Записки рыболова-любителя. Часть 7. Путинские времена. Том 7.3. Преемник

Посклонял меня Володя к деланию денег из акций, ссылаясь на свой положительный опыт, но не склонил пока.

Не в Европе или Америке, чай, живём. Сегодня наш рынок такой, а завтра никакой, за ним следить надо, а некогда.

753. Не продал Родину, а откупился

На следующий день после визита к Аксёнову, 27 декабря, мы с Сашулей закупили колонки к моему ноутбуку, чтобы нормально Володины записи прослушивать, телефонный удлинитель и карту, чтобы к Интернету подключиться, и тюфяк для дополнительного спального места. Возвращаясь домой со всеми этими покупками (с тюфяком на тележке), заметили дым над крышей нашего дома в его ближнем к Токарева крыле, а потом разглядели, что дым идёт из щелей окна на втором этаже. Вдруг раздался хлопок – лопнуло стекло этого окна и из него вырвалось пламя, достававшее до следующего, третьего этажа.

Я вытащил мобильник и сдуру набрал почему-то 03, на что мне тут же пришла СМСка: «Звоните 112», а я понял, что пожарных уже вызвали и продолжают вызывать, да вот уже и их машина подъехала (через 25 минут, как оказалось, после того, как их вызвали). Процесс тушения пожара я заснял на видео мобильником. Выгорела кухня пенсионеров от забытого на газовой плите чайника.

Подключившись к Интернету, я обнаружил в своём почтовом ящике послание Володи Опекунова от 25 декабря 2007 г.

Александр Андреевич!

Сердечно поздравляю Вас и Вашу семью с наступающим Новым годом, желаю крепкого здоровья и творческих успехов! Спасибо за уточнение о должности вашего дяди. Я помню публикацию о гибели «Новороссийска», в которой смерть от инфаркта Вашего дяди напрямую связывали с тем, что советским спецслужбам не удалось предотвратить якобы имевшую место диверсию итальянских «лягушек». Во время чтения этого материала я думал, что предотвращение диверсии – задача не разведки, а контрразведки. В таком случае дядя для себя мог бы снизить уровень своей ответственности, хотя, как мне кажется, в любых подобных случаях ответственность несут не те, кому это положено. «Награждение непричастных и наказание невиновных» – древний российский принцип, отмеченный классиками литературы.

Работа над Вениной книгой продолжается, уже в спокойном режиме. В неделю я получаю от него пару рассказов. Художник Павел Шичко рисунки уже заканчивает…

8 января 2008 г., Мурманск

28 декабря приехал из Тамбова-Москвы Митя, я встречал его на Московском вокзале, а 29-го прилетела из Калининграда Ирина, которую я встретил уже в Сестрорецке на Токарева напротив «Пятёрочки». Давно мы вместе не собирались!

Митю я не видел с мая 2006-го года, когда он приезжал к нам в Мурманск. Внешне он мало изменился: похудел, старается ограничивать себя в еде. С Леной у них сейчас всё хорошо. Лена работает менеджером в конторе, занимающейся организацией немецких выставок в Москве. Митя весь в своей науке, ведёт несколько проектов в Институте биохимии Медицинского факультета (клиники) Франкфуртского университета, исследует биохимические процессы в атеросклеротических бляшках, образующихся на стенках кровеносных сосудов и являющихся главной причиной гипертонии, занимается также и проблемами рака, руководит аспирантом.

Кроме науки Митю мало что интересует, музыку не слушает (вообще предпочитает тишину, любые звуки его утомляют), ТВ не смотрит (за исключением футбола английской премьер-лиги, привлекающего его бешеной самоотдачей игроков), художественную литературу не читает, новости, в том числе и российские, отслеживает в Интернете, в том числе и в «ЕЖ»е, дома смотрят старые советские фильмы Гайдая, Рязанова, Данелия и т. п. Страшно доволен, что получил, наконец, немецкое гражданство, жизнь в России считает беспросветной.

– Продал, – говорю ему, – родину.

– Я не продал – я откупился: пятьсот евро заплатил за отказ от российского гражданства и триста за немецкий паспорт.

