Малышка и Карлссон-2, или «Пища, молчать!»

Троллиха посмотрела на Гошу с сочувствием. Этот тощий человечек ей сразу приглянулся. Вот ведь тоже скучает. Тоскует. Пускай – по сиду, но все равно жалко.

– Вот так нас жизнь и разлучает с близкими, – философски заметила троллиха. – Я тоже вот – приехала брата проведать – а его нет! Страшно сказать, сколько лет я его не видела! Теперь неизвестно, когда увижу. И увижу ли…

– Это Карлссона-то? – спросил Гоша, тоже поглядев на троллиху с некоторой симпатией. – Да что ему сделается. Чисто конкретный мужик. И зверюга у него супер. Где он ее раздобыл? Я бы тоже такого… Не знаешь, где щенка купить?

– Это Хищника-то? – Троллиха захихикала басом. – Хищника купить… Ну ты и скажешь!

– Нет, ну где-то же их берут, выращивают…

– Берут, – согласилась троллиха. – И выращивают. Со своим братец, считай, всю жизнь вместе. – Она снова захихикала. – Глупый ты, человечек. Они ж братья молочные.

– Да ты что?!

– А ты думал!

В дверь опять постучали.

– Сейчас, – крикнул Гоша. – Эй, кто там, пива мне принесите упаковку. И пожрать что-нибудь закажите. Пиццу там или что? Пиццу будешь? – спросил он.

– Не откажусь, – скромно потупилась троллиха. – И от пива тоже.

– Две упаковки, – гаркнул Гоша. – Я помню, как твой братан пиво дул, – сказал он. – Ты небось тоже…

– Тоже, – подтвердила троллиха, и щеки ее слегка порозовели.

– Ну, я так и думал. Меня, кстати, Георгий зовут. А тебя?

Глава двенадцатая

Дима в Стокгольме

Идет по лесу эльф. Вдруг слышит: кто-то стонет:

– Ой плохо мне, ой как тяжко!

Эльф оживился, заинтересовался, подошел поближе, видит – сидит на пеньке тролль, за голову держится.

– Ох плохо мне, ох тяжко!

Эльф подобрал камень побольше, подкрался…

Тролль стонет:

– Ох тяжко! Ох… (Эльф ему по макушке – хрясь!)… плохо! И с каждым днем все хуже и хуже…

Дима сел на постели и огляделся. Он был один в большой светлой комнате с дорогой мебелью, картинами на стенах и телевизором с диагональю в метр. Но чувствовал он себя препаршиво.

«Где это я? – подумал Дима. – Ах да, это отель».

И порадовался – хоть что-то отложилось в памяти от вчерашнего. Нет, на самом деле запомнилось многое, честно говоря, почти всё. Кроме самого главного.

Дима смутно помнил, как вчера они с Кариной прибыли в Стокгольм. Потом ехали на машине (Карина арендовала машину), потом оформлялись в отеле и ходили ужинать в ресторан под открытым небом, напротив какого-то памятника. Потом долго гуляли по Стокгольму. Вечером снова ужинали, уже здесь, в отеле… А вот ночью… Что было ночью, Дима опять не помнил. Ничего не помнил! Несмотря на то что накануне нарочно пил только сок и колу.

На полу лежала карта Стокгольма. Дима поднял ее, разглядывал некоторое время. Надписи на карте были на шведском. Ничего не понятно. Острова какие-то, мосты… Как в Питере. Нет, ну это засада какая-то… Совсем ничего в памяти не осталось!

Дима сжал виски ладонями и попытался вспомнить хоть что-нибудь.

Но, как и в прошлый раз, в голове не возникло ни единого осмысленного образа. Зато по коже побежали мурашки, сердце забилось чаще, на лице выступил пот.

Дима бросил карту, встал с постели, подошел к окну и прижался к холодному стеклу лбом, чтобы успокоиться.

Снаружи, прямо за окном, выходящим на набережную, по реке, удивительно похожей на Неву в районе Петропавловской крепости, медленно проплывал огромный белый паром компании «Силья Лайн». На таком же пароме они накануне прибыли в Швецию. Именно там, во время переезда, с ним второй раз случилась эта потеря памяти.

Тогда Дима списал ее на злоупотребление шведским столом с бесплатным алкоголем. Досадно, конечно: провести ночь в одной каюте с прекрасной женщиной (или эльфийкой, какая разница) и при этом даже не помнить, а было у них что-то или нет? По логике, было, еще в Питере. Но тогда Дима вообще был как в бреду. И тоже ничего не мог вспомнить… А теперь то, что сначала показалось смешным, вызывало даже не досаду, а откровенный страх.

«Я, кажется, схожу с ума, – подумал Дима, и его снова бросило в дрожь. – Нет. Это она сводит меня с ума… в самом буквальном смысле… Как же так получилось, зачем я с ней поехал?»

– Доброе утро! – раздался за его спиной чарующий голос.

И все тягостные размышления вылетели у Димы из головы.

Дверь открылась, и в спальню, словно солнечный лучик, заглянула Карина: свежая, сияющая, с распущенными светлыми волосами, в шелковой кремовой пижаме.

– Проснулся? – спросила эльфийка так ласково, что он невольно улыбнулся в ответ. – Только что принесли завтрак. Умывайся и бегом в гостиную, пока я все не съела!

И, не дожидаясь ответа, исчезла. Как будто солнце спряталось в облака.

Дима глубоко вздохнул и поплелся в ванную. Он помнил, что думал о чем-то важном, но больше ему думать на эту тему не хотелось. Ему хотелось скорее прийти в гостиную и сидеть там, глядя на Карину и болтая с ней о чем-нибудь ненапряжном и приятном.

В небольшой гостиной на журнальном столике был накрыт европейский завтрак: кофе с молоком, чисто символические тосты с маслом и джемом плюс ваза с фруктами. Карина, в свободной позе устроившись в кресле, грызла яблоко. Сейчас она выглядела девчонкой лет восемнадцати. Диму сразу потянуло к ней. Наверно, он должен ее поцеловать, как и положено «любовнику»… Но Дима не осмелился. Он ведь не знал, были ли они любовниками. А спросить… Нет уж! Спрашивать он точно не станет.

Дима опустился в соседнее кресло, налил себе кофе и принялся за тосты. Только теперь он почувствовал, как проголодался.

Карина, расправляясь с яблоком, лукаво поглядывала на него.

– Ну как, понравился тебе Стокгольм? – спросила она. – Ты ведь здесь раньше вроде не был?

– Не был, – подтвердил Дима. – Стокгольм… Ну, за один день сказать трудно, но по первому впечатлению… На Питер похоже. Тоже такой северный морской город. Только Стокгольм более… более величественный, что ли… Но все равно похоже. Острова эти… Гамластан, Ваза… Ваза…

– Вазастан.

– Угу. Ты здесь часто бываешь?

– Не очень. Я не люблю эту местность. Слишком много огров.

– Где, в Стокгольме? – удивился Дима.

– И здесь. И вообще в Швеции… – Карина сделала неопределенный жест. – Одна радость – огры города? не любят.