Чёрно-жёлтая весна

– Будь осторожной, я скоро буду, – пообещал мужчина.

Время ожидания было не долгим. Катя успела зайти в плохое кафе и прогуляться по местной аллее. Правда, всё время приходилось быть осторожной, оставаться всегда наготове – ей иногда казалось, что гипноз Гжельского мог распространиться и на телефонный разговор. Возможно, это было самовнушением.

Чёрный, не сильно приметный автомобиль остановился около девушки, когда она хотела перейти дорогу по нерегулируемому пешеходному переходу. За рулём автомобиля сидел невозмутимый Ник – крепкий мужчина, неизвестно как попавший в окружение Гжельского.

Катя села в машину на переднее пассажирское сиденье, так как не хотелось тесниться сзади, где уже располагались Гжельский с другой своей помощницей Лерой – молодой, обманчиво хрупкой блондинкой, скрывающей белую повязку на глазу за длинной чёлкой. На ней был лёгкий спортивный костюм. Видимо, девушка была готова к серьёзному развитию событий. Катя была наслышана о подвигах ровесницы и даже была свидетельницей нескольких боевых сцен с участием коллеги.

Катя была инструментом Гжельского в плане дипломатии, а Лера славилась имиджем «ангела Чарли».

Катя лаконично объяснила суть своего разговора с Иванычем. Никаких комментариев от находящихся в машине людей и Гжельского не последовало.

Когда они оказались около овощной базы, никто не поторопился выходить из авто. Олег Рубинович думал. Или делал вид, что думал, а сам мысленно находился в тех местах, где ему было хорошо и спокойно.

Катя посмела нарушить молчание:

– Олег Рубинович. Сегодня меня смогли оскорбить. Позвольте мне стать смелее. Позвольте мне найти силы на достойный ответ на грубость в свой адрес…

– Всё было так плохо? – пришёл в себя Гжельский. – Может быть, способность не реагировать на грубость лучше, чем умение дать на неё ответ?

– Нет. Сейчас мне дороже собственное достоинство, а не равнодушие.

– Катя, я обращаюсь к тебе, – пододвинулся поближе к девушке Олег Рубинович, наклонился прямо над её ухом. – Только ты слышишь меня. Ты смелая и жестокая. Ты не дашь себя в обиду. То, что подсказывает страх – это не твоё. Твоя ловкость и острый ум сильнее страха. Ты остриё, вонзающее в самую суть. Твоё тело и твой ум – смертельное оружие в момент стресса.

Катя хотела поблагодарить, но её тело свело судорогой. На этот раз это был не ступор страха, а момент концентрации внутренней силы. Она почувствовала то, что хотела. Нет, на полное программирование требовались более долгие сеансы, но сейчас этого было достаточно.

Гжельский собрался с мыслями и стал раздавать приказы:

– Ник, твой взгляд самый цепкий, любую реальную опасность ты задушишь, либо застрелишь. Точно в яблочко, точно между глаз. Катя, ты сама уверенность, ты видишь все детали на уровне инстинктов, ты не боишься. Лера, ты…

– Я знаю, – спокойно сказала Лера. Она и так всегда была положительно "заряжена" на любое дело. Может быть, Гжельский занимался с ней больше всех? Или до этого переборщил с дозировкой гипноза?

Они вчетвером вышли из машины и уверенно направились к входу на овощную базу. Большая парковка, также служащая местом стоянки фур, практически пустовала.

Не дойдя и десяти метров до большой двери двухэтажного строения ангарного типа, Катя озвучила свои опасения:

– Мало машин. Они отпустили перевозчиков, клиентов и часть сотрудников. Они нас ждут.

Два мужчины и две девушки прошли мимо наспех припаркованных «Фокуса» и более старого «Ленд Крузера».

– Логично, – сказал Олег Рубинович. – Как жалко выглядит агрессия в обмен на вежливость. Я войду первый. Держитесь за моей спиной.

Гжельский резко отворил массивную дверь. Его встретила темнота. Но он прекрасно почувствовал дула направленного в его сторону оружия.

– Бросить оружие! – скомандовал Гжельский.

Раздался звук падения огнестрельного оружия на бетонный пол.

– Стоп! – поднял палец вверх Олег Рубинович. – Всем стоять. Кто не успел вовремя избавиться от оружия, те стреляют себе в голову самым безопасным для меня образом. Вы сломлены, вы мне должны. Исполнять!

