Саваоф. Книга 2

– Наш-то состоит из точек, образующих чашу, сеймоприемников. Собираем все эти волны, записываем и на обработку потом. Усиливаем.

– Хороши чашки, много в них кашки… Что же удается выявить сегодня с помощью рассеянных волн?

– Есть такой феномен как баженовская свита, связана с нефтематеринской породой. Мы считаем, что вся нефть, которая находится в бажене, связана с зонами трещиновастости. С помощью зон локации выделяем их и говорим: вот в этом месте будет нефть, а в этом нет. Все просто. Да-нет.

– Тотальный облов неводом, как вы образно поименовали это? Но тут к неорганике идет?

– К чему угодно. К дебитам высоким.

– Практически опробованы новации? Где?

– На Северной Демьянке. В Восточной Сибири, на месторождении Куюмба. Там, в общем, где другие методы, традиционные, ничего не давали. Только рассеянные волны показали зоны максимальных дебитов. По Куюмбе практически 100 процентов. И уже таких примеров тьма. Авторы изложили результаты этих своих исследований в 3-ем томе монографии «Сейсмоакустика пористых и трещиноватых геологических сред». Стоит сказать, что посвящен он памяти Людмилы Николаевны Чиркиной, талантливому геофизику, первооткрывателю месторождений нефти и газа в Оренбуржье, соавтору данного научного труда. Ну, а теперь еще к рассказанному Курьяновым. Приток нефти, полученный на Северной Демьянке, с дебитом более 300 т/сут. стал максимальным не только для месторождения, но и для данного района нефтедобычи. Для сравнения можно заметить, что средний дебит добывающих скважин на этом месторождении на порядок ниже. Получены хорошие результаты на ряде месторождений, которые разрабатываются относительно долго. Это Ромашкинское в Татарстане, Росташинское в Оренбургской области, Ахваз в Иране, Кармополис в Бразилии и другие

– Мне это оч-чень интересно!

– А нам оно интересно с точки применения на практике, в промышленности. Во-вторых, это намного дешевле, чем траление Западной Сибири с помощью сейсмотехнологии 3 Д и пр. Намного экологичнее ж. Не надо рубить просеки и т. д. Мы расставляем сейсмоприемники (антенны) на поверхности и работаем в режиме мониторинга. Месяц стоим, месяц сьемку ведем, слушаем, что делается в Земле. Дошли до этого российские геофизики.

Чуть было не воскликнул я: «Фантастика!» Сдержался, однако, зная на данный момент, что есть уже все возможности у нас вести волновую разведку недр из космоса. Как это ни фантастично, но можно, имея соответствующие приборы, просто ходя по земле, открывать месторождения углеводородов в недрах. Побывавший недавно в Тюмени Валерий Грайфер из легендарного поколения нефтяников, чьи колоссальные усилия позволили нашей стране покорить «Тюмень за 18 лет сверхчеловеческих усилий», как писал об этом в 1978 году американский журнал «Ньюсуик», заявил: «Мы научились вести поисково-разведочные работы с применением современных методов, в том числе биологических. Может быть, удивитесь, но месторождения „дышат“. Современные приборы позволяют улавливать это „дыхание“ – наличие углеводородных соединений над поверхностью земли. Теперь есть возможность даже по анализу снега определять наличие углеводородов». То есть к чему мы приходим? К тому, что на первый план выдвигается опять-таки натуралист-созерцатель, как можно бы сказать об этом. Таковым же был и трудяга-геолог Михаил Мезенцев с сотоварищи, что маршрутничали по Земле с геологическим молотком. Он открыл месторождение золота на Приполярном Урале, доказал, что это алмазоносный район.

Заговорил я с Курьяновым о Грайфере и о созерцателстве. Привел мощную, по моему пониманию, мысль симпатичного мне поэта Вильяма Блейка, что Добро пассивно и подчиняется Мысли, А Зло активно и происходит от Действия, что Добро – это Рай, а Зло – это ад.

– А ты где? – лукаво заулыбался Курьянов.

– В Раю, Юрий Алексеевич, я ж созидатель, как мои солнечники, и как акалемик геофизики Курьянов… Энтузиасты и разработчики новья Кузнецов вы и еще кто?

– Чиркин Игорь Алексеевич, Шленкин Сергей Иванович. Все лауреаты премии Правительства. Еще Арутюнов Сергей и ряд других там, это В. П Дыбленко и Г. В. Рогоцкий. Два доктора наук, мы с Кузнецовым, остальные – кандидаты. Вот в Москве раскручиваю дело сейчас уже на этапе промышленного применения в больших объемах. Озабочен этим.

