Логика Aики. Что ты скрываешь, искусственный интеллект?

При моем приближении они бесшумно раскрылись. Я вышел из комнаты и они так же бесшумно закрылись сами. Стена с окном вновь сделалась матовой. Комната опять превратилась в большой затуманенный аквариум. В его глубине погас глаз Аики.

III

Все наши двери оснащены сенсорами, считывающими код доступа с чипа на браслете. У всех работников компании есть подобный браслет. Он в свою очередь спарен через блютуз с подкожным наночипом, который вживляется каждому человеку после его рождения и который является его пожизненным индивидуальным электронным номером. Он активизирует чипы на браслете. Так что воспользоваться браслетом никто кроме тебя не может. Это один из элементов общей системы безопасности в нашей компании и это позволяет ограничить доступ в помещения непрошеных лиц. То есть, если перед кем-то двери не открываются, то это значит, что ему туда не позволено. Вход в лаборатории требует дополнительной авторизации через сканирующие устройства капилляров ладони и зрачков глаз.

Вообще «умный» браслет придумал я. Наша компания его внедрила сначала у себя, а позже он стал популярен везде и всюду. Это стало и удобно, и практично. Например, можно совершенно голым, но с браслетом выйти из дома и улететь, например, в Австралию, расчитываясь с его помощью и за одежду, и за перелет, и за рестораны, и за гостиницы. Не нужно носить с собой ни документов, ни денег. Все оплаты производятся микрочипами на браслете. Правда, при одном условии – твой счет должен быть как минимум с соответствующей положительной кредитной историей.

Так что браслет сам по себе уже давно является чем-то вроде портфеля с документами и портмоне. Чем больше чипов, тем больше всего автоматизировано вокруг тебя. Компьютеры сами открывают тебе двери офиса, дома, гаража, машины, включают и выключают свет и обогревание в доме или квартире, оплачивают покупки в магазинах или их доставку дронами, заказанное такси открывает двери только тебе при твоем приближении и так далее.

Следует признать, что к всеобщему технологическому комфорту нашей жизни в значительной степени приложилась наша компания, которая была частью одного из ведущих холдингов, связанных с высокими технологиями.

Беспилотные трактора, троллейбусы, трамваи, поезда, грузовики, такси и многие другие беспилотные транспортные средства как наземные, так и некоторые воздушные с нашим искусственным интеллектом и с нейронными сетями уже давно стали обыденностью нашей жизни. Уже мало кто помнит, как когда-то бухгалтера должны были специально в ручном режиме переводить налоги на счет Главного налогового управления. Впрочем, уже и такой профессии как бухгалтер не существует. Она отошла в прошлое. Остались лишь финансовые аналитики, а бухгалтеров заменили наши компьютерные программы бухгалтерского учета и налоги списываются теперь в автоматическом режиме сразу же после акцептации транзакции. Все тендеры на услуги и не только обслуживаются нашими программами без участия чиновников. Впрочем и решения почти по всем судебным делам выносятся уже нашими программами. Есть лишь главный арбитраж по особым делам.

Вообще-то, это малая часть того, что мы внедрили и внедряем. Наша компания также специализируется в разработке «мозгов» и программного обеспечения бытовых роботов-андроидов, применяемых дома, в школе, в гостиницах, в полиции, в учреждениях и тому подобное. По нашим разработкам производятся андроидные ассистенты и ассистентки разного уровня возможностей и предназначения, например, медсестры как в клиниках, так и в домах престарелых, домохозяйки, няньки, служанки вплоть до мажордомов по английскому типу, крупье в казино, официантки и даже секс-андроиды обоего пола, спрос на которых также достаточно высок. Все остальные роботы – промышленные, медицинские, боевые, обеспечения безопасности и так далее, разрабатываются уже другими компаниями нашего холдинга.

В компании я чуть ли не с начала ее основания и через меня прошли очень многие наши разработки. Мало того, большинство из бытовых роботов, разработанных нами, я тестирую лично. Многих из них у себя дома, проверяя «вживую» все их преимущества и недостатки.