– Зачем это делать? – спросила Катя, выглядывая из-за его плеча.

– Убрать человеколюбие, – сказал Гжельский.

На несколько мгновений наступила тишина. Потом почти синхронно раздалось два выстрела.

Два тяжелых тела упало на бетонный пол.

– Все, кто остался жив, пусть выйдут ко мне с поднятыми руками. По степени поднятости рук я должен буду понять, насколько вы любите мой голос.

Перед взором Гжельского предстали Горбач, Коваль и ещё пара мужчин, причастных к тёмной стороне бизнеса Аркадия Ивановича. Одним из этих людей был Валя Карась. Он был ровесником владельца овощной базы, имел несколько ходок, но здесь почти остепенился. Да, он не был чист на руку, старательно выполнял простую работу «на подхвате», а в остальное время работал грузчиком – от усердия даже сорвал недавно спину.

Но его вырвали с больничного на это дело. И он поднял руки настолько, насколько позволял клин в его нервных окончаниях организма.

Его невысоко поднятые руки показались Гжельскому неубедительными.

– Ник, ты можешь вырвать ему кадык?

Гжельскому подумал, что на Валю Карася плохо действует его гипноз. В такой экстремальной ситуации это могло грозить лишними неприятностями.

– Я могу вырвать ему кадык! – ответил Ник, пряча пистолет в кобуру. Это не было приказом. Это было лишь вопросом, но мужчина был в полной готовности.

Лера не обратила на действия Ника внимания. Катя отвернулась. Она знала, что у Гжельского был свой карательный отряд. Но ей почти не доводилось принимать участия в подобных операциях. По словам Олега Рубиновича справедливое насилие случалось лишь в эпизодических случаях.

– Я хочу больше равнодушия, – попросила Катя у Гжельского.

– Ты хладнокровная, ты знаешь, как выглядит возмездие, ты не сопротивляешься ему, – наскоро сформулировал фразу-наставление Гжельский.

Ник не смог вырвать кадык Вале Карасю. Но задушил его своими крепкими, мускулистыми, с выпирающими венами, руками буквально за минуту. А Гжельский, удостоверившись в том, что это действо произвело необходимый устрашающий эффект, озвучил новый приказ для оставшегося войска Иваныча:

– Ведите меня к своему хозяину.

По железной лестнице аккуратно двинулась вереница гипнотически поверженных врагов Гжельского: Горбач, Коваль и Минян.

Геннадий, находившийся на втором этаже, на подступах к кабинету Иваныча, не стал стрелять в сотоварищей. Не стал он стрелять и в Гжельского, после того, как тот убедительно приказал этого не делать. Ещё сегодня подаренный Геннадию пистолет с грохотом упал на пол. Мужчине резко расхотелось иметь при себе этот предмет – внушение Олега Рубиновича было сильным.

Делегация в сторону логова начальника овощной базы увеличилась за счёт Сергея, Геннадия и Кристины. Вся процессия безропотно переместилась в просторный кабинет Аркадия Ивановича, который стоял в самом дальнем углу помещения, держа в руках серебряный цершер.

– Ты не сделаешь это, – сказал ему Олег Рубинович.

Только узрев бесперспективность своей обороны, Иваныч сумел отставить дикий, сжигающий нутро страх неизвестности и переместиться в Резервный мир. Гипноз не сработал, мужчина затолкал в уши поролон, поэтому не разобрал слов Гжельского.

Олег Рубинович расстроился. Ещё он сразу же понял, что Иваныч забрал с собой все серебряные цершеры. Хорошо, что у него в кармане лежало ещё несколько. Но применять их он не стал. Зачем рушить собственное здоровье недоказанной вредностью параллельного мира, когда рядом столько «добровольцев»…

После того, как раздались хлопки, конструкция массивной железной лестницы покачнулась…

Меренея оцепенела, когда увидела, как Кас, со своими большими кошачьими, по-настоящему испуганными глазами, медленно отдалялся от того места, где была спасительная земля. Казалось, он мог прыгнуть и спастись, но он остался стоять на шаткой железной площадке, в перила которой вцепился Марк Семёнович. Его клюшка лязгнула по ступенькам и улетела вниз.

