Чёрно-жёлтая весна

Кас любовался пейзажем и плевал вниз с высоты девятого этажа полуразрушенного панельного дома. Сигареты попались слишком горькие, невкусные, но раз блок был вскрыт, то придётся докуривать все пачки из-за нетоварного вида. Но, может быть, удастся несколько пачек обменять по мелочи на что-нибудь выгодное. Такое Касу удавалось не раз, он известный в округе барыга.

Курить и плеваться вниз Касу быстро наскучило. Он проверил на прочность узел верёвки, привязанной к остаткам пожарной лестницы на случай того, если придётся экстренно покидать своё жилище. Но у него был ещё один секретный лаз, которым он пользовался значительно чаще. Этот лаз был на восьмом этаже дома, где обвалилась лестница – там мужчина закрепил верёвочное приспособление, которое убирал, когда в нём не было необходимости.

Кас жил в самом неудобном месте Резервного мира, но ему здесь нравилось – несмотря на криминальную репутацию, эти окраины были достаточно тихими. Для тех, кто смог приспособиться к местным порядкам.

Кас занимался тем, что скупал и перепродавал в Резервном мире или мире людей всякое барахло, в том числе оружие, еду, сигареты, алкоголь. И, конечно, магические шары – цершеры, совершенно разной спецификации. Без этих шаров тут было не прожить. Они являлись и оружием, и, например, средством добычи воды или света, и, кончено, магическим предметом, позволяющим телепортироваться в любую, заложенную в специфику цершера местность Резервного мира или мира людей. Можно было ещё разные заклятья накладывать на данные предметы, в зависимости от ценности материалов, из которых они делались, и умений того, кто эти цершеры создавал.

Молодой грис совсем недавно вернулся из мира людей, запасся сигаретами и ухватил несколько гранат. Покупатели всегда найдутся, бизнес Каса процветал. Но, конечно, нужно было оставаться очень осторожным.

Устало потянувшись, Кас разлёгся в своей кровати. На следующий день нужно будет прогуляться на местный рынок, мужчину ждала очень важная встреча, на которую нельзя было не придти. Нужно было платить дань за свою деятельность, за своё спокойствие на этой половине трафика между двумя мирами, ну и укреплять нужные связи.

До ночи было ещё долго, но спать хотелось ужасно. Читая людской журнал, Кас трепал свои жёсткие волосы на голове – характерную особенность народа грисов, наряду с практически кошачьими зрачками. У альнелонов, в отличие от грисов, волосы были более мягкими, но опасно острыми на кончиках локонов. Зато у них были интересной формы уши, да и глаза по-своему прекрасны, больше в размерах и причудливее в оттенках.

Он скучал по тому времени, когда сам был альнелоном.

В противостоянии официальных грисов и альнелонов Кас не участвовал, ему было всё равно, кто победит, но переворот не обошёл его стороной – его раса сменилась насильно, магическим образом, так как он оказался не в том месте и не в то время. Впрочем, на его репутации эти визуальные изменения не отразились – в этом месте чёрно-жёлтого мира всем было плевать, как ты выглядишь. Правда, с характером произошли некоторые изменения: будто бы он стал менее импульсивным, зато более злопамятным. Других изменений он не заметил, и в противостояние между расами его всё также не тянуло. Вообще, Кас считал, что все отличия между грисами и альнелонами выдуманы, расы отличались только глазами, формой ушей и структурой волос на голове. Остальные отличия застревали только в головах особо одарённых персонажей, желающих эти отличия сделать причиной ненависти друг к другу – то-то у многих стереотипы рассыпались, когда некоторая часть населения Резервного мира ни с того ни с сего поменялась расами!

Этот преступный уголок Резервного мира войны почти не знал. Так, встречались некоторые стычки между группировками, но не из-за извечной неприязни между грисами и альнелонами, а из-за сфер влияния, которые без мира людей были бы бессмысленны.

В людском мире грис по имени Кас выглядел как обычный человек из-за особенностей перехода между мирами – там он имел обычное человеческое имя, документы и официальное место жительства. Но приходилось постоянно существовать в путешествиях между двумя мирами, это было жизненно необходимо. А людям проще, им это всё не нужно, им вообще физиологически невозможно попасть в Резервный мир, хотя иногда ходят всякие слухи. Также тайна существования Резервного мира тщательно охраняется от людей и грисами, и альнелонами – каждый знал, что с этим шутки плохи.

