Скифы. Великая Скифия

– Не погонят, – согласился Данав.

Немного помолчал и проговорил:

– Странный сон мне приснился – будто я сражался с драконом.

Троян покачал головой:

– Не иначе, боги предупреждение посылают.

– Наверно. Только понять сон не могу.

– Волхва Рознега спроси.

– Неплохо бы, – проговорил Данав. – Но он остался в деревне, а я здесь.

– И чем же твое сражение закончилось? – спросил Троян.

– Я убил дракона.

Троян повеселел:

– Ну видишь – боги говорят, что удача на твоей стороне.

– Боги говорят, что дракон все еще жив.

– Но он же был мертв?

– Наверно. Но что бы это все значило?

– Предположим, дракон – это знак загорцев, – проговорил Троян. – Однако ты убил дракона, лилась кровь. И чем это закончится? Между тем староста просил, чтобы столкновение с загорцами, если произойдет, обошлось без крови, так как это может помешать переговорам с загорцами.

– Это так, – кивнул головой Данав. – Но вообще-то видеть кровь во сне значит скоро встретиться с родней.

– Какая у тебя родня? – удивился Троян. – Разве у тебя есть родня?

– Ну, дядька Вадит. Ну… – Данав наморщил лоб.

– И все! Не ломай голову, – поставил точку на потугах Данава вспомнить родню Троян. – Все твои родичи в нашей деревне. Нет у тебя больше родни. А кто были, те давно умерли.

– Не с мертвыми же я встречусь? – Данав нахмурился. – У мертвых-то нет крови. Значит, кровь во сне – встреча с живыми.

– И с кем же тогда? – спросил Троян.

– Не знаю, – сказал Данав. – Тогда сон врет.

– Сны не врут, – сказал Троян. – Рознега надо спросить, что означает твой сон.

– Как же спросить волхва, если он остался в деревне? – проворчал Данав и махнул рукой. – Ну и ладно. Пусть будет, как будет. Чего гадать: встречу, тогда и узнаю, что у меня за родня появилась.

Троян хохотнул.

– Ну, если твоя неизвестная родня молода и красива…

– Глупости! Не о том ты думаешь, – сказал Данав и вернулся к главному. – Меня больше волнует, что делать нам, если загорцы захватили пастбище?

– Зараза! – рыкнул Троян и щелкнул бичом на отставшую корову.

Та пару шагов пробежала рысью и снова побрела, едва переставляя ноги.

– Шалава блудливая, так и норовит отбиться от стада. Треснуть бы ее между рогами, чтобы копыта протянула, да на мясо.

– Это Вадитова корова, – сказал Данав.

– Какая досада, – сказал Троян. – Со старостой нельзя ссориться.

Данав вздохнул:

– И в самом деле – досада. И драться нельзя, и отступать нельзя. Отступить – отдать пастбище. Отдадим пастбище, где скот пасти будем?

– И в самом деле – настоящий тупик, – согласился Троян.

– Вот скоро подойдем к пастбищу, а я не знаю, что делать, – проговорил Данав.

– Надо послать вперед мальчишку. Пусть посмотрит: свободно ли пастбище? – сказал Троян. – После этого и думать будем.

– Верно, – сказал Данав, и, положив два пальца на губы, свистнул. К нему тут же подбежал один из подпасков.

– Беги вперед стада, – приказал Данав, – посмотри – свободно ли пастбище.

– Если там кто-либо есть, беги назад со всех ног, – поддакнул Троян.

Мальчишка кинулся вперед, обгоняя коров. Под его ногами поднялся призрачный пыльный след.

– Пока он бегает, придержи немного стадо, – сказал Данав Трояну, и тот быстро пошел назад.

Вскоре подпасок вернулся и доложил, что пастбище свободно, и Данав почувствовал, что с его сердца словно камень упал.

Глава 8

Чудесная летняя ночь. Прозрачная чернота прибита к ночному небосклону мириадами хрустальных точек. Звезд так много, что и сосчитать невозможно. Но это только подчеркивает невообразимую бесконечность вселенной, ощущение ничтожества перед которой превращает у человека сердце в кусок льда.

В бесконечности одиноким маяком светит далекая луна. Луна янтарным светом освещает землю и прокладывает серебристый путь по темной поверхности моря.

Лунная дорожка робко искрится. Слышатся тихие всплески. То морские животные, повинуясь древним инстинктам, поднимались из черных морских глубин и тянулись к огням. К огням манящим, словно мечта. К огням, к которым они никогда не смогут прикоснуться.

На лунной дорожке без движения застыла одинокая ладья.

Ладья большая – не меньше двадцати шагов в длину и пять-шесть в ширину. Судно построено из дубовых досок и обшито встык. Щели между досками законопачены паклей и смолой. Поверху палуба. Борта возвышаются над водой почти на человеческий рост. В бортах проемы для того, чтобы выставлять наружу весла и грести, если понадобится.