Авантюра №2, или Пассажир с места 6 «чарли»

– Хорошо. Капитан, вам я сейчас ваш заказ принесу.

– Не нужно, – остановил командир, – я выйду – нужно немного размяться.

Когда бригадир вышла, он попросил второго пилота рассчитать крайний срок вылета по ресурсу рабочего времени и, сняв погоны, вышел из кабины.

Пока кофемейкер готовил напиток, демонстрируя звуками крайнюю сложность процесса, Галина неожиданно для себя спросила:

– У нас всё в порядке?

– Всё, – подтвердил капитан. – А ты почему спрашиваешь?

– Чувствую опасность, – опять неожиданно для себя ответила она и, встретив очень внимательный взгляд собеседника, добавила: – Наверное, фигня всё это.

– Рассказывай.

Галина поняла, что не имеет права не рассказать, как бы смешно она ни выглядела в глазах этого симпатичного ей лётчика. Когда поведала про тёмных птиц, собеседник уточнил, а как удалось разглядеть цвет ночью. Галина прикрыла глаза.

– Над горизонтом уже посветлело, так что чёрный можно было разглядеть.

– Какой ширины была полоса света?

– Совсем небольшая, – большой и указательный пальцы показали размер, – но когда прилетели светлые птицы, она была уже в полнеба, – продолжала описывать Галина свой сон, так рассказывают о реально имевших место событиях.

Командир задумался. Эта пауза беспокоила, заставила забыть о субординации и правилах общения на борту:

– Андрей, что-то серьёзное?

– Думаю, нет, – ответил тот, – но слишком много совпадений. Так что, пожалуй, лучше не рисковать.

– Посчитал, что я просил? – этот вопрос он уже адресовал второму пилоту, едва вернувшись в кабину.

Сам он уже посчитал: если они не начнут движение через семнадцать минут, то в установленную продолжительность полётной смены не уложатся. У командира, однако, есть резерв: право продлить рабочее время, но пользоваться этим или нет – это его капитанское решение. Естественно, в компании очень негативно относятся к случаям, когда командиры этим правом не пользуются. Но сейчас другое волновало опытного лётчика: странный сон бригадира очень уж точно совпадал с его собственными опасениями.

Обычно перед рейсом, забив план полёта в компьютер, командир рисовал в своём воображении весь полёт, пролетая его мысленно за считанные секунды. Однажды, как он ни старался выстроить запланированный маршрут в своём воображении, ничего не получалось: перед самой Москвой виртуальная линия пути изгибалась и следовала до Питера, где и заканчивалась.

Погода в воздушной зоне Московского региона была замечательной, поэтому любимую забаву в расчёт он не принял. Но часа за три до начала снижения им поступила информация: в Шереметьево выкатился самолёт за пределы посадочной полосы, нужно быть готовым произвести посадку в Домодедово или Внуково. А уже на снижении была дана команда следовать в Пулково, поскольку столичные аэропорты перегружены из-за перенаправленных к ним бортов, следующих по расписанию в Шереметьево.

После этого случая относиться к данной процедуре – построению воображаемого маршрута – он стал серьёзнее. Сегодня план полёта в его воображении не то что изгибался и сворачивал куда-либо, а вообще прерывался где-то над Норвежским морем. И по времени это происходило незадолго до рассвета, когда горизонт на востоке уже светлеет тонкой полоской, как показала Галина.

Второй пилот молча подал лист бумаги, на котором аккуратно и разборчиво было написано рассчитанное им крайнее время вылета – цифры совпали. Капитан сразу связался с аэропортом и оповестил, что если они не начнут движение через пятнадцать минут, то он переносит вылет для отдыха экипажа. Делал он это в полной уверенности, что диспетчер безразличным голосом заявит, что изменить слот не представляется возможным, и посоветует представителю компании подать новый флайт-план со временем вылета после завершения отдыха экипажа. Но, к большому удивлению, специалист попросил подождать минуту и ровно через 60 секунд разрешил буксировку и запуск.

Значит, полетели.

В это время в секретной службе, уже российской, которая должна обеспечивать безопасность всего, что происходит на территории самой большой в мире страны и за её пределами, если это касается российских граждан, морских и воздушных судов, так же проходило оперативное совещание, которое прервал стук в дверь. Появившийся на пороге офицер передал запечатанный конверт. Хозяин кабинета аккуратно его вскрыл и пробежался глазами по тексту.

– Сопровождаемый объект на борту самолёта. Рейс по непонятным причинам задерживается. Наши оппоненты на борту с полным комплектом инструментов, – ознакомил глава службы присутствующих в его кабинете с содержанием и обвёл всех взглядом, предлагая высказаться.

За столом сидели двое, и высказываться они не торопились – любое сказанное здесь означает ответственность. Каждый посчитал нужным выдержать паузу, чтобы тщательнее подобрать слова, даже если шеф выражает нетерпение.

– Нужно уточнить: если задержка связана с неисправностью самолёта, то это не имеет отношения к операции, – высказался, как это и положено, самый младший по званию.

– Уже узнаём, – ответил хозяин кабинета и обратился ко второму: – А что нам скажет начальник транспортного цеха, ой, извините, руководитель операции?

