Варяг. Дерзкий

Сергей увидел, как десятка два копий полетели в защитников «купца», заставив их попрятаться за бортом. Тех, кто успел.

Практически одновременно с копейным «залпом» гребцы-нурманы навалились на рукояти весел, вскидывая их лопасти выше бортов торговца, и дюжина викингов взбежала по ним, как по абордажным мостикам. Несколько секунд – и на палубе «купца» уже полным-полно нурманов.

А вёсла драккара упали вниз, вспенили воду и повторили ровно тот же приём с третьим судном каравана.

А вот с номером два им пришлось повременить. Его капитан уже довернул кормой к ветру, кораблик обошёл взятую на абордаж галею и на всех парусах рванул в открытое море.

Тягаться с драккаром в скорости купеческому судну сложно даже при крепком попутном ветре. Однако сейчас экипаж «дракона» был ополовинен высадкой абордажных команд, и догнать «купца» сразу у него не получилось. Дистанция между преследователем и преследуемым сокращалась, но очень медленно.

Напряжённое лицо кормчего, по глаза заросшего чёрной бородой.

Он делал, что мог, но…

Машег с Сергеем обосновались на корме с луками наготове. Вместе с ещё четырьмя стрелками-херсонитами.

Если им удастся подстрелить пяток гребцов, то появится шанс уйти.

Ага. Подстрелить. Разбежались. Нурманский кормчий рулил так, что единственной мишенью был узкий высокий нос, увенчанный оскаленной деревянной головой, и разноцветные бляшки щитов на бортах, под которыми мерно вращались длинные вёсла.

Когда дистанция сократилась метров до пятидесяти, херсониты принялись бить навесом.

Пустая трата стрел, которые лучше бы приберечь. Хотя – смысл?

Сергей оглянулся. На корме сгрудилось десятка полтора кое-как вооружённых херсонитов во главе с капитаном. Дюжина викингов нашинкует их, даже не вспотев. Ну, может, удастся подранить стрелами пару-тройку северян непосредственно в момент высадки.

Судя по лицу капитана, он полностью разделял мнение Сергея. И надеялся только на чудо. Вдруг ветер окрепнет или в корабле-преследователе внезапно откроется течь.

Как бы на месте капитана поступил Сергей?

Драться – без шансов. Сдаться? Викингам? Да ну на фиг! Лучше умереть в бою, чем попасть в плен к нурманам!

А на своём собственном месте что делать?

Драккар был Сергею незнаком. Но Сергей знал язык скандинавов. Он был варяг, причём не просто варяг, а из княжьей руси. Человек великого князя Хельгу-Олега. Так что, если не убьют сразу, можно попробовать договориться.

Капитан решился:

– Спустить парус! – крикнул он. – Опустить оружие, – и, тоже по-ромейски, преследователям:

– Мы сдаёмся!

Но его, похоже, не поняли. Или не захотели понять.

Драккар догнал потерявшее ход судно, зашёл справа, и над бортами разом поднялся с десяток нурманов, занося копья для броска.

– Они сдаются! Сдаются! – заорал Сергей по-нурмански.

И, ухватив Машега поперёк туловища, вместе с ним рухнул на палубу за миг до того, как нурманское копьё, прогудев над ними, с хрустом воткнулось в фальшборт на противоположной стороне.

Завопил херсонит, которого другое копьё проткнуло насквозь. И ещё один…

Впрочем, оказавшись на палубе и не встретив сопротивления, нурманы больше убивать не стали.

Сдавшихся моряков согнали к мачте, дали древком копья по голове капитану, который попытался вступить в переговоры, и…

– И кто это у нас? – Можно подумать, ты меня не узнал, Хаги! – буркнул Сергей, держа руку на мече.

За его спиной, слева, замер Машег с луком на изготовку.

– Конечно, я тебя узнал, маленький дерзкий варяг! – Хаги Маленький расплылся в кривозубой улыбке. – И ты здесь, и твой красавчик-приятель. А наш ярл… далеко!

До чего ж паскудная рожа. Широкий рот, клочковатая борода, сплющенный негритянский нос, лба, считай, нет, зато уши – лопастями. И сам Хаги весь какой-то нескладный, сутулый, почти горбатый. Ростом не вышел, зато руки длиннющие, как у шимпанзе.

Надо же, как не повезло. Из всех хёвдингов ярла Харальда Скулдисона им встретился именно этот.

Единственный, с кем у Сергея сложились по-настоящему скверные отношения…

Глава 7. Самкерц. Тремя неделями ранее

Грозные византийские дромоны покинули гавань Самкерца, унося на палубах ужас и трепет средневекового мира – метатели «греческого огня». А также патрикия Николая Пиперата со свитой и с копией свежеподписанного договора о сотрудничестве.

«Византийская империя в лице своего представителя имярек с одной стороны, хакан Таматархи Олег с другой стороны…»

Впрочем, новоиспечённый хакан тоже задерживаться в отжатом у хузар городе не планировал. Через несколько дней он намеревался отплыть домой, в свой стольный град Киев.

И вместе с ним, под защитой княжеских лодий, вверх по Днепру уходил длиннющий караван трофейных кораблей с добычей. А с княжьей флотилией – ещё один флот, смешанный, многонациональный и разноплемённый. Торговые корабли независимого купечества.

Упустить возможность провести суда под такой знатной охраной не захотели даже хузарские купцы. Впрочем, мало кто из них скорбел о безвременной кончине убитого Рёрехом Булана, прежнего наместника Самкерца-Таматархи-Тмуторокани. Те, кто скорбел и лелеял месть, при первой же возможности покинули город. Это было несложно. Ворота Самкерца великий князь запирать не стал.

Олег уходил из Самкерца с огромной добычей, но главным его призом стал сам город и прилегающие территории. Их киевский князь оставлял за собой, прибавив к своему княжескому титулу ещё один, хакана Тмутороканского. Хотя следует признать: власти над собственно Тмутороканью-Таматархой у Олега не было. Там по-прежнему распоряжались хузары.

«Местником моим в городе сём я назначаю Рёреха, сына князя беловодского Стемида! – объявил Олег во всеуслышание утром после переворота. – Воеводой же при наместнике Рёрехе я ставлю… ярла Харальда Скулдисона!»

Неожиданный ход.

Первым и старшим – родича. Пусть и весьма перспективного и надёжного, однако ничем великим себя пока что не проявившего.

А вторым – прославленного ярла, успевшего за время своей недолгой службы великому князю продемонстрировать свои многочисленные таланты стратега и тактика.

Ведь именно благодаря нурманам кровавый пир в крепости хузарского наместника и его ромейских заказчиков закончился не устранением архонта русов, а смертью самого наместника.

В том, чтобы поставить наместником именно Рёреха, определённая логика имелась.

Кто поручится, что нурманский ярл, если назначить его главным, оставшись «наедине» с жителями Таматархи, не пожелает стать самым главным? Не наместником, а правителем. Или попросту ограбит новых подданных Олега дочиста и уйдёт домой, на север, где огромных размеров добыча сделает его очень значительным человеком. Не ярлом уже – конунгом.

Однако, если подумать: кто может помешать Харальду стать первым, а не вторым, когда Олег с гридью уйдут из Самкерца?

Рёрех?