Белый зонт

Белый зонт
Александр Мирошниченко

Фирму «Белый зонт» можно было бы считать вполне обычной, если бы не сфера её деятельности: покупка душ человеческих. Души покупают не у всех, а только у тех, кто душой своею тяготиться. А штат фирмы совсем невелик: двое сотрудников (художник Че?ша и хакер Цаца), а также виртуальный ассистент по имени Матрёна. Вот такой видит команду мечты директор «Белого зонта» – довольно странный господин, который в самом начале повествования становится Смирновым Александром Максимовичем. Читателя ждут истории людей, задумавших совершить необычную сделку. А также полная детективных, шпионских и мистических приключений поездка из Москвы в Санкт-Петербург на суперсовременном автомобиле, с управлением которого героям помогает Матрёна. Ну, и как же без романтической истории, когда дело касается города Белых ночей? Никак. И такая история в этой книге есть.

Александр Мирошниченко

Белый зонт

Странный господин

Господин в белой шляпе и плаще такого же цвета, надетом поверх легкого светлого костюма, с белой тростью в левой руке, не торопясь шел вдоль Сретенской улицы. В столь жаркую погоду облик его мог бы показаться странным. Однако редкие прохожие, изнывающие от непривычного летнего зноя, не обращали на необычного прохожего внимания, поскольку стремились как можно скорее спрятаться от жары в относительной прохладе квартир, магазинов или кафе, салонов общественного транспорта, вестибюлей метро.

И тем более никто не связывал странного господина с большим белым внедорожником неизвестной модели, медленно передвигающимся следом метрах в ста. Сам же мужчина, судя по всему, не испытывал никаких неудобств от жаркой погоды, но все же зашел в небольшой ресторан, где официант, заметив странного посетителя, без промедления кинулся принять его верхнюю одежду и повесил светлый плащ на вешалку пустого в это время года гардероба.

В ресторане оказалось малолюдно. Обычные посетители, в основном работники ближайших офисов, которых привлекали скидки на комплексные обеды, еще не заполнили ресторан. Официант высоко оценил гостя по своей, только ему известной шкале статуса возможных чаевых и проводил за уютный столик возле окна, заменив едва заметным движением табличку «Зарезервировано» на меню.

Гость пристроил на спинку кресла трость, которая при ближайшем рассмотрении оказывалась зонтом в плотном чехле, и отодвинул меню на край стола.

– Мне минеральную воду без газа и кофе. Я вижу, вы варите в турке, а не в машине.

Официант скоро вернулся с заказом. Ловко открыл бутылку, налил в стакан и вежливо, но ненавязчиво посмотрел на клиента, ожидая еще пожеланий.

– А вы, – гость посмотрел на бейджик с именем, – Евгений, не посоветуете мне художника?

С этими словами мужчина вытянул из кармана пиджака записную книжку в светлом кожаном переплете с причудливым вензелем и достал оттуда фотографию молодой женщины.

– Мне бы сделать портрет с такой фотографии, – сказал посетитель и добавил, прежде чем Евгений, который чутьем, понятным только человеку, работающему в сфере услуг, определил в клиенте иногороднего, начал объяснять: – Только не Арбат. Желательно, недалеко отсюда. Я собираюсь найти место для офиса в этом районе. – И, заглянув в записную книжку, уточнил: – Алексей Михайлович Захаров, знаете такого?

– Че?шу? – радостно спросил официант. – В соседнем с нами доме его мастерская. Он там и живет. Оформлял зал при прежнем хозяине, – рассказал официант. – Но новый все передал на свой вкус. Знаю, он берет заказы на портреты по фото, картины. Если выйти через дверь возле барной стойки, то его подъезд будет как раз напротив. В цокольном этаже его мастерская.