Тот, кого назвали руководителем операции, не отводя взгляда от лежавшей перед ним папки, будто там был написан ответ, заговорил:

– Хорошо, если это неисправность, но, похоже, они так рискуют, что есть вероятность, что при неудачном исходе всего дела им придётся обрубать концы. Вот это меня очень беспокоит.

Высказывание подчинённого главный воспринял спокойно, но со всей серьёзностью. Он снял трубку с одного из многочисленных телефонов, стоящих на отдельном столе, и, выслушав, очевидно, приветствие, коротко поздоровался и произнёс:

– Вопросик тут один появился. Как быстро вы сможете оказать нам помощь в случае необходимости? – Руководитель замолчал, после довольно короткого ответа собеседника закончил: – Спасибо, надеюсь, не понадобится.

Глава 6

Сергей понимал, что предстоящая медицинская комиссия может оказаться последней. Он всегда знал, что завершение лётной карьеры – это неизбежность, поэтому был морально и материально готов к такому завершению карьеры. Именно поэтому он абсолютно спокойно появился на очередном медосмотре и проходил его без сучка, как говорится, но с задоринкой. Когда в прошлом месяце ему выдали перечень тестов, анализов и прочих процедур, которые должны быть пройдены перед началом самой врачебно-лётной комиссии, он повертел листок и обратился к врачу:

– Вы не всё здесь указали.

Дамочка в белом халате была молоденькой и ещё немного робела перед теми, кто старше: и по возрасту, и по званию. Она смутилась, взяла направление и внимательно его изучила.

– Вроде бы всё, – сказала она, – или вы на что-то жалуетесь?

– Ни на что я не жалуюсь с тех самых пор, как ваш коллега сказал: «Не то чтобы жаловаться, но даже просто своё недовольство я могу выражать только шевелением большого пальца в сапоге». – На лице при этом не дрогнул ни один мускул, так же серьёзно пояснил: – Нужно, нет, вы даже обязаны включить в этот перечень ещё и заключение патологоанатома. Здоровый человек не может выйти живым после тех обследований, что вы мне тут навыписывали.

Доктор, даже понимая, что лётчик шутит, смутилась ещё больше и пролепетала:

– Это не я, это федеральные авиационные правила…

– Авиационные правила «Как быстро извести старых лётчиков»? – перебил её Сергей. – Чтобы не мешали. Вы только представьте: как бы авиация была хороша, если бы не лётчики.

– Но это была бы уже не авиация, – ответила всё ещё смущённая девушка.

– Вот вы, несмотря на свой юный возраст, понимаете это, а вот те, кто пишут вам инструкции, не понимают, – поставил шутник точку, судя по всему, не только в разговоре, но и в карьере.

Когда он уже выходил из кабинета, доктор посмотрела в медицинскую книжку и окликнула:

– Сергей Павлович! – Дождавшись, когда он повернётся, с улыбкой оповестила: – А вы вовсе не старый.

«И на том спасибо», – подумал «вовсе не старый» старый лётчик. И приступил-таки к завершению лётной карьеры.

Попросился в длинный отпуск, который ему дали без разговоров, понимая, что у человека скоро комиссия. В первые три дня он отсыпался – этой привычке столько же, сколько его профессиональной деятельности. Отоспавшись, Сергей решил, что пора выбирать, чем дальше заниматься после того, как завяжет с небом. Праздное, пусть и заслуженное, существование отмёл сразу – не его это путь. Перебрав все возможные варианты от административной или инструкторской работы в родной компании до собственного бизнеса, придумал попробовать совместить бизнес и авиацию – создать частный авиационно-учебный центр. Для чего посетил штук пять российских аналогичных заведений, познакомился с проблемами лётного обучения на родине. Потом слетал в Чехию, Прибалтику и, наконец, отправился в Штаты, где старый знакомый держал очень маленькую авиашколу. Благо льготные билеты для этих поездок не сильно ударяли по бюджету.

И теперь он возвращался домой рейсом родной авиакомпании. На входе в самолёт его поприветствовала молодая и очень красивая стюардесса, с которой Сергей никогда раньше не пересекался. Это он точно знал, потому что такую красотку даже среди большого числа эффектных бортпроводниц забыть сложно. Она дежурно улыбнулась, когда Сергей повернулся к ещё одной приятной, но уже знакомой проводнице, попытался привлечь её внимание, но тщетно. Та чем-то была сильно озадачена, ушла в себя и никого не видела. Окликать её по имени было неудобно.

«Ничего, полёт не короткий, ещё пообщаемся», – подумал Сергей, даже не представляя, как он был прав.

Продолжительная работа в компании позволяла ему летать в бизнес-классе с существенной скидкой. На длинном перелёте это было более чем удобно. Проходя на своё место, Сергей обнаружил, что через проход от него сидел модный и довольно популярный политик, который уже зарекомендовал себя чуть ли не главным соперником действующей власти на будущих президентских выборах. Тот выговаривал своё недовольство подошедшей к нему молоденькой стюардессе.

Соседкой Сергея оказалась милая женщина лет сорока, которая оценивающе рассмотрела Сергея, его внешний вид, скорее всего, её удовлетворил, поэтому она представилась: