Варяг. Я в роду старший
Жгун исчез в воротах.
Справа неторопливо проплыл задранный кверху нос второго драккара…
Надо было решать, и решать быстро.
– Наслав! Приготовься рубить якорь! – крикнул он.
– Как его рубить? – удивился Наслав. – Это ж каменюка?
– Канат! – рявкнул Сергей.
Дружинники, большая часть которых столпилась у правого борта в ожидании высадки, повернулись к нему.
– Прастен! Опасность! – крикнул Сергей. И, дублируя команду, трижды коротко дунул в свисток.
И будто среагировав на сигнал (а может, так и было), из ворот выскочили вои. Нурманы. И рванули к причалу.
– Наслав, руби! – заорал Сергей. И двум ближайшим отрокам, хватаясь за канат второго якоря: – Помогайте, что встали!
Драккар медленно, слишком медленно пополз от берега. Рядом ту же операцию проделали на втором драккаре. Сергей слышал, как рычит Прастен, подгоняя своих.
Машег взобрался на скамью и метал стрелу за стрелой в набегающих врагов. Но те бежали кучно, прикрываясь щитами, и толку от стрельбы было чуть.
Когда дистанция сократилась шагов до тридцати, нурманы разом вскрылись и метнули копья.
Одно из них разминулось с Сергеем лишь на вершок, а вот его помощнику не повезло. Повалился на палубу, так и не отпустив канат.
Но свое дело они сделали. Между носом драккара и концом причала, на который выбежали нурманы, уже лежала десятиметровая полоса воды. И ширина ее продолжала увеличиваться.
Второй ряд нурманов метнул копья. Кто-то вскрикнул: железо прошило щит и достало до руки. Варяги тоже не зевали: выдергивали воткнувшиеся в палубу копья и метали их обратно… Без особого успеха.
Зато оживился Машег. Как только строй разбился, его стрелы начали разить врага. Он подстрелил минимум троих, пока нурманы не сообразили снова собрать строй.
Глядя на Машега, кое-кто из варягов тоже взялся за лук. Но выдающихся стрелков среди них не было, да и стемнело, потому эффективность стрельбы была никакой. Драккары сблизились метрах в пятидесяти от берега. Через несколько минут к ним присоединилась лодья Рёреха. С борта на борт бросили весло, и княжич перебежал на драккар Сергея.
Следом за ним перебежал Шибрень. Не менее ловко, хотя этот гридень был вдвое старше Рёреха.
Княжич подскочил к Сергею:
– Что это было? Где Жгун?
– Надеюсь, что мертв, – ответил Сергей.
– Надеешься?! – Рёрех ухватил его за рукав кольчуги и подтянул к себе.
– Это нурманы! Много! – Сергей рванулся, но княжич держал крепко. – Если его взяли живьем, тем хуже!
– И вы его не отбили? Сбежали? – яростно прошипел Рёрех прямо в лицо Сергею.
– Отпусти меня! – с неменьшей яростью выкрикнул Сергей. – Отпусти и слушай!
Он выдернул рукав из пальцев Рёреха.
– Нас никто не встречал на причале, – сказал он. – Ворота были открыты. Ловушкой воняло сильней, чем из пасти старого пса. Но Жгун мне не поверил. Твой гридень Жгун! Ты его старшим поставил, не я. Он полез в город один. Без прикрытия. Как в постель к женушке! И даже не пикнул, когда его взяли. А что было бы с нами, если бы мы сошли с кораблей?
Рёрех скрипнул зубами. Он очень хорошо представлял, что бывает, когда бронированный клин нурманов врезается в толпу. Именно в толпу, потому что собрать строй варяги бы точно не успели. Тем более без командира, который бездарно отдался в руки врага.
– Я бы дрался, – проворчал княжич.
Скорее всего, так и было бы.
– Стобой, – Сергей выделил слово интонацией, – мы бы устояли. Возможно. Но тебя там не было. А когда бы ты подоспел, мы бы уже отправились в Ирий.
