Автобиография. Часть 1

Автобиография. Часть 1
Александр Невзоров

Публикуется первая часть большой книги «Автобиография». Все выпущенные части будут в дальнейшем объединены. События, описанные в книге, расположены не в хронологическом порядке, но от этого они теряют своей привлекательности. Наоборот, материал очень удобен для чтения. Встречайте! Автобиография Александра Невзорова!

Автобиография

Часть 1

Александр Невзоров

Корректор Андрей Кузнецов

© Александр Невзоров, 2021

ISBN 978-5-0053-5482-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0053-5483-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Родился я 25 мая в 1958 году в Караганде. Где, где? В Караганде. На следующий день, как рассказывала мама, город накрыла большая шапка снега. К чему это я? Да так, ни к чему.

Интересно, большая книга получится или нет? Информации – миллионы, миллиарды гигабайтов. Дело – только в желании. Будет ли произведение любопытно читателю? Не знаю. Это не коммерческий проект, пишу для себя. Недавно опубликовал книгу о подвиге своего дедушки, Невзорова Александра Александровича, в годы войны. Много есть к нему вопросов, а спросить не у кого… Так и моя книга – снимет, может быть, часть вопросов у потомков, исследователей моей жизни. Круто сказано?

Из раннего детства я помню такой момент – в квартире 28 по Советскому проспекту д. 13 (в Караганде), я прыгаю на большом сундуке с коваными углами. «Не надо, – говорят взрослые. – Бабушка умерла». Моя бабушка, Кириллова Нина Антоновна, в девичестве Чередниченко, умерла, когда мне было 3 года.

Садик помню смутно. Хорошо помню запахи детства. Если зимой, в мороз, шарфом прикрыть рот и нос, то возникает запах сырости, запах тающего снега. И сразу вспоминается тёмное зимнее карагандинское утро, когда стоишь с мамой на автобусной остановке, укутанный шарфом. В садике был резкий запах кухни, запах туалета. В школе запах парты, запах чистых тетрадей, книг…

В детском саду мы боролись за хлебные горбушки, кто первый схватит. Там нас учили не оставлять ничего на тарелке. Эта привычка сохранилась у меня до сих пор. Бывает, и есть уже не хочется, и некуда, а надо, заставляю себя. «Посуда любит чистоту».

В садике у меня появилась любовь. Наверное, первая. Её звали Оля Банкина. Казашка. Казашка, и с такой фамилией? Девочку эту помню плохо. Больше по рассказам взрослых. Она сидела на скамейке, я садился рядом и клал голову ей на колени. Вот такая любовь.

Позже я водил в садик, точнее, забирал оттуда, своего младшего брата Лёшу. У нас с ним разница в 6 лет. Все взрослые «обитатели» учреждения со мной приветливо здоровались, меня тут помнили. Я же никого не помню. Говорят, что когда я был маленьким, меня спрашивали: «Мальчик, как тебя зовут?». А я отвечал: «Сашенька, хороший мальчик».

Тема любви, тема взаимоотношений полов сопровождает человека на протяжении всей жизни. Не стал исключением и я. Вторая (как минимум) моя любовь – Наташа, фамилию не помню… Мы учились с ней во втором и в третьем классах. Её мама была учителем, нашим классным. Эту девочку я тоже почти не помню. Помню, что нравилась, и всё. И ещё помню, как ходили мы тогда на танцевальные занятия. И один мальчик, Саша Колосков (его фамилию я почему-то запомнил) во время танца поцеловал Наташу в щёку. И все смеялись! Смеялся и я, и, вроде бы, не ревновал.

Говорят, что в старости, в глубокой старости помнятся хорошо именно годы детства. И (наверное) чем старше человек (чем ближе к концу), тем более ранние события вспоминаются. Если я не помню фамилию Наташи из второго класса, значит, у меня ещё есть резервы. Поживём ещё!

Моя бабушка, мама папы, Невзорова Мария Марковна, в девичестве Иванова, жила в Ленинграде. И поэтому каждое лето я отдыхал здесь, на даче, которую снимали бабушка и дедушка. Дача была в Васкелово, чудесное место. Река, озеро, лес, рыбалка, грибы, разные игры… Каждой весной я с радостью ехал в Ленинград, обратно в конце лета в Караганду возвращался с неохотой.