Кас был просто грисом-торгашом, ведущим свой бизнес: легальный и нелегальный. Всё в его жизни сейчас было хорошо, хоть и особого счастья не наблюдалось. Не стал он важным деятелем в противостоянии грисов и альнелонов – ну и пусть; не нашёл он себе вторую половинку – да и ладно. Грисы, как и альнелоны, живут меньше людей, среднестатистически на восемь-десять лет, но ему в свои тридцать всё ещё комфортно было оставаться одиночкой. Возможно, разница в продолжительности жизни нивелировалась из-за немного по-другому идущему в Резервном мире времени.

Сон сморил гриса, и он провалился в мир волшебных ведений, где чёрно-жёлтый мир наполнялся красками, такими же, как и в человеческом мире.

Глава 2

Дома стало душно. Марк Семёнович уже почти не слышал телевизор за гоготом и громкой музыкой – у его сына была посиделка с Викой и лысым другом, который уже пришёл в его дом пьяным. Время близилось к девяти вечера, а на улице уже почти стемнело.

Хозяин квартиры понимал, что вечеринка у Сергея могла затянуться, а сконцентрироваться на том звуке, что пытался извлечь его телевизор, он уже не мог. Поднявшись с кровати, он скрипнул отворяемой дверцей шкафа. На улице уже было тепло в это время и можно было примерить свой парадный костюм, который он надевал на все важные мероприятия своего завода, на котором он доработался до ведущего инженера отдела. С какой торжественностью он раньше надевал этот светло-серый плотный пиджак на белую рубашку, выбирал галстук, зачёсывал на привычную сторону свои покладистые волосы и брызгал на шею туалетную воду, которую дочь называла «слишком вонючей».

Сегодня Марк Семёнович натянул серые брюки от своего торжественного костюма. Они стали немного велики, пришлось использовать ремень. Белая рубашка показалась грязной на воротнике, поэтому, не снимая белой майки, мужчина застегнул на все пуговицы другую рубашку, светло-синего цвета. Потом он примерил пиджак, который уже не так солидно смотрелся на исхудавшем теле. Выбирать галстук и пользоваться едва оставшейся на донышке туалетной водой не хотелось. Причина выхода из дома не была торжественной.

Тем временем кто-то переключил музыку. Энергичные современные песни на английском языке сменились менее энергичной, но не более приятной музыкой про голубей над зоной и про то, как запахло весной. Теперь совсем расхотелось чувствовать запахи этой самой весны. Вика что-то громко возразила, но грубый мужской голос заставил её заткнуться. Кто это был, Сергей или гость – Марк не понял. Ему тут же захотелось снять пиджак – тот действительно выглядел слишком праздничным для такого ужасного вечера. Джемпер казался слишком жарким, а жилетка слишком тонкой. Синяя джинсовая куртка была как раз для этой прогулки. Не броская, обычная, даже не старческая.

Марк Семёнович не стал любоваться собой перед зеркалом открытой створки шкафа. Он закрыл её и прошаркал к выходу из тесной квартиры. Недолго выбирал между сандалиями и туфлями, которые не так давно начистил, когда мыл полы в квартире. Но на туфлях уже белел след кроссовка то ли Сергея, то ли гостя. Пришлось вновь почистить оттоптанные тёмно-коричневые туфли, чтобы они выглядели опрятно. Никто не заметил, как Марк Семёнович вышел из квартиры.

Сначала, ему показалось, что на улице холодно. Потом он разогрелся, и стало немного жарко – он расстегнул куртку. До парка было слишком далеко и мимо круглосуточного магазина идти совсем не хотелось, там всегда шумели алкаши и подростки. Можно было пойти в соседний двор, где красиво цвела сирень, в которой утопала неприметная даже для местной шпаны лавочка. И там действительно оказалось тихо, хоть и достаточно темно. Вдали привычно гремел проспект, донося отголоски скорости своего течения автомобилей. Но это было отдалённым, не мешающим явлением.

Быстро стало прохладно. Долго сидеть – значит, подхватить насморк, застудить что-нибудь или опять эти боли в колене вернутся. А так не хотелось прощаться именно с таким вечером, когда окна дома светили дружелюбно и никто не демонстрировал на большую громкость свой плохой музыкальный вкус и своё неумение провожать в трезвости день. Тут было хорошо и, главное, спокойно. Хотя от сумасшествия пьянства этот дом от дома Семечкина отделял всего один двор.

Нужно было идти, но Марк не решался. Ему даже самому захотелось спеть. Но, разумеется, он не спел. Не умел, да и не мог себе такого позволить. Не заставил своё сердце петь, нужно было уходить.