– Вартислав сделал как надо, – встал на сторону Сергея Шибрень. – Всех спас. Уймись, Стемидыч.
– Скольких мы потеряли? – после паузы спросил Рёрех.
Сергей пожал плечами. Ему не докладывали. Он ведь даже не кормчий. Отрок, которому дали порулить.
– Шибрень, ты будешь вместо Жгуна, – не оборачиваясь, бросил Рёрех. – Что еще?
– Я точно убил двоих! – немедленно влез Машег. – И ранил… не считал сколько!
Рёрех глянул на него… И вдруг улыбнулся.
– Кровь за кровь, – сказал он. – Так по Правде. Варт, кто они, как думаешь?
– Даны Торвисона, я думаю. И они нас ждали.
– Правильно думаешь! – опять встрял Машег. – Я видел рожу Дёрруда Убийцы. Вряд ли он за пару седьмиц успел поменять вождя.
Они потеряли шестерых. Не всех – мертвыми. Двое живы, но остались без левых рук. Копья пробили их щиты навылет. Такое уж нурманское копье. Если попадет и выжил – считай, повезло. Хотя стать калекой – то еще везение.
Какие потери понесли даны, сказать трудно. В любом случае их оставалось не меньше восьми десятков.
У Рёреха людей больше. Даже с учетом потерь. Но это количественно. Качественно же преимущество у данов. Да один только Дёрруд Убийца стоит десятка варяжских отроков.
Княжич пребывал в раздумьях. Понимал: разумней послать за помощью в Белозеро. Но Рёреху было трудно признать собственную слабость.
Ночь провели на кораблях. Отошли вниз по течению и бросили якоря у противоположного безлюдного берега.
Утром княжич собрал на совет старшую часть дружины. Сергей гриднем не был, но присутствовал, поскольку совет проходил на его драккаре.
Старшие с редким единодушием «проголосовали» за «попросить помощь князя».
Однако демократии в дружине не было, потому это была всего лишь рекомендация. Рёрех все еще колебался.
Сергей тоже напрягал мозг в поисках вариантов. И Рёреха он понимал. Даны тоже не дураки. Дожидаться в Заугло, пока нагрянет Стемид, не станут. И что еще они успеют натворить, пока Рёрех сплавает за помощью?
Был, правда, вариант: не уходить всем, а отправить «гонцом» только один корабль. Ну и попытаться понять, что происходит в Заугло, и, если нурманы снимутся, попытаться за ними проследить.
Глава 10. Славная битва
Проследили.
Утром даны покинули Заугло.
Живых в городе не осталось. Уходя, даны убили всех, даже детишек. Причем случилось это недавно. Часть тел была еще теплой.
Рёрех глядел на тела убитых, и желваки играли на его лице. Сергей знал, о чем думает княжич. Это его люди, и он их не уберег. Еще он знал, что винит себя княжич зря. Ввяжись они в бой, даже если и победили бы, то цену заплатили бы непомерную. Только не победили бы варяги, а рядом легли. Сергей видел данов. С одним он даже дрался насмерть. И был бы убит, если бы не стрела Машега.
Вырезав жителей, даны против обыкновения городок сжигать не стали. Судя по следам, тихо ушли вниз по реке. Странно, что дозорные варягов их не заметили, ведь дорога местами шла вдоль берега. Нет, уйти скрытно для нурманов не проблема. Но зачем им прятаться от тех, кто от них сбежал? Сергей этого не понимал. А другие даже и не задумывались. Ушли и ушли. В лес вряд ли сунутся. Места для них тут чужие. Наверняка так дальше по дороге и будут двигаться, так что догнать их на драккарах, да еще вниз по течению, – вообще не вопрос.