К семи годам я уже умел плавать. Мы с товарищем, Андрюшей Кудрявцевым заходили по шею в воду и плыли к берегу. Плыли под водой, рассматривая по ходу движения разные камушки, листочки и тому подобное. С тех пор появилась у меня страсть к подводному плаванию. Школьником я вёл специальный альбом, куда вклеивал вырезки из газет и журналов про дайвинг (тогда такого слова ещё не было). Рисовал и сам картинки, как люди плавают, исследуют подводный мир. Но до сих пор мечта моя так и не исполнилась. У меня нет гидрокостюма, нет подводного ружья. Да и любовь к воде с возрастом охладевает…

В третьем классе родители отдали меня в секцию плаванья. Бассейн в Караганде находился недалеко от нашего дома. Жили мы тогда на проспекте Кирова, сейчас не знаю, как он называется, наверняка как-нибудь не так. Советский проспект теперь называется Бухар-Жырау (для справки).

Сначала у меня был один тренер, потом другой. Занятия проходили всё интенсивнее. Я сдал на разряд, стал участвовать в соревнованиях. Помню свой первый старт…

Дистанция – 50 метров, туда и обратно. Стиль – вольный, то есть, кроль. Стою в ряду юных спортсменов, жду вызова на старт по громкой связи. Неожиданно возникает в животе позыв. Позыв к стулу. Сильно, резко. Что делать? Бежать обратно в душевую? Но ведь сейчас вызовут. А если я обделаюсь в бассейне? А на трибуне – родители, вон они мне машут. Ни жив, ни мёртв подхожу к тумбочке. Старт! Гребу изо всех сил. Нас всего пятеро, пять дорожек. Кто придёт первым? Прихожу вторым. Но и это не плохо. Лучшее личное время. Вылезаю из бассейна. А как же живот? Всё прошло. Так же неожиданно закончилось, как и началось.

Плавание пришлось оставить. Начало ухудшаться зрение, близорукость. Врач сказал, что виной тому может быть хлорка. Хлорка из воды бассейна. Я, конечно, не доктор, но утверждение о том, что близорукость возникает от воды с хлоркой, кажется мне натянутым.

Забавный случай произошёл со мной, когда я уже учился в институте, в ЛИИЖТе. На уроках физкультуры я ходил на плавание. Купались мы в бассейне «Локомотив» на Константина Заслонова. Занимался я без очков, без очков для плавания (тогда их ещё, наверное, вообще не было). Обычные очки в бассейне тоже не оденешь. А зрение у меня почти всю жизнь было минус три. Так вот, выхожу я из воды, иду в душ. Захожу в душевую, продвигаюсь вглубь. Слева и справа открытые кабинки, в них моются люди. Что-то здесь мне показалось необычным. Что именно – я сразу не понял. Раздался очень громкий, режущий уши визгливый крик. Женский! Крик напрочь рвал барабанные перепонки. Оказывается, я зашёл в женскую душевую. Пулей вылетел я оттуда. И зачем было так кричать? Боялись, что я их всех изнасилую?

Долгое время я не мог научиться нырять вниз головой. Уже занимаясь в секции плавания, прыгал с тумбочки ногами вперёд или плюхался на живот. А падать на воду животом или боком больно. Друг мой по даче, Андрей, уже вовсю прыгал с самодельной вышки вниз головой, а я всё не мог. И боялся, и не получалось. Все родственники, стоя на берегу, уговаривали меня нырять. Я забирался на вышку (высотой около метра), махал взад-вперёд руками, наклонялся, отталкивался ногами и… падал на живот. Из глаз слёзы – и больно, и стыдно. И вот однажды, в Караганде, занимаясь плаванием «профессионально», мне приснился сон. Будто бы я в бассейне, ныряю в воду с бортика. Прыжок получается отлично, я вхожу в воду гладко, без брызг. Что-то внутри «щёлкнуло», и когда я пришёл в бассейн, то сразу прыгнул с бортика вниз головой. И у меня получилось! И стало получаться почти всегда.

Однажды на даче я решил показать «класс» взрослой девушке, дочке хозяев дачи, Нине Толстокоровой. Честно говоря, я был тогда в неё немного влюблён. Я стою на вышке, лицом к берегу.

– Нина, смотри, как я ныряю!

С силой отталкиваюсь ногами, лечу назад. Вверх и назад. И тут вода прямо обжигает спину болью, я падаю плашмя. Больно до слёз. И слёзы показать нельзя, и стыд нельзя показать, и спину красную.

Интересная штука – память. Одно вспоминается, другое нет. Несколько лет назад мы встретились с Андреем Кудрявцевым, моим другом детства. И стали вспоминать дачу, Васкелово, наши приключения.