Че?ша

Че?ша имел бесконечное число способностей. Может, какие из них и стали бы талантом, но сосредоточиться на чем-то одном, когда столько разных вещей получаются легко, было довольно проблематично. Он замечательно пел и выступал на всех школьных концертах. С неменьшим рвением участвовал в театральных постановках не только школы, но и местного театра юного зрителя, и выходившие с ним на сцену профессиональные актеры прочили ему успех на этом поприще. Он мог бы стать и писателем, поскольку имел склонности к сочинительству. Но именно в период увлечение этим творчеством учитель литературы высказал любопытную мысль: «Способности – это лишь аванс, который нужно отрабатывать тяжким трудом, и тогда они могут стать талантом». А узнав еще и китайскую мудрость «Найди любимое дело и не будешь работать ни одного дня в своей жизни», Че?ша решил посвятить свою жизнь предмету, который доставлял удовольствие не только результатом труда, но и самим процессом.

Этим предметом оказалось рисование. Рисовать он умел и очень любил. Его шаржи на друзей и преподавателей разлетались как горячие пирожки. Те, кто изображен на них, причем не всегда привлекательно, забирали карикатуры с благодарностью. Рисовать Че?ша мог часами и использовал для этого любой инструмент: кисть, мел, пастель или баллончик с краской. Также для него не имело значения, на чем рисовать. Подходило все, вплоть до асфальта, школьных тетрадей или дневника, на страницах которого как-то оказался рисунок большущего паука, настолько похожего на настоящего, что классный руководитель Наталия Ивановна, наткнувшись на эту страницу, сильно испугалась и, громко вскрикнув, бросила дневник на пол под смех всего класса.

Имелся у Че?ши еще один дар. Когда он пристально всматривался в человека, то мог уловить разные оттенки света, исходившего от того. Оттенки свечения могли варьироваться от нежно-золотистых, почти прозрачных до пурпурно-фиолетовых и даже черных. Сочетание тонов предупреждали Че?шу об опасности, которую мог представлять этот человек. Эту способность он предпочитал не афишировать, после того как учитель физики назвал подобные способности антинаучными, а того, кто о них рассказывает, – шарлатаном.

Родители Че?ши служили по дипломатическому ведомству, но бабушка по каким-то своим мотивам называла их «шпионы недоделанные». Дома они появлялись максимум раз в полгода при благоприятной международной обстановке. Когда же в мире случались обострения, мать и отец могли не появляться годами. Поэтому воспитанием нашего героя занималась мама мамы, считавшая единственным приемлемым педагогическим методом – общение. И это, надо заметить, оказалось действенным. И не уйди бабушка из жизни, когда Че?ше было пятнадцать, глядишь, и не случилось бы с ним столько неприятностей, которые участники событий списывали на недостаток воспитания.

Че?ша, как читатель уже догадался, – это не имя, а прозвище. И приклеилось оно к нашему герою еще в первом классе, когда изучали алфавит. Учительница поднимала учеников по очереди проговаривать буквы по порядку. Уже прозвучала буква Ц, как настала очередь нашего героя продолжать, но он оказался не готов. Сосед по парте шепотом подсказал: «Че, ша». И неподготовленный первоклассник это повторил.

– Хорошо, а дальше, – подбодрила учительница.

Поскольку на этом знания и представления, о чем вообще разговор, исчерпывались, ученик старательно ловил подсказки и, услышав «Ща», понял это по-своему:

– Ща, ща вспомню.

Под хихиканье одноклассников учительница со вздохом сказала:

– Я так понимаю, Алексей: кроме «Че, ша», ты в русском алфавите ничего не знаешь.

Так дразнилка «Че?-ша?» приклеилась к нему, и со временем на школьных концертах ее стали добавлять к имени, а потом и вовсе осталось только прозвище. И наш герой не возражал.

Сами подумайте, сколько в школе Алексеев? А в городе? То же самое с Сашами, Колями, Ленями и Костями. А Че?ша один на белом свете. Можно сказать, уникальный.