Когда старое, ржавое строение полетело вниз, Меренея успела заметить, как старик попытался то ли помочь падающему навзничь грису, то ли беспомощно вцепиться в него, так как перила оказались совсем не прочной для удержания равновесия конструкцией…

Кас с Марком Семёновичем обязательно бы разбились насмерть, но их нагнали несколько цершеров, которые с избытком бросали вниз сыновья Гришатре. Эти волшебные шары заковали в прочную сферическую оболочку и гриса, и старика.

По приземлении их уже поджидал сам Гришатре с несколькими вооружёнными грисами.

– К Дарину торопились что ли? – улыбаясь, спросил Гришатре. – Я сам вас туда доведу. Более коротким путём.

Меренея не стала дожидаться, пока сыновья Гришатре переключат на неё внимание. Она быстро убедила себя в том, что с мужчинами всё в относительном, но порядке, и стала пробираться кустами между невысоких деревьев как можно дальше от того места, где случилась эта заварушка.

По тому, какую пыль поднимали кустарники, её было легко отследить. Сыновья Гришатре потеряли некоторое время на то, чтобы не дать разбиться насмерть человеку и грису, но уже пустились в погоню за девушкой. Меренея оказалась достаточно ловкой для того, чтобы вооружённые грисы не смогли быстро сократить расстояние. Они тоже были осторожны – ждали, что она применит мощные боевые цершеры, не зная, что их у неё уже не было.

Когда Меренею эта погоня окончательно вымотала, она всё-таки решила телепортироваться, не вступая в неравный бой. Ей пришлось использовать несколько телепортаций, чтобы сильнее запутать следы.

Когда она прибыла на конечную точку своего путешествия, в свою просторную квартиру в мире людей, то сразу поняла, что здесь кто-то был. Вещи были повсюду разбросаны, шкафы стояли с открытыми дверцами, а ящик с цершерами оказался пуст. Даже в холодильнике кто-то похозяйничал. Это всё очень напугало Меренею.

В одиночестве решать проблемы ей не хотелось. Она вытащила из набедренной сумки бесполезный в Резервном мире мобильный телефон, включила его. За время путешествия он не успел испортиться, но если бы она использовала его там во включённом состоянии, например, чтобы сделать несколько живописных фото, то аппарат сразу же пришёл бы в негодность – такие были особенности у того места. Поэтому вся электроника в Резервном мире не работала, а механизмы без практически ежедневного ухода быстро приходили в негодность, покрываясь чёрно-жёлтой заразой.

Девушка позвонила своей близкой подруге, которая свела её с Аркадием Ивановичем. Та работала в одном из центральных отделов департамента и у неё были большие связи. Девушка-альнелон Мона, в мире людей Мария, была достаточно занята, но не отказалась от диалога с Меренеей.

– У меня кто-то был, – проинформировала Меренея. – Они забрали все цершеры.

– Марин, тут такое началось! – поведала Мария подруге. – В департамент просочился слух про существование цершеров для людей. Тебя напрямую не подозревают, но ты в лонг-листе, так сказать. Понимаешь, простая проверка. Кто-то выдал твои локации, поэтому у тебя был обыск. Но повторю, тебя не подозревают, официального дела нет, я бы узнала… серебряные цершеры забрали?

– Их там и не было.

– Тогда всё просто хорошо. Сделают анализ на твои личные цершеры и отстанут от тебя…

– Мы можем встретиться? – спросила Меренея.

– Не хочу подставлять ни себя, ни тебя. Пойми. Все на всех косо смотрят…

– Как они вообще на меня подумали? – недоумевала Меренея. – Это ведь мог быть кто угодно! Ещё с цершером правды допрашивать начнут, не дай Безликие…

– Этого я пока не знаю, – только и ответила Мона. – Что будешь сейчас делать?

– Ты можешь дать адрес, где найти Аркадия Ивановича?

– Тебе зачем? – спросила Мона, но тут же осеклась. – Понимаю, не моё дело. Потом, если что, расскажешь. Контакты есть, но ты же понимаешь, что я не причём?

– Какие разговоры, подруга, – сказала Меренея, открыв бутылку сока.

– Я тебе скину то, что знаю. В соцсеть грисов. Поняла? У тебя же есть туда доступ?

Меренея сделала несколько жадных глотков апельсиново-мангового сока, потом ответила:

– Что за вопросы, ты же знаешь, что есть…

– Ясненько. А мне надо к работе возвращаться. Сейчас повышенная готовность. Пока-пока!