Рёрех тоже так думал, потому назначил отправление на завтрашнее утро. Сегодня – похоронить убитых, передохнуть, обустроить раненых. Ну и провизией запастись не мешает. Бесхозного добра в городе осталось немало. Нет, более-менее ценное даны забрали с собой, но зерно и скотину не тронули. Наверное, взяли то, что смогли унести. Хотя лошадей увели всех, значит, груз тоже захватили изрядный.
А лошади бы пригодились. Не пришлось бы дрова для погребального костра на спинах тащить.
Похоронами занималась примерно треть дружины. Еще треть обшаривала дома, а самые рукастые возились с вытащенными на берег драккарами.
Сергея включили в первую партию, а Машег получил отдельное задание: нести дозор. Так что он полдня просидел на вышке, пока не сменили.
К этому времени как раз запалили огромный погребальный костер.
Сергей смотрел на пламя, вдыхал знакомый запах сгорающих тел и думал, думал…
– Ты что печалишься, брат? – Машег толкнул его плечом. – Они ж тебе не родня.
– Я не печалюсь. Я не понимаю.
– Что?
– Даны убили всех, но город не сожгли.
– И что с того?
– Не похоже на нурманов. Я бы понял, если бы они не тронули жителей, рассчитывая пограбить их еще разок. Овцу не режут, если собираются стричь. Но убить всех людей и оставить дома, скотину…
– Может, не всех убили? В полон тоже увели?
Сергей промолчал.
Он знал, что случится вечером. Пир. В память об ушедших товарищах, ну и вообще – почему бы не попировать, раз есть возможность. Тем более спиртного в городке тоже осталось достаточно.
А потом…
– А потом придут даны, – огласил Сергей итог своих размышлений. – Это их любимое время для нападений. Свадьба, праздник, тризна…
– Всегда знал, что ты умный, – одобрительно произнес Рёрех. – Не по годам. И нурманов я тоже знаю. Ты прав, они придут. Шибрень, – кивок на гридня, который спал на лавке, завернувшись в плащ, – нашел их лагерь в полупоприще отсюда.
– Взял кого-нибудь разговорить?
– Правильно Харальд его Дерзким поименовал, – ухмыльнулся Прастен.
Ну да, глупость спросил. Подобраться по-тихому к нурманскому лагерю еще можно, но взять «языка» – это в разы сложнее. Запросто спалиться можно. Да и зачем рисковать, если все и так ясно.
– Что будешь делать, княже?
– Да ничего. Отдыхать.
– Только корабли на ночь отгоним на стрежень, – понизив голос, чтобы не разбудить Шибреня, пробасил Прастен.
– Не насторожим?
Княжич и кормчий переглянулись.
– Может, его сделаем старшим, пусть покомандует? – предложил Прастен, еще раз ухмыльнувшись.
– Обязательно, – без улыбки ответил Рёрех. – Но не сегодня. Иди, отрок, поспи. Ночь будет непростой.
Даны полезли через стены примерно через час после полуночи. И несмотря на кромешную темноту безлунной ночи, перебрались так ловко, что Сергей ничего не услышал. Никто ничего не услышал. Они просочились на площадь перед подворьем наместника, прижимаясь к заборам и не спеша выйти на открытое место, скупо подсвеченное факелом над воротами.
Ни топота, ни звяканья железа. Идеальное проникновение.
Просочились и замерли, вслушиваясь в доносившиеся с подворья звуки: гул голосов, стук посуды, рычание сцепившихся за кость собак…
Выжидали долго, не меньше четверти часа.
Часовой на вышке их не смущал. Что он разглядит в темноте?
Тем не менее к ограде они бросились, когда тот отвернулся. И не через подсвеченную площадь, а со стороны прилегающих улочек.
Ограда у подворья солидная, но пониже, чем городская. Такую можно преодолеть с ходу, что викинги и сделали сработавшимися тройками: один встает у стены углом, второй взбирается ему на спину, а третий уж по ним, как по лестнице. Перебраться и сразу – к воротам. Безупречная тактика. Минута – и во двор вливается весь хирд, собирает строй и обрушивается на врага. Или налетает и рубит без всякого строя, если враг растерян и не готов к обороне.