После школы Че?ша поступил в театральный вуз, поддавшись ажиотажу среди сверстников, точнее – сверстниц. Но проучился он там всего месяц. Ровно до тех пор, когда руководитель курса заявил:

– Из всех присутствующих здесь лишь один-два студента найдут себя в профессии.

Посмотрев на фамилии своих однокурсников, среди которых оказалось много представителей известных кинематографических и театральных династий, Че?ша оценил свои шансы как нулевые и расстался с вузом, сменив учебное заведение на гарнизон. Как, собственно, и полагалось.

Армия встретила Че?шу ожидаемо строго, но, узнав о его талантах, можно сказать, распростерла свои объятия. В результате конкретно боевой подготовкой заниматься ему попросту не оставалось времени: то участвовал в концертах, то выпускал газету, то оформлял подшефную школу и много, много еще чего.

Однажды таланты Че?ши понадобились для перенесения плана-графика подготовки пуска новой ракеты с тетрадного листочка на лист много большего формата. Командир части, подполковник Семен Адамович Поликарпов, требовал изобразить это тушью, поскольку документ важный, по нему будет охраняться мир и спокойствие страны от вражеской угрозы.

Че?ша, как и положено, вне зависимости от сложности задачи, поторговался о времени исполнения. И перед оговоренным сроком в комнату вместе с командиром вошли еще двое. Один гражданский, второй в погонах с большими звездами.

– Вот, – засуетился командир, – уже заканчиваем…

Важные люди посмотрели на график и по очереди расписались в верхней части документа напротив надписей «Генеральный конструктор» и «Командующий ракетных войск». После этого молча покинули помещение. Проводив их, командир вернулся и продемонстрировал перед носом подчиненного кулак:

– Не дай бог, запорешь…

Че?ша вскочил доложить о понимании высокой ответственности, но в этот момент стол дернулся, а баночка с тушью очень медленно наклонилась и упала прямо на то место, где красовались вновь нанесенные автографы очень больших начальников. И хоть жидкости осталось совсем немного, ее хватило сделать подписи невидимыми. Художник зажмурился, гадая: наряды, гауптвахта или рукоприкладство. Но, когда осмелился посмотреть на своего командира, совсем растерялся: у того тряслись губы, а в глазах был такой испуг, который сил на гнев уже не оставил.

– Это трибунал, – прошептал подполковник, – Это все…

Взрослый мужик сел за стол и склонил голову на кулаки, которые поставил один на другой. Че?ше стало невыносимо жалко этого грозного командира, который так убивался.

– Может, попросить вернуться и расписаться еще раз? – пролепетал он.

– Я их в самолет посадил… – сказав это, офицер опять опустил голову на сжатые кулаки. – Теперь запуск ракеты будет преступлением, а невыполнение приказа о запуске – преступлением вдвойне.

– Можно исправить, – Че?ша очень хотелось положить руку на плечо начальнику и успокоить, но он удержался, а командир с тайной надеждой посмотрел на бойца.

– Как?

– Принесите бумаги с подписями этих важных перцев.

Командир, еще не понимая сути предложения подчиненного, отправился в штаб и спустя некоторое время вернулся со старыми документами, где имелись нужные подписи. Протянув их художнику, командир замер в ожидании обещанного чуда.

– Нужно часа полтора, – произнес Че?ша, не желая раскрывать секреты своего ремесла.

Оставшись один, он максимально быстро воспроизвел нужный график на новом листе, а потом в течение часа тренировался выписывать замысловатые загогулины подписей важных шишек. Когда вернулся подполковник, боец без слов отошел в сторону и взору командира предстал готовый документ с нужными подписями.

Изумленный офицер внимательно сравнивал закорючки в оригиналах и подделке, но отличий при всем своем желании найти не смог. Держа перед лицом образцы, подполковник проговорил:

– Че?ша, с такими талантами и до сих пор на свободе?.. Фантастика.