Они попрощались. В мире людей день близился к вечеру, но всё равно было очень жарко. Захотелось включить кондиционер, принять душ. Но нужно торопиться.

В сообщениях соцсетей грисов оказался адрес овощной базы.

Ситуация была сложной. У неё изъяли все цершеры. Но не сделали засаду. Значит, её действительно не подозревают. Проверят и вернут, и всё будет хорошо, всё будет, как раньше. Никто не подумает, что она решила побаловаться с Самой Главной Тайной, и повести в Резервный мир человека.

Но Каса со стариком нужно было выручать. Нужно, и всё тут.

Ещё существовала вероятность, что Дарин, когда особым способом просканирует на предмет опасности серебряные цершеры, поймёт, что она дотрагивалась до них, узнаёт о её намерениях. И тогда он может захотеть «слить» эту информацию официальным силам ради какой-нибудь выгоды. Ах, зачем она тогда трогала эту шкатулку, а потом, почувствовав опасность, просто бросила её у тех гаражей? Если бы она не прикасалась к ним с особым намерением, то никто бы никогда не догадался, что она нуждалась в этих предметах. Но она тогда растерялась, испугалась, была "на измене". И одно прикосновение оказалось большой ошибкой.

Меренея набрала номер Адама.

– Зайка, ты куда пропала? – без приветствия спросил Адам.

– Командировка срочная была, а там связи никакой! – растерянно сказала девушка.

– Командировка в Резервный мир? – не без лёгкой усмешки спросил мужчина.

Марина-Меренея не знала, что ответить на эту язвительность. Он ей не верил, но как ей хотелось доказать, что Резервный мир существует. У неё даже не было сомнений в том, что после его открытия у атлетически сложенного, всегда знающего какое правильное слово можно «ввернуть» в разговор, мужчины «поедет крыша» от увиденного. В хорошем смысле этого выражения. Она была уверена в нём, но он не был уверен в ней, и уже совсем не добродушно над ней надсмехался. Но не зря же были эти тёплые зимние вечера вдвоём, горячие ласки и слова об общем будущем.

Она спросила:

– Я могу тебе доверять?

– Какие-то проблемы? – встревожился мужчина.

– Да…

– Какие мои действия помогут тебе решить их?

– Твоя смелость…

– Смелость? – переспросил мужчина. – Ты ставишь под сомнение то, что она у меня есть?

Марина-Меренея ответила не сразу. Пришлось подбирать слова и у неё получилось:

– В любой другой момент я бы сказала «нет». Но сейчас…

– Нужно кого-то пришить в вашем Резервном мире? Я, кстати, сейчас серьёзно.

Это уже понравилось девушке.

– Я за тобой сейчас заеду.

– Вот даже как, – у Адама появился некоторый азарт. – Надеюсь, будет интересно.

– Интересно. Но не обязательно весело.

– Куда едем?

– На овощную базу.

– Ну, трепещи морковь с сельдереем!

После разговора Меренея переобула кроссовки, схватила ключи от машины и покинула квартиру.

Глава 9

Гжельский не стал торопиться, хоть по нему было видно, что он расстроился – Иваныч так легко выскользнул из его из рук. Ох уж эта самонадеянность при постоянном превосходстве!

Он медленно сел в роскошное кожаное кресло начальника овощной базы, громко выдохнул, после чего осмотрел предметы, лежащие на столе местного авторитета. Ни один из них его не заинтересовал.

– Кто-то ещё должен сюда придти, чтобы навредить мне? – спросил Гжельский у выстроившихся в ряд вдоль стены сподручных Иваныча: Сергея, Геннадия, Горбача, Коваля, Миняна и Кристины.

– Нет, – раздался нестройный многоголосый, но честный ответ.

– Даже жаль, – Тихо сказал Олег Рубинович. Пошарив в карманах своего пиджака он достал один серебреный цершер. – Кто из вас знает о технологии перемещения в Резервный мир?

Этот вопрос тоже был озвучен с использованием Силы.

– Я, – ответила Кристина.

– Ты боишься? – спросил Олег Рубинович.

– Боюсь, – честно ответила Кристина. Но она не стала уточнять, что боится за Аркадия Ивановича больше, чем за саму себя.

– Это правильно, – сказал Гжельский. – Бойтесь не найти вашего шефа. Бойтесь больше смерти не привести его мне сюда. Вот вам пропуск в Резервный мир.

