еще хуже, удара с тыла, которого можно было серьезно опасаться, тем более что жители Переяславля знали о приближении степной орды и судя по всему успели отправить гонца с просьбой о помощи.

Кыпчакская орда отошла от города и двинулась на многочисленные поселения, находящиеся на пути к степи. Оставляя за собой выжженные селения близ Переяславля, объединённая кыпчакская армия двинулась в обратный путь. Среди воинов стало появляться возмущение и недовольство, поскольку они возвращались домой практически с пустыми руками, а это считалось позором. Ведь они нашли не так много ценного в уничтоженных селах. Всего несколько сотен крупного и мелкого скота, да сотня другая бедных жителей. По всей видимости большая часть людей укрылась за стенами Переяславля, оставив в своих домах лишь то, что не смогла забрать. Слыша неодобрительные разговоры своих воинов, хан Кончак и хан Кобяк решили разорить близлежащие земли, в которых не было таких укреплённых городов как Переяславль, но были небольшие города и села, в которых тоже оставалось довольно много богатой добычи.

Трехтысячная армия степных воинов, разозленных неудачей у стен Переяславля, смела всякое упоминание от нескольких десятков селений, после чего разграбили и полностью сожгли несколько небольших городов, лежащих на их пути. Двое суток продолжалась безжалостная сеча, при которой кыпчаки лишили жизни несколько тысяч человек, а тысячи женщин, детей и ремесленников взяли в плен. Тысячи голов скота, десятки, а то и сотни килограмм всевозможной посуды, оружие, инструменты для земледелия и скотоводства, а также множество всякой другой утвари взваливались на большие телеги.

Довольные богатствами, добытыми в окрестностях Баруча, орды Кончака и Кобяка двинулись в дорогу, направляясь обратно к степи. Движение было медленным, поскольку все повозки были забиты золотом, серебром, медью, железом, шкурами животных и различными вещами. Также движение сильно замедлялось множеством рабов, которые не могли двигаться быстро. На округу быстро наступала ночь. Холодный воздух пронизывал собой всех живых существ в округе. Все, как воины, так и пленные устали и хотели отдохнуть, однако сигнала от ханов об остановке все никак не поступало, потому приходилось продолжать движение в полумраке наступающей холодной ночи.

– А не плохо мы вышли в поход, – с довольной улыбкой сказал Кобяк мирно двигаясь верхом на своей кобыле.

– Не то, что мне хотелось бы, – с досадой ответил Кончак, – я ждал победы над Переяславлем, а не над какими-то Баручами или Сребрами…

– Мы разорили много земель наглого князя Всеволода, чем тебе не месть за прошлые неудачи наших предков и смерть твоих людей, погибших в бою?

– Мне нужна была его голова! – злобно прорычал Кончак, но стараясь взять себя в руки он глубоко вздохнул и через некоторое время продолжил:

– Но, может быть оно и к лучшему что его голова не слетела с плеч. Если Тенгри не позволил нам взять город, значит еще не время…

Не успел закончить Кончак свои слова как вокруг их армии послышались дикие крики и шум оружия.

– Засада! О великий Тенгри, засада! – закричал Кобяк хватаясь за свою саблю и быстро направляясь назад, ближе к своей орде.

Кончак, уже привыкший к темноте окутавшей поля, хорошо увидел множество дружинников и русской кавалерии, направляющиеся к ним с права и с лева. Ничего не оставалось, как только принять неравный бой. Понимая, что зажатые в клещи конные воска кыпчаков не смогут показать свою силу, Кончак бросился к своим начальникам, приказывая бросать награбленное и рабов.

Русичи устроили настоящую суматоху. Не было известно, сколько их всего, но было понятно, что нападавшие грамотно распределили силы, позволив ордам войти на поле между двумя лесными массивами, откуда и ударили подготовленные и свежие дружины русских князей, хорошо спланировавших внезапную атаку. Бой продолжался не очень долго. Мертвые кыпчаки падали один за другим, не понимая откуда атакует враг. Кое как собрав своих начальников, Кончак приказал с боем пробиваться через армию русичей, которые хотели замкнуть круг, перекрыв орде последний путь к отступлению, южную сторону поля.