Сергей видел это множество раз. Со стороны атакующих и со стороны тех, кто защищался. Но далеко не всегда у него была возможность наблюдать слаженную работу профессиональных воинов с такого замечательного места.
Он, Машег и еще восемнадцать варягов из числа тех, кто с луками управляется лучше, чем бьется в строю, расположились на плоской крыше наместникова дома. Лежали, прижавшись к поросшему жухлой травой дерну, и глядели на отрока на вышке. Именно он должен был подать сигнал «к бою».
И он подал: метнул вниз факел. И раньше, чем тот ударился оземь, взметнув фонтан искр, полторы дюжины стрелков встали во весь рост и послали полторы дюжины стрел во вбегающих на подворье викингов.
И еще одну дюжину.
И еще.
Снизу в стрелков тут же полетели копья, но куда менее успешно. Совсем неуспешно, надо отметить, потому что стрелкам достаточно было сделать один шаг, чтобы выпасть из поля зрения нурманов.
Тови Торвисон был опытным вождем и мгновенно сообразил: засада.
– Строй! Собрать строй! – взревел он, прикрываясь щитом от падающих стрел. – К дому! Все разом!
Десяток секунд, не больше, – и собравшиеся в «черепаху» даны устремились ко входу.
Еще двадцать секунд – петли вырублены, двери рухнули внутрь…
И уперлись в баррикаду из разобранных столов. Ну да, «пир» оказался фальшивкой.
В авангарде данов шли лучшие. И они среагировали достаточно быстро, чтобы уклониться от брошенных копий… Которые достались тем, кто стоял за ними. Впрочем, следующие копья викинги встретили уже щитами. Однако ответить тем же не смогли. Баррикада не давала им пройти внутрь.
– Навались! Разом! – заревел Тови, который, как и положено вождю, бился в первом ряду.
Присев, он уперся щитом в широкую доску. Стоявший за ним викинг прикрыл их щитом и надавил плечом в спину хёвдинга, тот, кто стоял третьим, тоже уперся, и баррикада медленно поползла внутрь.
Брошенное практически в упор копье расщепило край хёвдингова щита, но вреда не причинило.
Справа так же яростно рычал и давил Дёрруд.
– Р-разом!!! – взревел Торвисон.
Баррикада отъехала еще на пядь… И остановилась.
Потому что давление в спину хёвдинга внезапно ослабло.
А лязг, хруст и вопли за спиной заставили Тови Торвисона взреветь куда менее победно. Вождь данов понял, что хирд снова угодил в ловушку.
Сергей видел сверху, как клин выскочивших из-за дома варягов ударил в строй викингов. Рёрех, возглавивший атаку, насадивший на копье одного дана и зарубивший второго, встал на первую ступеньку крыльца. Нурман на следующей ступеньке только начал разворачиваться, но меч княжича уже подрезал его икры. Дан еще падал с крыльца, когда княжич выбросил меч вверх, под подол кольчуги дана, стоявшего в дверном проеме.
Тот завопил и рухнул на Рёреха. Княжич успел уклониться, а вот прикрывавший его гридень – нет. Падающий дан сбил его с ног. А в следующий момент разъяренный Торвисон с разворота ударил щитом, попросту смахнув Рёреха с крыльца.
Боя на крыльце Сергей не видел. Зато увидел, как оглушенный княжич пролетел между опорных столбов, державших навес над входом, рухнул на землю, да так и остался лежать.
Пацан в Сергее рванулся вниз: спрыгнуть, защитить… Но разум успел перехватить инициативу.
– Машег! Княжича береги! – закричал Сергей и первым всадил стрелу в плечо занесшего копье дана, сбивая удар.
Подключившийся Машег подстрелил еще одного, выиграв секунду, которой хватило, чтобы дружинники внизу успели прикрыть упавшего вожака.