Мужчина положил серебряный цершер на стол.

– Один? – не поняла Кристина. – Чтобы вернуться нужно два…

– Вернётесь с Иванычем и с теми шарами, что отберёте у него. Поняли?

Положительный, полный готовности к действию ответ озвучили все, кто работал на Иваныча.

– Разрешите? – попросила Кристина забрать маленький, круглый, серебристый предмет.

– Разрешаю, – властно сказал Гжельский. – Возьмите ваше оружие с собой. Приберитесь на первом этаже и заберите навсегда в Резервный мир всех трупов. И ещё. Если встретите кого-нибудь из этих людей, что пришли со мной, то подчиняйтесь любым их командам. Повторяю. Если вы встретите Леру, Ника или Катю, то подчиняйтесь им так же, как подчиняетесь мне. Вы – грязный инструмент, который должен работать только по моему желанию и по желанию Леры, Ника и Кати. Исполняйте.

Гжельский, называя имена своих подчинённых, беспардонно тыкал в них пальцем. Он был взвинчен, поэтому немного забыл о хороших манерах. Его эксперимент перестал быть похожим на эксперимент. Он потерял контроль. Вероятно, просто плохо запрограммировал Аркадия Ивановича.

Кристина вышла из кабинета первая, за ней поспешили пятеро мужчин.

Гжельский остался наедине со своими подчинёнными.

Катя спросила у него:

– Почему нельзя просто оставить этих несчастных людей в покое?

– Людей? – Гжельский хмуро посмотрел на подчинённую. – Ты права, людей надо прощать. Но у меня сегодня нет на это настроения. В этом мире должно быть меньше тех, кто не хочет мне подчиняться беспрекословно.

Катя впервые слышала от него такие слова, слишком долго он казался мудрым, справедливым и терпимым ко всем. Сегодня перед ней предстал другой Гжельский – обиженный, бессмысленно-жестокий.

Олег Рубинович тоже был не доволен собой. Но нельзя играть во всемогущее существо в полсилы.

– Что ж, – сказал он. – Может быть, у кого-нибудь из вас есть желание посмотреть на Резервный мир? Кто не боится побывать в том месте, степень вредности для людей которого ещё не доказана…

– Я готова, – отозвалась Лера. – И не в таких неприятных местах удалось побывать. Вы знаете.

– Ценю тебя, – честно сказал Гжельский. – Но я хочу, чтобы ты осталась здесь.

Последние слова были не приказом, а личным желанием Гжельского. Но личные желания куда слабее приказов. Желания необязательно исполнять, а вот приказы, тем более с использованием Силы…

– Нет, – сказала Лера, её немного задела эта просьба. – Неужели вы начали бояться за меня только сейчас, после всего того, что мне пришлось пережить?

– Чувствую, что ты должна остаться здесь, со мной, – Гжельский был откровенным. – А Резервный мир это тупиковое, менее приоритетное направление развития моих исследований.

– Я пойду, – вызвалась Катя.

– Откуда такое желание? – ненадолго удивился Гжельский, потом понял, что, возможно, последние наставления сыграли свою роль.

– Личное, – сказала брюнетка.

– Даже так? – изобразил удивление Гжельский. – Ник, сопроводишь девушку?

– Без проблем, – ответил Ник.

– Лера, тебе придётся навести здесь порядок, – сказал Гжельский. – В машине Ника есть химия. Убери следы крови, их вряд ли хорошо уберут эти, как у вас точно принято говорить, оболтусы. Исправь их работу…

– Я не хочу! – запротестовала Лера.

– Исполняй, – Гжельский применил лёгкое наставление. – Если у ребят возникнут проблемы, то ты тут же придёшь им на помощь. А теперь забери у Ника ключи от машины и займись делом.

Девушка забрала ключи у здоровяка, потом вытащила из сумки «Глок» и передала пистолет Кате.

– Должна знать, что это такое, – сказала Лера.

– Спасибо, – поблагодарила Катя, спрятав оружие в сумочку. Да, перцовый баллончик мало бы помог в чём-то более серьёзном, чем встреча с быдлом. Хотя, и там он не пригодился.

