Порт-Артур. Том 1

– Я бы с радостью учиться пошла, да тятенька с маменькой не пустят, а особливо Вавила Пафпутьич серчать будет.

– А Пахомову-то до этого какое дело? – спросил Звонарев.

– Просватана я за него.

– Люб он, что ли, очень вам?

– Какое люб! Глаза бы мои не глядели на его противную рожу.

– Зачем же тогда идете за него?

– Родители велят. Они боятся Пахомова, особливо папаня; он, слышно, у жандармов служит, – тихим голосом проговорила девушка. – Как выпьет, начнет бахвалиться: кого захочу, на вечную каторгу в Сибирь упрячу! Его сам Стессель-генерал знает. Вон он какой, даром что писарь. Не знаю, как и быть мне. И учиться в охотку, и не пустят меня отсюда, – грустно вздохнула Шурка.

– Где ты по ночам шляешься! – громко «окликнули Шурку, и она мгновенно исчезла в двери.

Утром попик встал с такой головной болью, что совсем не смог служить. Солдаты давно собрались в казарме и ждали начала богослужения.

– Опохмелитесь, батя, и все как рукой снимет, – уговаривал Борейко.

– Отыди от меня, сатана, – злобно шипел поп. – Напоил отца своего духовного и насмеялся над ним. Проклинаю!

– Не страшно, батя. Лучше выпейте и айда на службу – солдаты ждут. Узнает генерал, вам может влететь, – пугал его поручик.

Испуганный поп поспешил выпить поднесенный ему Борейко стакан водки.

Почувствовав себя лучше, он бодро отправился на богослужение. Сперва все шло хорошо, но затем попа начала одолевать икота.

– Мир-ик-ом гос-ик-поду пом-ик-олимся, – икал попик.

Солдаты смешливо загудели. Это обидело священника, и он от волнения икал еще больше. Выпитая натощак водка в теплом помещении туманила голову, и язык стал заплетаться. Шум среди солдат усилился.

– Распустите людей. Выведите их на батарею, – приказал Жуковский Борейко. – А батюшку отправьте на квартиру отдохнуть.

Солдаты весело балагурили по поводу случившегося. Заяц тотчас изобразил икающего попа – Лебедкин вторил ему, Лепехин неодобрительно качал головой и все повторял:

– Суета сует и всяческая суета, томление духа, силен в нас еще князь тьмы – вельзевул.

Чиж возмущался не столько поведением попа, сколько солдатами.

– Туда же, хамские рожи, на смех подняли своего духовника. Да их всех тут следовало бы перепороть, мерзавцев, чтобы знали, как над духовным отцом смеяться. Завтра же об этом сообщу мадам Стессель, она сумеет принять нужные меры!

– При чем же здесь солдаты? – спросил Жуковский.

– Дисциплинированные солдаты и виду бы не показали, что заметили неладное. Это вы, Николай Васильевич, виноваты, уж очень миндальничаете с солдатней, распускаете их.

Пасмурная с утра погода днем прояснилась, и на море показались дымки японской эскадры. Все поспешили на батарею. Японцы пустили по направлению к Артуру несколько быстроходных крейсеров, которые, подойдя к берегу, с дальней дистанции открыли огонь по внутреннему рейду и городу. Шестидюймовые снаряды с легким свистом пролетали над Электрическим Утесом, устремляясь на Золотую гору, в порт и город.

– Николай Васильевич, разрешите мне дать залпдругой по японцам? – спросил Борейко.

– Стоит ли? Суда маленькие, быстроходные, попасть в них трудно, только снаряды будем зря расходовать, – возражал Жуковский.

– Я хочу проверить свои новые таблицы стрельбы; я учел в них ветер, плотность воздуха и даже высоту прилива.

– Что же, дайте два залпа. Посмотрим, что у вас выйдет, – согласился Жуковский.

Борейко вытащил целую кучу таблиц, что-то по ним прикинул, послал к себе на квартиру узнать показания барометра, укрепил некое подобие вертушки Вильда, внимательно посмотрел на секундомер и наконец скомандовал прицел и целик.

– Наводить, как я вас учил, следить за целью до момента выстрела, – предупреждал он солдат.

Солдаты кропотливо возились у пушек. Взводные и орудийные фейерверкеры, видимо заинтересованные результатами опыта, тщательно проверяли наводку.

Не успел отгреметь первый залп, как Борейко, не дожидаясь определения его результатов, скомандовал новый прицел и целик. Это сократило время между залпами почти на целую минуту. Жуковский удивленно посмотрел на Борейко.

– А если потребуется скорректировать залп? – спросил он у поручика.

– Корректировать не потребуется. Покрытие обеспечено. В этом и состоит особенность моего метода, – ответил тот.

– Падает! – закричал сигнальщик.

Все вскинули бинокли к глазам и увидели, как на головном трехтрубном крейсере взвилось темное облачко, а когда его отнесло ветром в сторону, то обнаружилось, что на том месте, где стояла передняя труба, ее уже не было, и только черный дым клубами вырывался наружу.

– Два попадания, один перелет, два недолета! – доложил сигнальщик.

– Прекрасно! Попробуйте еще, – обрадовался Жуковский.

Грянул второй залп.

– Две минуты двадцать секунд, – отметил время между залпами Борейко.

Японцы, видимо не ожидавшие сразу попасть под накрытие, продолжали еще некоторое время идти прежним курсом, но затем стали быстро поворачивать. Тут их настиг второй залп. Опять было отмечено одно попадание в головной корабль. Японцы спешно легли на обратный курс и стали удаляться заметно уменьшенным ходом.

Пока они вышли за пределы досягаемости, Борейко успел дать еще один залп. Результаты опять были хорошие: два снаряда попали в концевой корабль, вызвав на нем пожар.

– Разрешите скомандовать отбой? – официальным тоном спросил Борейко, радуясь своим успехам.

– Пожалуйста! Поздравляю вас с превосходно проведенной стрельбой. Сочту своим долгом сегодня же донести об этом Белому и Стесселю, – рассыпался в любезностях Жуковский.

– Разрешите мне поблагодарить солдат, – попросил Борейко и, получив разрешение, во» всю силу своих богатырских легких закричал: – За сегодняшнюю молодецкую стрельбу спасибо, братцы!

– Рады стараться! – ответили солдаты.

– Веем от меня по чарке водки.

– Покорнейше благодарим!

– И от меня тоже, – добавил Жуковский.

– Покорнейше благодарим!