Домик в сугробе. История одной души

Скользя на шубах с гладких горок.

Забыв про старые тревоги,
Спала замёрзшая земля.
Метель неистово шаля,
Скрывала с глаз долой дороги.

Коньки как нож пилили лёд,
Своих хозяев веселя.
Каток светлее хрусталя
Пирожным стал под новый год.

В нарядах ярких были ели.
Как королевы заблистали.
Друг другу лапами махали
Под ветром стройные модели.

И как обычно в выходной,
Все были заняты делами:
Гостей накрытыми столами
Встречали дружно всей гурьбой.

И пели песни под закуску.
И танцевали в хороводе.
И вечеринки на исходе
Съедали мясо по-французски.

Глава 2

Беда и равнодушие

Который день в исходе года,
Когда мороз ко всем суров
Встречал у мусорных бачков
Случайно деда – нищеброда.

Всегда он был ко мне спиной.
Мы не здоровались глазами:
Он прятал взгляд от всех часами
В помойной куче с головой.

Казалось, в мысли погружённым,
Он был далёк от суеты.
На тех, кто звал его: – «Эй, ты!»
Смотрел смиренно и смущённо.

Дед никогда не огрызался
В ответ на травлю и сужденья.
Он, как ребёнок, от волненья
Сдержать рыдания пытался.

Как будто клад искал в помойке.
Мороз его за нос щипал.
В бока бесстрашно ударял
Затейно: ласково и бойко.

Дед был одет не по погоде.
На вид, как будто, лет как сто
Его старинное пальто
Уже исчезло прочь из моды.

И сам старик уже не молод,
Казалось, был по всем приметам.
Питался скудным дед обедом
И с ним не расставался голод.

И так он жил… И мы так жили…
Без задней мысли и смущенья
Ссыпали смрад в его владенья
И жизни улыбались мило…

Мы все не прочь всех обсуждать.
И всё вокруг него желало
В него невидимое жало
Надменных взглядов запускать.

Своя всех волновала стать —
Его судьба не волновала.
И старики, и каждый малый
Его старались обозвать.

Глава 3

Осуждение и неприязнь

– Смотрите, парни, старикана
Прогнали дети, как собаку! —
Взялись дразнить того беднягу
Морозным утром хулиганы.

– И он, как псина, на помойке
Себе в отходах пропитанье
Сыскать желая, наказанье,
Затем обедает на стройке.

– Эй, ты! Несчастие земное!
Скорее прочь беги, покуда,
Тебя не выгнали отсюда.
Ведь ты один, а нас-то трое.