Кыпчаки даже не собирались защищать свое награбленное добро, так сильно они были напуганы внезапным нападением, и хотели только спастись из того месива, в которое попали.

Темные силуэты на лошадях, закутанные в прочные панцири и громко ругающиеся крепкими и колоритными словечками, размахивали своими мечами на лево и направо, разя кыпчакских воинов, подкрепляя свои успехи непристойными выражениями. А напуганные кыпчакские воины, в свою очередь, разя всех, кто попадался им на пути, как русичей так и своих, ибо ночь была очень темной, пробивались к выходу, следуя за своими предводителями, кричащими далеко впереди.

Трудно было орде вырваться из засады русичей. Почти третью часть войска потеряли они пытаясь вырваться из мощного кольца сильной дружины. Ночь, такая темная и непроглядная, которая помогла русичам напасть так стремительно и незаметно, теперь помогала кыпчакским ордам, скрывая в своей тени спасающихся всадников.

Всю ночь бежали кыпчаки, спасая свои жизни. Только к утру, когда еле заметное зарево появилось на небе, обессиленные всадники остановились. Лошади, как и люди просто валились с ног, сильно уставшие от прошедших событий.

Кончак отпустил свою лошадь, а сам упал на землю, из которой уже начинала пробиваться небольшая, нежная трава. От усталости он почти сразу уснул. Практически вся разбитая орда, расположившись близ какого-то большого леса, сразу устроилась на привал. Почти все воины спали, забыв обо всем, что с ними случилось накануне вечером. Только лишь некоторые воины договорились меж собой оставаться на страже, и при случае погони дать сигнал тревоги.

Кончак проснулся далеко за полдень. Возле него горел костер, где несколько воинов жарили мясо. Почти вся орда отдохнула и пришла в движение, поскольку оставаться в этих местах было не безопасно.

Приподнявшись и осмотревшись по сторонам Кончак позвал Юрия, который был неподалеку.

– Юрий! Удалось тебе понять кто на нас напал прошлым вечером?

– Было сложно понять это… – немного понизив голос ответил начальник войска, – но я слышал слова многих русичей которые кричали: – "Бьет черную нечисть великий князь Игорь! Бьет поганых нехристей Святославич!" – Но они в основном использовали немного другие, не очень хорошие слова… – немного скривив лицо сказал Юрий

– Значит новгород-северский князь решил заступиться за наглого Всеволода… – задумчиво казал Кончак, глядя на горизонт. Глаза хана потемнели, и Юрий, увидевший взгляд своего повелителя, быстро опустил глаза.

Кончак нашел свою лошадь и быстро направился на поиски хана Кобяка. Тот оказался в окружении своих вельмож и начальников.

– Рад тебя видеть живым и здоровым! – громко поприветствовал лукоморского хана Кончак.

– И я рад что ты цел! – улыбнувшись ответил Кобяк.

– Много ль потерял людей? – спросил Кончак.

– Около пятисот-шестисот человек… – уныло ответил тот, – а ты сколько?

– Примерно столько же. – твердо сказал Кончак. – А знаешь ли ты кто напал на нас минувшей ночью?

– Не могу сказать. Думаю, что это проклятый Всеволод…

– Это был Игорь! – быстро исправил предположение союзника Кончак, – мои люди слышали, как русичи хвалили за победу над нами именно его.

– Если бы он встретился с нами в чистом поле, то и следа от его армии не осталось бы! – сжав зубы и клаки прорычал Кобяк приходя в ярость.

– Потому и пошел на хитрость, и напал тайно на нас, поскольку знал, что даже уставшая половецкая армия может их разбить, вот и проявил осторожность.

Кончак немного помолчал, глубоко вздохнул и продолжил:

– Вот что, хан Кобяк, нужно нам быть с тобой вместе как одно целое. Если будет война меж кыпчаками и русичами то падем мы по одиночке.