Но в следующую секунду все снова стало плохо, потому что с крыльца практически одновременно спрыгнули Торвисон и Дёрруд и показали, на что способна воинская элита викингов, развалив короткий строй варягов с той же легкостью, с какой минуту назад варяги разметали данов.
– Ко мне, все ко мне!!!
Бычий рев хёвдинга сплотил и объединил растерявшихся данов.
Тови Торвисон в секунды оценил ситуацию и принял единственно правильное решение: уходить. Варягов слишком много даже во дворе. А ведь есть еще и те, кто в доме. И стрелки.
Прорваться и спасти остатки хирда.
– Вперед! За мной! Отступаем! – проревел хёвдинг, вбил копье поверх щита оказавшегося на пути варяга, оставил увязшее копье, сдернув с пояса секиру, развалил щит еще одного противника, которого тут же добил Дёрруд.
Вновь став острием атакующего клина, хёвдинг обрушил секиру на голову ближайшего врага. Шлем выдержал, но боец пошатнулся, навалившись на соседа и сбив удар меча, грозивший отрубить хёвдингу руку. Толчок щитом, и строй прорван. Перед Торвисоном – распахнутые ворота. Путь к свободе!
Хёвдинг сделал шаг…
И остановился.
Он был опытным вождем. О таких викинги говорили: сеятель многих полей славы.
Но он был человеком. Он не мог не остановиться.
На створке ворот, прибитый к ней копьем, висел его дядя.
Вандиль Крепкая Сеть был еще жив, несмотря на копье, проткнувшее его живот, и две стрелы, пробившие руки.
Губы дяди шевельнулись. Услышать его хёвдинг не мог, но понял, о чем попросил брат матери.
Филигранно точный взмах секиры, и тот, кто научил хёвдинга быть воином, ушел в чертоги Одина.
А его племянник засмеялся так, что напугал даже своих воинов, развернулся, ломая им же собранный строй, и с удвоенной яростью обрушился на врагов. Для сыновей Одина есть вещи поважнее спасения жизни.
Месть!
Вандиль Крепкая Сеть не уйдет в Валхаллу в одиночестве! Целая вереница врагов последует за ним!
Сразу три руки ухватили княжича под руки, поставили на ноги.
– Всё, я сам! – Рёрех покрутил головой. Щит он потерял, но меч не выпустил. Сознание прояснилось, как раз когда яростный рык хёвдинга данов прокатился над подворьем:
– …Уходим!
– Не выпускать! Держать! Не дать сбежать! – закричал Рёрех, подхватывая с земли чей-то (нурманский, но какая разница!) щит и устремляясь к воротам.
Оберегавшие княжича дружинники – за ним, а следом – четырнадцать отроков, выскочивших из дома. Варяжский боевой кулак, устремившийся следом за нурманским и почти догнавший его, когда хёвдинг данов убил своего дядю.
Сергей, наверное, был одним из первых, кто понял, что на Тови Торвисона сошел дух Одина. Еще в прошлой жизни он повидал немало берсерков, а в этой один из таких вообще стал его другом-покровителем.
Но если Харальд Скулдисон и в боевой ярости умел себя контролировать, пусть отчасти, то Тови Торвисон первым же ударом зарубил подвернувшегося под руку собственного хирдмана. И едва не прикончил своего лучшего бойца Дёрруда. Тот успел уклониться. От секиры хёвдинга. Но ударившее в спину варяжское копье бросило Убийцу вперед, и, споткнувшись о мертвеца, он рухнул наземь. Встать не успел. Тот же варяжский отрок наступил на голову Дёрруда, на забрызганный кровью шлем, и замахнулся, целя уже в шею…
Когда лезвие секиры вскрыло отроку грудную клетку. Такой удар берсерка ни одна броня не выдержит.
Спятивший хёвдинг крушил своих и чужих без разбора. И почти каждый его удар был смертелен. И достать его железом было почти невозможно. Слишком быстрый.