– А в России ты высшее образование приличное за бесплатно получил…

– Те, кто меня учил, тоже уже из России слиняли.

– Ну, не все же.

Конечно, в науке для родины он в Германии больше сделает, он же не на немецкую науку работает, а на мировую, в том числе для России, следовательно. России учёные не нужны, лекарства она у заграницы купит, заграницей же и лечиться предпочтут те, у кого денежки есть. А у кого нету, тем и лечиться незачем – лекарствами, я имею в виду, современными. Народными средствами вылечатся – алкоголем. Или не вылечатся. Так ведь всё равно помирать.

Это я к тому, что в России при её нынешних денежных и сырьевых запасах и ценах на нефть такая пропасть между бедными и богатыми, что как тут эту родину грёбаную любить. Тем более, что она сама шибко умных не любит.

Короче, за Митю я рад. С профессиональной карьерой у него всё в порядке. Лена теперь тоже прилично зарабатывает, так что они могут уже и откладывать что-то, а не проживать всё. Машину покупать пока не собираются, потому что работают рядом с домом, но правами обзаведутся (Лена курсы уже прошла, но вот сдать на права никак не получается).

Летний отпуск в этом году Митя провёл, путешествуя по Швейцарии и фотографируя своей новой цифровой камерой с 12-кратным оптическим зумом.

Письмо Володи Аксёнова Олегу Румянцеву (копии мне и друзьям)

…«26-го посетил Намгаладзе Саша, да ещё и с супругою. Как говорили классики – праздник души и именины сердца. Слегка (около 7-ми часиков) посидели. Коньяк из 3-литровой баночки оказался неплох, Намгаладзе – вполне достойным всех своих научных званий. Но, похоже, рыболов-любитель достал-таки свою чудесную половину – на дух не переносит ничего рыбного. А я так старался…

…Среди прочего анекдот:

Два врача обсуждают тяжелый случай. Консультант: – Нет, коллега. Если больной хочет жить, то медицина бессильна…

Старик

Ирина прилетела из Калининграда самолётом, оставив своих мужиков встречать Новый год одних, а точнее, одного Ваню, поскольку Алёша в новогодний вечер отправился к товарищу, а Миша в Балтийск к Жене. С Митей Ирина общалась вполне дружелюбно, они вместе ездили в Питер 30-го декабря погулять по городу, пофотографировать и подарок родителям прикупить (трубку новую для стационарного телефона вместо старого раздолбанного аппарата), а к нам в Сестрорецк в этот день Люба приезжала, сестрица моя, тараторка неумолкаемая.

Жора не смог приехать в Протвино на Новый год, и Люба сорвалась в Питер к Андрюшке. Рассказывала, главным образом, про Ковальчука – друга Путина и главного нанотехнолога страны, с которым Жорка вместе учился. Какие-то возможности в связи с этим знакомством якобы у Жорки в России появляются.

Вечером за Любой приехал на машине Андрюшка, забуревший от сидячей за компьютером жизни. Мы с Митей пытались у него выяснить, для чего народу нужны его занятия статфизикой в Математическом Институте им. Стеклова и в Италии, во Флоренции, но безуспешно – Андрюшка и сам не знает. Вот уж абсолютно чистый учёный. Я хоть на землетрясения могу сослаться, Митя на гипертонию, а Андрюшке не на что. Живёт холостяком и жениться не собирается. К Жорке – отцу холодно относится.

754. Гиорги Намгаладзе. Абаноэти – родина предков

Новый год встречали у нас на Токарева с детьми и тётей Тамарой. Удивил измученный какой-то вид Путина, поздравлявшего население. Устал, наверное, разводками заниматься.

Сашуля притащила аж из Мурманска пушистую искусственную ёлочку, которую мы украсили шариками и мигающими лампочками, а под ёлочкой были свалены подарки для каждого и не по одному, включая книжки Шендеровича, Казакова, Никулина и Улицкой, диск с «Митьками» для Мити от Ирины и проч., и проч. От «Плавленых сырков» Шендеровича ощущение идиотизма российской жизни усугубилось, но сам факт их издания какие-то надежды всё же оставляет.

Из Шендеровича: – Доктор, что со мной? Куда пальцем ни ткну – везде болит!

– Так у Вас, голубчик, пальчик сломан!

На Новый год снег так и не выпал, и температура осталась плюсовой. Первого января продолжили празднование у тёти Тамары, накрывшей шикарный стол, как обычно, с маринованными корюшкой и миногами, селёдочкой и всякими салатами, но до вечера мы не досидели, поскольку у Мити развился простудный процесс и, похоже, начал развиваться у меня. Ушли лечиться домой, а вечером к тёте Тамаре приходили Галинка и Володя Куренные, у которых дома тоже молодые заболели. Так мы с ними в этот раз и не встретились.

Второго января состоялся культпоход в Театр им. Ленинского Комсомола, что рядом с метро «Горьковская» на «Лирическую комедию по пьесе Степана Обозерова «Любовь – не картошка, не выбросишь в окошко» с Ниной Усатовой, Александром Михайловым и Игорем Скляром в стиле фильма «Любовь и голуби». Ни на что другое поинтереснее Сашуле взять билеты не удалось, я к тому же почти ничего на слух разобрать не мог, поскольку уши заложило от простуды вдобавок к моей тугоухости. Но актёры играли весело, и в целом даже какое-то удовольствие мы получили. До спектакля мы хотели было съездить к Вове Ярцеву в Петергоф, но тут грянул наконец-то мороз до минус пятнадцати градусов, а простудный процесс у Мити вовсю продолжался, и мы поездку к Вове перенесли на четвёртое – день Митиного отъезда в Москву.

1-го генваря 2008-го года Васильич (Румянцев) прислал очередное нерукотворное

«В. Н. Аксенову (Старику), для орального оглашения

Письмо

на предполагаемый январский Пленум, который предложено собрать в первых числах января, сразу после Нового года (возможно, Старого).

«Обратиться с этим письмом к товарищам меня побудила алкогольная послепраздничная интоксикация, приводящая к возбуждению и перевозбуждению, раздумины о судьбах нашего движения за 40 лет, а также невозможность прибытия в Питер по причине, о которой товарищам известно. Тем более, что, как бы, закончился год по григорианскому календарю. А по юлианскому – вот-вот.

Думаю, товарищи согласятся, что прошедший год был не простой. Здоровья – не прибавилось, поэтому спасал только большой жизненный опыт (другими словами – прекрасное алкогольное прошлое) и провалы в памяти (все труднее вспоминать – сколько, чего и с кем).

В повестке дня нашего Пленума стоит наиглавнейший вопрос, требующий архибыстрого разрешения: что пьем? алкогольные напитки или спиртные? Если товарищи не определятся, то боюсь, что это может привести к расколу на алкоголиков и спиртоликов. А это чревато.

Один из членов выпускного 1966 г. Пленума Михаил Абелевич Каган (кто забыл – партийные псевдо Моня, Михаил Алдаевич, Каганович) любил говаривать: «На мир смотрю сквозь черные очки. Я снял очки – а мир не изменился». Так оно и есть, товарищи. К сожалению, ревизионизм довел Кагановича вплоть до секции моржей в захолустном Сиднее. Этот витеблянин (возм. правильнее – витьбаблянин, по названию великой белорусской реки) так и не понял, что наше учение всесильно, потому что оно верно.

Немного самокритики. Некоторые товарищи, особливо из числа инвалидов-чернобЫльцев, в том числе, кому радиЯция ослабила члены, – злоупотребляют. Нужно, все-таки, стремиться благоупотреблять, товарищи. И одергивать, если кто.

Я хотел бы также поделиться с товарищами по Пленуму перспективой. Она радует: нужно уже все меньше, а разливают все больше.

Это, товарищи, диалектика, которую так и не понял товарищ Бухарин, хотя фамилия, вроде, обязывает. Ведь как все просто: становление в сущности, её рефлектирующее движение, есть движение от ничто к ничто, и тем самым к самому себе…

Как хочется быть с вами рядом, почувствовать атмосферу тепла, рюмочного и гитарного перезвона!

Успехов вам, товарищи! Прошу повестку дня исчерпать до конца. Но не усугубляйте, ибо в пьяном виде, как известно, можно обнять классового врага.