– А ты помнишь, как…

– Нет, не помню. А ты помнишь…

– Нет, этого не было. Было не так…

Да и сама память меняется. Когда вспоминаешь часто какой-то эпизод или рассказываешь о нём, получатся так, что события прошлого изменяются. Большей частью, в лучшую (для вспоминающего) сторону.

Когда через много лет я посетил Васкелово, Плотину, я не узнал многие места. И потом себя ругал – зачем я поехал. Пусть бы детские места остались в памяти такими, какими были тогда, без этих изменений.

Дедушка мой, Невзоров Александр Александрович, 1912 года рождения, участник войны. Награждён тремя боевыми орденами. О нём я выпустил отдельную книжку, она называется: «Невзоров Александр Александрович, подвиг в документах». Советую почитать. Она выложена на всех крупнейших «прилавках» Интернета. Дедушка, помню, каждый день (вечер) выпивал «маленькую», и любил закусывать килечкой. И делал бутербродики-солдатики. Один из подвигов деда опишу здесь, не терпится, прямо руки зудят. Будучи командиром разведгруппы (заканчивал войну он в должности «начальник разведки стрелкового корпуса»), он с бойцами зашёл в тыл врага на 45 километров. Дело было на Украине, в 44 году. И с боем занял село, оно называлось (сейчас найду) Женево-Криворожье. Фашисты начали атаковать, но выбить отряд не сумели. А разведчики дождались, пока подойдёт корпус. А корпус шёл без боёв, беспрепятственно, потому что враг принял разведотряд за основные силы. За этот подвиг дедушка получил орден «Красного Знамени».

В четвёртом классе я пошёл в другую школу, в Первую. Мы переехали с Кирова опять на Советский. В школе №1 города Караганда я учился с 4 по 8 класс. Это было время для меня особенное. Почему, по какой причине? По остроте чувств, по силе ощущений, по значимости некоторых событий.

В пятом-шестом классах я опять влюбился. В Свету Соловьёву. Помню, как однажды на уроке я сидел и смотрел в окно.

– Невзоров, о чём ты мечтаешь? – спросила учительница.

Нина Васильевна, наша классная, «Нинушка». Она была, помню, очень фигуристой женщиной. На голове она носила высокую башню из волос. Из-за крупных форм, я стеснялся смотреть на неё долго.

– Он мечтает о Свете Соловьёвой, – крикнул кто-то.

И весь класс засмеялся. Я покраснел и украдкой посмотрел на Свету. Она тоже покраснела.

Недавно я стал «другом» Светы Соловьёвой в Одноклассниках. Она живёт в Германии, узнать её по фото трудно. Но хотя есть что-то, то, что мне когда-то нравилось. Светочка, тебе воздушный поцелуй!

Буду писать Автобиографию долго. Обычно я пишу быстро и коротко. Но здесь не буду. Хочется написать уже большую книгу, тооолстую. Чтобы стояла в книжном магазине на полке рядом с томами классиков… Дам себе срок, допустим, до конца года. До 31 декабря 2021 года. А 1 января – опубликуем. Материала для написания книги много. Он (материал) неиссякаем…

Пишу Автобиографию без какого-либо графика и плана. Записываю отдельные мысли, не привязываясь ко времени возникновения событий. Читать книгу будет интересно (как мне кажется) с любой страницы, с любого места. Короткие, ёмкие абзацы воспринимаются легко, «проглатываются» быстро.

Всю жизнь я ношу очки. Большого неудобства в своём возрасте уже не испытываю. Но не так гладко всё было в детстве и юности. В школе меня не дразнили очкариком, если только (может быть) за глаза. Но бывали неприятные случаи. До сих пор помню, как один одноклассник, Саша Кононов, обозвал меня «очкастой обезьяной». Кстати, недавно в Одноклассниках мы с ним тоже подружились. Интересно, помнит он тот случай или нет?

В детстве у меня была мечта. Вот исправится у меня зрение (а почему вдруг оно должно исправиться?), возьму я очки и со всего маху разобью о большой камень. Именно о большой. К пятидесяти годам (последние 10—15 лет) зрение неожиданно стало улучшаться. На осмотре у врача мне поставили диагноз – не минус три, а минус полтора. Я обрадовался.

– А может быть, что мой минус совсем пройдёт, с возрастом? – спросил я у окулиста.

– Может, – отвечал он.