– Считайте, что я теперь тоже в стане озабоченных.

– Я вам давал свой трехтомник? Там все описано.

– Я, кстати, в него заглядываю. Но мне живье важно, то, о чем говорим с вами.

– Еще скажу, что есть сейсмическая локация очагов эмиссий. Это как доктор слушает тело человека фонендоскопом, так же мы с помощью этого локатора пассивно слушаем то, что делается в недрах. Знаете ж, что месторождение разрабатывается с помощью гидроразрывов, обводнений и так далее. Это все приводит к изменению состояния недр. И мы слушаем, смотрим, где идет на самом деле продвижение фронта воды, где идет разрыв пласта. Где проехала какая-то техника. Вопрос: зачем проехала? Не за водкой ли в поселок дернул водила? По всему доступна информация. Можем знать, что делается в недрах и на поверхности. Практически можно иметь фактографию по месторождению в динамике.

– Вы можете сидеть год и вести мониторинг?

– Да. Все это в автомате пишется. Находится там один оператор.

– Дак это же фантастика.

– В Тюменской области будем выйдем на это. Недалеко от Лянтора. Будем полтора месяца стоять и мерить. Миша Зарипов исполнять станет все это.

– На месте там и вы попытаетесь побывать?

– Конечно.

– Меня обязательно прихватите.

– Заметано.

– У Зарипова своя фирма. Я взял его на подряд. Михлен Алимчанович. Миша все его зовут. Он у меня в «Тюменьнефтегеофизике» работал. У Федотова базируется.

– Это ж моя писательская площадка, опорно-опытная база, полигон мой, можно сказать. Как «Территория» у Олега Куваева. Я же его найду.

– Найди. Все кругами сходится. Правильно сказал сибирский наш академик Николай Никитич Пузырев: «Мы же живем на поверхности».

– И по эллипсоиду, и по кольцу, как в космологии Тхвана.

– Как-то в этой жизни все группируется, кучками. Как белые грибы-бутусики.

– Невольно вспомнишь тут Ломоносова. Здорово же судил о науке геологии – проницать недра взглядом. А он есть в этой книге Сергея Петровича Капицы «Жизнь науки», что ты привез мне из Москвы.

– Все величайшие ученые мира там представлены.

– Я уже много чего успел из нее ухватить. Могучая кучка белых грибов в науке.

– Как это ты?

– Я грибник заядлый. Читаю страницами.

– Ленин, говорят, так читал.

– Не он один. Панорамное чтение – жизненное явление. Безумно же интересно узнать, что люди думали о мироустройстве.

– Вгрызайся, вгрызайся, – улыбнулся Курьянов и произнес с шуткой: – Голова – главное оружие пролетариата.

– Главнее, что голова – богатственный артефакт Мироздания. Наука сейчас превращается, Юрий Алексеевич, в кнопочную технологию, и все мы теперь, детишки особенно, хомо кнопиенсы, как внучек Илюша мой. Но кнопки ж и тормоз хомо криенсу. Тоже двувратно все это. Важно чтобы кнопки были задействованы в биниальности с живым мозгом человека.

– Сейчас у нас объемная сейсмика. Очень быстро, в автоматическом режиме переносятся параметры на объем – для тебя дотошного уточнение: отражения волн из недр трансформируются в обьем. Понял!!! И мы этим заворожены, как будто огнем. И начинаем сразу смешнее относиться к этим геологическим подземным полянам и верить в новое дело.

– Каждую секунду все меняется, только мониторинг обеспечивает моменты истины, как говорится. Дело в том, что тут полная достоверность. А это умение дешифровать.

– Совершенно верно.

– Опять же человек!

– Умение сопоставить.

– Мозгов нету, Юрий Алексеевич, – хули техника скажет. Она не соображает.

– Она слизнет и полетишь в тар-тарары, как я, несмышленыш еще в этой технологии, когда компьютерный вирус слизал у меня пол-романа…

– Ум только в живой голове человека.

– Молодец!

– Какие заблуждения все-таки у человечества и у отдельных его хомо сапиенсов с этой повальной верой в компъютерный ум. Ум-ум, ум машины и человека – вот биниализм, что обеспечит торсионный взлет по линии прогресса всем планетянам.