И со стрелами – то же самое.
Сергей даже и не пытался. Тем более что вокруг размахивающего топором берсерка данов практически не осталось. Только варяги.
Машег, впрочем, попробовал. Но из трех посланных стрел только одна скользнула по шлему хёвдинга. Счастье, что в своего не попал.
Безумие Одина – это страшно. От одного только воя хочется сбежать подальше. Мощь, разваливающая щит одним-единственным ударом топора. Если успеешь подставить щит. Скорость и ловкость, позволяющая плясать и прыгать в тяжелой броне в полтора раза быстрее обычного человека. Уклоняться, маневрировать, разить со всех сторон…
Роняющий слюни, рычащий и подвывающий берсерк налетел на слаженный строй варягов и…
Строй – ключевое слово.
Полминуты назад и сам Торвисон был частью такого же. Его разящей частью.
Но теперь он остался один.
Сергей знал, что берсерк способен проломить и стену щитов. Он видел, как это бывает.
Не сегодня.
Хёвдинг данов успел ударить раза три, развалить пару щитов и вырвать третий, зацепив его выступом секиры. А потом его окружили, зажали и начали убивать.
Убить берсерка – нелегкое дело. Особенно если он в броне. Нелегкое, но возможное. Даже берсерк не сможет удержать оружие, если ему размозжить кисть. И устоять на ногах не сможет, если его колени раздроблены. И уже не важно то, что из ран воина Одина не течет кровь, а сам он не чувствует боли, когда ему отрубили пальцы. Секиру-то держать нечем.
Круг раскрылся, снова превратившись в двойную линию, оставив на земле агонизирующее тело.
– Закрыть ворота! – скомандовал Рёрех.
Ловушка захлопнулась.
Пленных набралось девятнадцать голов. Все – раненые, но не смертельно. Безнадежных добили и присоединили к мертвым. Сбежать сумели четверо.
Варягов погибло одиннадцать человек. Раненых – втрое больше, но серьезных – только двое.
Можно сказать, замечательная победа. Рёрех именно так и сказал. «Нас было больше, но они были сильнее! Славная битва!»
Чистая правда. Особо стоит отметить слово «были».
Хотя не озверей внезапно Тови-хёвдинг, не менее половины хирда вырвалось бы из западни. Они бы ушли и без хёвдинга, если бы Торвисон собственноручно не зарубил четверых соратников, которым не повезло оказаться рядом. Трое из них были хольдами. Неудивительно. На острие атаки всегда стоят лучшие. Четвертым хольдом, тем, которому повезло выжить, оказался Дёрруд. Убийце повезло дважды. И секира хёвдинга не прикончила, и варяжское копье не справилось с кольчугой.
Теперь эта кольчуга присоединилась к куче трофеев, а ее бывший хозяин, малость скособоченный, в деревянных свежевырубленных колодках сидел на земле, ожидая решения победителей, пока у стен Заугло вернувшиеся из леса местные (часть все-таки уцелела) готовили дрова для нового погребения.
Сергей присел на корточки рядом с даном.
– А, Дерзкий, так и знал, что ты живой. Попить дай!
– Эй, Варт! Ты что делаешь? – возмутился приставленный к пленникам отрок, когда Сергей поднес ко рту дана горлышко фляги.
– Этот нурман мог меня убить и не убил, – ответил Сергей, не убирая фляги. – Как думаешь, Дюдь, стоит моя жизнь пары глотков воды?
– Пускай пьет, – милостиво согласился отрок. – Все равно ему жить – до тризны.
Ну да. Сергей вспомнил о варяжском похоронном обычае. Хотя… Дёрруд – воин элитный. Может, и не даст себя убить…
Стоп! На чьей он стороне? Если в поединке умрет не дан, значит, кто-то из варягов!
Видимо, мысли Сергея отразились на его физиономии. Издержки подростковой эмоциональности.