– Ник и Катя, – обратился Гжельский к подчинённым, как только Лера покинула кабинет. – Вы должны проследить, работает ли гипноз в Резервном мире, проконтролировать работу подопытных. Никого возвращать и спасать ненужно. При любой опасности – возвращайтесь. Будьте благоразумны и осторожны. Выдержите небольшую паузу, не будьте навязчивыми для испытуемых.

Девушка и мужчина забрали у Гжельского по два серебряных цершера. Катя не стала долго ждать – не прошло и десяти минут, как она применила один свой магический шар, переместив себя и Ника в чужое измерение.

* * *

Марку Семёновичу показался крайне долгим путь до владений Дарина. Мужчина очень устал от этого пешего путешествия, поэтому даже не думал наслаждаться видами. Ему хотелось напиться воды и прилечь. Колено ныло однотипной, неспешно жующей нервные окончания болью, поэтому он шёл медленно. Но никто из подчинённых Гришатре не поднимал на него руку и не угрожал оружием – им самим было непросто преодолевать такие расстояния, в то время как сам Гришатре заблаговременно переместился к Дарину. Терять время и худеть ему явно не хотелось.

На Каса не стали тратить телепортационный цершер. Мужчине немного помяли бока, когда отнимали у него весь арсенал из магических шаров, в основном подаренных Меренеей.

Его лицо искажала гримаса, но боли он почти не чувствовал, его переполняла обида, досада, злость. Сегодняшний день не должен был стать таким плохим. И не должен оказаться последним – но про скверный нрав Дарина ходили разные слухи и Кас не зря обходил его стороной, не ведя с ним дел. Особенно его настораживали последние разговоры: во время переворота, поменявшего местами часть грисов и альнелонов, и воцарив бардак во всех структурах этих двух рас, Дарин, бывший некогда альнелоном и ставший грисом, наотрез отказался принимать своё новое обличье. Вследствие этого, по рассказам очевидцев или фантазёров, он совсем сошёл с ума, стал более жестоким, а также совершил со своей внешностью ряд изменений. Кто-то распускал слух, что он хирургическим путём изменил форму ушей, а кто-то говорил, что он ограничился лишь специальными линзами, отбеливающим кремом для кожи и «химией» на волосяном покрове головы, чтобы волосы лежали как прежде, «по-альнелоновски».

За время долгого пути Кас успел смириться со своим поражением, со своей ролью пленника. Он смог себя утешить тем, что Дарину он, по сути, и не нужен. Может быть, Дарин станет его новым начальником вместо ничего не подозревающего Иваныча. Да и на внешность этой грозы местных разбойников хотелось посмотреть и сравнить её с теми слухами, которыми полнилась здешняя земля – ведь сегодня в подъезде своего жилища ничего толком и не удалось разглядеть.

Так или иначе, настроение Каса улучшилось. Зато пришла боль – нет, ему явно нужна будет реабилитация после всех этих приключений. Откопать бы старые тайники и устроить себе отдых, если, конечно, получится выжить и не стать бессмысленным рабом Дарина.

Чёрное солнце в ореоле ярко жёлтой бахромы приближалось к холму, за которым оно должно было погаснуть, дав волю местной луне – бледному, тусклому, почти не дарящему света, блину.

Владения Дарина не впечатлили. Это была небольшая деревня с кучно расставленными домами у подножья высокого живописного холма, за плечами которого местное солнце так спешило спрятаться.

Пройдя по единственной улице к трёхэтажному строению, процессия остановилась. Отворились широкие ворота, и перед уставшим Марком Семёновичем и уже успокоившимся Касом предстала горстка приближённых к Дарину, в числе которых был довольный Гришатре.

Чуть позже появился и сам Дарин. Кас тут же вгляделся в его лицо и улыбнулся. Слухи оказались верными. Нелепые линзы, уже почти смазанный потом крем и такая знакомая причёска, что была в моде у альнелонов среднего поколения, к которым Дарин себя и относил. С ушами вроде бы всё было в порядке.

– Что, твари? – вопросил Дарин. – Думаете, вы мне… подарки на день рождения? А нет. Ошибаетесь. День рождения у меня только завтра! А подарки заранее не дарят!

Настроение Каса ухудшилось. Для всех было заметно, что этот псевдо-альнелон был сильно пьян. Поэтому предсказать его поведение было сложно. Даже для Гришатре, который хоть и продолжал улыбаться, но чувствовал себя немного неуютно. Ему пришлось отшутиться:

– Дорогой Дарин, разве нужен повод для подарков?