Но и нужно было вспомнить, как когда-то, когда он только-только обвенчался с женой, то встретил на работе ещё одну девушку. История короткая, ничего пошлого. Но как бы хотелось понимать – не совершил ли он ошибку, не став ближе с той, которая была младше его жены? Как бы сейчас он чувствовал себя в этом мире? Не упустил ли он тогда своего счастья?

Но он смог совладать с тем интересом, который возник между ними. Года, года. Остаётся от них пластинка воспоминаний – испорченная враньём памяти, перезаписанная.

Марк вздохнул. Негоже вспоминать такое, когда всю жизнь был верен жене.

В этот момент за его спиной в кустах сирени что-то зашелестело, захрустело ветками, безматерно заругалось. Марк Семёнович только успел привстать со скамейки, как откуда-то сбоку, едва различимая в свете фонаря, показалась голова рыжей девчонки приблизительно возраста его внучки. По крайней мере, того возраста, который он запомнил, когда видел её в последний раз. Дети растут быстрее, чем взрослые стареют – хотелось бы в это верить. Но жаль то, как быстро угасает этот огонь беспричинной радости и лёгкого авантюризма в глазах детей. У себя Марк этого огня вовсе будто бы и не видел.

– Здрасьте! – оглушила тишину двора девчонка.

– Здравствуйте, – поздоровался Марк Семёнович и вновь присел на скамейку.

– Здесь не было Оливера? – спросила девчонка, выпутавшись из заросли сирени, явив себя целиком взору старика.

– Чего, простите? – совсем не понял Семечкин.

– Не чего, а кого, – поправила незнакомка. – Лысый, ну, короткостриженный пацан такой. Моего вида.

Про вид Марк Семёнович тоже не понял, ведь перед ним стоял обычный человек. Он оглядел девчонку, насколько хватало освещения. Подросток. Длинные, прямые, но растрёпанные ярко-рыжие волосы. На лице немного веснушек, светлые глаза, тонкие губы. Беретка, кофта, которая была мала в плечах и широка к низу. Юбка чуть ниже колен с большой заплаткой. Наверное, сейчас так модно.

– Лысого паренька не видел, – честно ответил Марк. – А давно он мог тут находиться?

– Не понимаю, давно или нет, – сказала девчонка. – Что значит давно?

– Ну, – смутился Марк. – Сколько минут, часов назад…

– Так я и не понимаю этого! – озадачилась девчонка. – Давно в отношении минут, часов или дней, но я чувствую, что он тут был!

– Как чувствуешь? – вечерняя странница потешала мужчину. На память вновь пришла племянница, но она не была такой бойкой.

– Чувствую и всё. Его сложно не заметить. Он красивый.

– А что значит «красивый»? – решил задать свой вопрос Марк Семёнович.

– Красивый, и всё тут, – не стала объяснять девчонка, оглядываясь по сторонам. – Значит, не видели его. Тогда, хорошего вечера!

Она пошла в сторону проспекта, парка, круглосуточных магазинчиков.

– Подождите! – окликнул её Марк Семёнович, но та не обернулась. – Там опасно!

– Всё нормально! – самоуверенно сказала девчонка. – Опасно – там, где я!

– Ого, – только и сказал мужчина, а внезапная гостья скрылась за углом девятиэтажного монолита.

Стало совсем холодно. Под собственный горький вздох он принял решение идти домой. Как хотелось увидеть внучку.

* * *

Кас сладко спал. После путешествия в мир людей не так сильно сдавливало грудь, и сон был ровным, не вырывал в реальность желанием остудить голову ветром неиспорченной природы людей. Но пришлось проснуться.

Ему послышался крик. Вернее даже, девчачий визг.

Кас открыл глаза. Было достаточно светло, «вырвиглазная» ночь ещё не посетила Резервный мир. Неужели показалось? Может на улице какая-нибудь девушка-альнелон забрела не туда и попалась бродягам-грисам или таким же отверженным всеми альнелонам?

Когда-то грисы и альнелоны жили в своём мире, но всё, чем они занимались, так это враждовали друг с другом. Спорили, соревновались, воевали. Так было до тех пор, пока они не затронули своей ненавистью друг к другу Безликих. А Безликие – более могучий, но странный народ. Они могли путешествовать между мирами, но никогда никого не хотели поработить. Но вмешиваться в чужие дела они считали нужным, пытались по каким-то своим критериям сохранить баланс во Вселенной.