– Не бойся за своих, – проворчал дан, почесав щеку о край колодки. – У меня ребра сломаны, дышу через раз, рук не поднять. Убийцу сейчас даже этот прыщ, – кивок на отрока, – домашним ножом зарезать может. И ты вот что: своим не говори. Хочу умереть с оружием в руке, а не в этом, – он еще раз почесал щеку о колодку.
– Что он сказал? – напрягся отрок-сторож, понимавший по-нурмански с третьего на десятое.
– Сказал, что покалечен сильно, – ответил Сергей. – Но драться, говорит, смогу.
– И хорошо, что покалечен! – буркнул отрок. – Я таких, как он, видел. Убивать умеют.
– Тут ты прав, – согласился Сергей. – Он в их хирде был лучшим. И прозвище у него как раз такое. Убийца.
– Достойное прозвище.
Рёрех. Подкрался тихо, как мишка к жертве. Хотя что удивительного? Он и в старости, на одной ноге, так же ухитрялся.
– Я слышал, что ты сказал, дан, – сообщил княжич. – Нет чести в том, чтобы добить калеку. Но и зарезать тебя, как свинью, тоже не хочу. Воин ты славный, я видел. Если бы твой взбесившийся хёвдинг не приласкал тебя топориком, так легко бы тебя не взяли.
– Вообще-то его Горошек свалил, – внес поправку Сергей. – Я с крыши видел.
– Горошек его уже добивал. И не добил, замечу.
– Жаль, что не добил, – осклабился Убийца. – Пировал бы сейчас в Асгарде.
– Сегодня ты не умрешь, – заявил Рёрех. – Будешь жить. Раз ты такой удачливый воин, верегельд за тебя назначаю. Шестьдесят марок серебром. Как родня соберет, так я тебя и отпущу. Срок тебе – за седмицу до Солнцеворота.
Дёрруд поморщился:
– Говорил мне отец, что много болтаю.
– Шестьдесят марок! – повторил Рёрех. – И не думай, что я слеп и не вижу, что боец из тебя сейчас никудышный. Принесешь клятву Тору, что признаешь себя моим пленником и будешь вести себя мирно, и колодки снимут. Кровью ты не плюешь, и губы у тебя розовые. Значит, еще поживешь, а я получу свои шестьдесят марок. И не торгуйся. За такого воина, как ты, можно и сотню потребовать. Пойдем, Варт! Поможешь нам с Прастеном добычу оценить. У этих северных разбойников чего только в кошелях не лежит.
– Умный ты, сын конунга, да дурак, – прошептал им вслед Дёрруд. – Не видать тебе этих марок.
В гридни Сергея опоясали сразу по возвращении. Князь Стемид лично. Его и еще троих. Из своей личной дружины. Их князь напутствовал обычно: пожелал славы, добычи и прочих свершений. А Сергею сказал:
– Живи так, чтобы я через двадцать лет мог гордиться, что ты был моим дружинником!
– Я был и буду твоим! – Сергей даже немного обиделся, что Стемид его «исключил». Пусть даже и в далеком будущем.
– Нет, – покачал головой князь. – Избор поведал: быть тебе князем, а на моей земле князь – я. А не станет меня, и без тебя найдется кому княжить.
Ух ты!
– Так и сказал: быть мне князем? – на всякий случай уточнил Сергей.
– Почти так. Еще кое-что добавил…
– Что?
– Если не убьют.
Ну вот. Ведь так хорошо прозвучало.
А четверых сбежавших данов так и не нашли.
Глава 11. Убил да забрал
– С чего бы мне продавать тебе свой дом, мальчик? – Хозяин перспективной недвижимости отпихнул вертящегося под ногами пса. С крыльца он сошел, но все равно глядел на Сергея сверху вниз. Здоровенный бугай. Пудов на семь потянет, если ободрать. А с одежкой и висюльками так и на все восемь.