Главный полдень. Дом скитальцев

Из динамика ответили:

– Слушаю, Вячеслав Борисович…

– Машину, Зоечка. Пускай Леонидыч подгонит, я поведу сам. Быстренько… – Он отпустил кнопку и подмигнул. – Поехали к сентиментальному боксеру, муравьишка.

– А инструкция как же?

– Держи про запас. Мы едем к умному человеку, Степа. Не голова, а трактор. С ним на пару я кое-что смогу проделать… если он чистый.

– А почему он – сентиментальный боксер?

– Он такой, – сказал Вячеслав Борисович. – Увидишь. Он уже трое суток сидит взаперти и думает грустную думу. Он физик-теоретик. Вот и машина…

Шофер не заметил Степана и начал было:

– Угол одиннад…

– Молчать! Вы останетесь… хм… Петр Леонидович. Ясно? Садись, Маша, – это Степану. Потом снова шоферу, громким шепотом: – Угол третий вызывает…

– Так машину же разобьете! – жалко улыбнулся шофер.

– Пропадай моя телега, – ответил Портнов и очень натурально заржал, подделываясь под загипнотизированного.

Третий раз за день Степка ехал в машине. Вячеслав Борисович действительно был неважным водителем – вцепился в руль и вытянул шею. Но машину не разбил, а довольно плавно остановил ее у подъезда итээровского общежития молокозавода.

– Киселев живет здесь, – предупредил Степка.

– Думаешь, присунул моему дружку к замочной скважине «посредник», да?

– Проверим, – сказал Вячеслав Борисович. – Ты на глаз их не различаешь, своих подшефных?

– Пока еще нет, – сказал Степка.

– Ну, рискнем, Машенька. Он очень соображающий парень, Митя Благоволин.

– Странная фамилия, – сказал Степка.

– У него прадед был из духовных, из попов, – говорил инженер, пробираясь по узкой лестнице. – Им в семинариях давали новые фамилии, благозвучные…

Вячеслав Борисович немного трусил и рассказывал о благозвучных фамилиях для храбрости. Степка подумал: ничего, привыкнет. Он шел и примечал дорогу. Запомнил, что в общежитии две лестницы. Что, кроме центрального входа – с улицы, имеются два хода во двор, прямо с нижних площадок. Что на третьем этаже очень неудобно стоит красный ящик с песком, легко зацепиться на бегу. А вот и пятый этаж. Коридор был пуст. В большой кухне звонко переговаривались женщины. По коридору пробежал парень в длинных футбольных трусиках, размахивая полотенцем.

– Комната шестьдесят восьмая, – сказал Портнов. – Он дома.

В замочной скважине виднелся шпенёк ключа, вставленного изнутри.

– Постой здесь, – прошептал инженер. – И аккуратно, аккуратно…

Степка прижался лопатками к стене рядом с дверью. Парень с полотенцем уже скрылся в умывальной. Инженер постучал.

– Благово! Отпирай, хитрый портняжка пришел!

Из-за двери ответили негромким басом:

– Пошел вон.

– Отпирай, говорю! Новый «Нэйчур» получили!

Замок щелкнул.

– Опять сенсация? – спросил бас.

– Здесь красивая местность, – быстро проговорил инженер.

– Что-о? – удивился бас. – Сла-авка, да на тебе лица нет!.. Входи. Кофе хочешь?

Вячеслав Борисович схватил Степана за плечо и втолкнул в дверь, мимо хозяина.

Это был огромный, широченный, очень красивый мужчина. Большой как шкаф, весь в коричневых мускулах. Бицепсы – каждый со Степкину голову. Золотые волосы. Солнце немилосердно пекло в окошко, и хозяин был в трусах и пляжных тапках-подошвах. Он жалостливо посмотрел на Степана и вполголоса спросил:

– С ней что-нибудь случилось? Нужно денег?

– Здесь красивая местность… А?

– Ты что, издеваешься?

– Ладно, – сказал Портнов. – Раз такое дело, налей кофейку. Это Машенька, ей тоже кофейку.

– Ну, знаешь, Портняжка… Это ни в какие ворота не лезет!

– Лезет, Благово, – сказал Вячеслав Борисович. – И сенсация есть. Зеленые человечки добрались до планеты по имени Земля.

Сентиментальный боксер

Степка пил холодный кофе с печеньем и слушал. Сначала он понял, что ученые прозвали инопланетных жителей «зелеными человечками». Еще давно, загодя. Они давно предполагали, что должны быть эти жители, и для выразительности дали им прозвище.

Потом Степка понял, что огромный загорелый парень боится – лицо у него побледнело даже под загаром.

«Что же, и напугаешься», – подумал Степан. И тут разговор стал непонятным и пошел, казалось, в сторону.

Благоволин спросил:

– Значит, транспортируют чистую информацию? – Он осторожно тронул «посредник», лежащий на столике.

– На каком-то субстрате. Сте… Маша говорит, эта штука стала тяжелее, когда меня… как бы это сказать?

– Среверсировали. Намного тяжелей?

– На чуть, – сказал Степка.