Признаюсь, что поначалу я проверял на деле не только домработниц, нянек, мажордомов, но и некоторых сексуальных партнерш, которые кто-то тоже должен был тестировать. Правда, я это достаточно быстро передал другим – более молодым, поскольку понял, что никакой андроид, каков бы он не был по качеству синтетической кожи, изящности форм, электронной начинке, интеллекте (впрочем, с интеллектом таких андроидов мы слишком не старались, поскольку он там особо не нужен), не заменит живого человека. Все это лишь имитация, какой бы она не была.

Да, такие роботы могут красиво улыбаться, мило лепетать какой-нибудь вздор или, как некоторым кажется, даже умно выражаться, иметь совершенную фигуру и макияж, жестикулировать как человек, перемещаться по комнате, раздеваться, изящно садиться, ложиться и даже раздвигать ноги, но по сути они остаются лишь силиконовыми электромеханическими куклами.

Поверьте мне – невозможно создать андроид, который был бы хоть в какой-то мере сравним с живым человеком – с настоящим теплом его тела и естественным будоражащим запахом его кожи, с нежностью прикосновения кончиков его пальцев, с эмоциями и чувствами живого дыхания, с томностью шепота, разгорающимся возбуждением и глубокими переживанием совместного оргазма. Имитацию всего этого невозможно запрограммировать настолько, чтобы приблизиться к реальности и непредсказуемости того, что является живым. Никакие алгоритмы не способны воспроизвести спонтанность как чувств, так и эмоциональных реакций.

Поэтому я оставил для себя бытовых служащих, а сексуальных андроидов-рабынь передал молодежи в нашей компании, которая тестировала их с радостью и даже с энтузиазмом. Кроме того, я уже стал не только главным инженером, но семейным человеком и даже отцом. Поэтому иметь такую «любовницу» мне уже было как-то стыдно.

Нам с женой вполне хватало друг-друга и мы наслаждались и от секса, и просто от обоюдного присутствия. Правда, сейчас у нас все разладилось. Последние восемь месяцев мы стали жить отдельно – я в корпоративном городке в своей служебной квартире, а она в Петербурге в нашей квартире на Тверской. Вообще-то, разлад начался еще раньше. Дочка Надюша подросла и моя жена как виолончелистка начала все чаще выезжать с симфоническим оркестром петербургской филармонии по стране и за границу. Мы стали видеться все реже. Я понимал, что она все-таки профессиональный музыкант и ей хочется реализовать свои творческие возможности, но меня ее выезды все больше раздражали и из-за этого мы все чаще ссорились. Да, я ее ревновал – и к выездам, и к коллегам, и даже к виолончели, с которой она проводила больше времени, чем со мной и даже с Надей. Наши отношения постепенно становились все более натянутыми и бывало даже так, что, когда она была дома, а не на гастролях, то мы не разговаривали друг с другом целыми днями.

Когда она только начала выезжать с концертами, я не мог выдержать одиноких ночей и все чаще оставался в своей служебной квартире в технополисе Питер-5. Вечера я проводил в баре или клубе, а возвращался домой уже с какой-нибудь девицей. Надюше я звонил и говорил, что допоздна занят работой и что не могу вернуться в Петербург. Она оставалась с моими родителями, которые жили в соседнем доме на Таврической, где, впрочем, вырос и я, и которые занимались ею, когда нас не было дома. Надюша была их единственной внучкой и они это делали с радостью. Мы, вообще-то, специально искали квартиру в таком месте, чтобы родители жили поближе. Сейчас они с дочкой были в Комарово на нашей даче.

IV

Я вышел из кабинета. Моя секретарша Вера сидела за своим столом боком ко мне, слегка наклонив голову над клавиатурой, скрестив под креслом свои длинные ноги на уровне щиколоток. Ее русые волосы, связанные сзади ленточкой с двумя блестящими камушками, струились по спине до самой талии. Два длинных тонких локона, словно не согласных со всей прической, ниспадали с висков и пытались дотянуться до поверхности ее матового стола. Блузка из бежевой мягкой ткани томно облегала ее грациозное упругое тело и еще более подчеркивала выпуклости грудей. Бедра, зажатые укороченной юбкой из замша с выбитым принтом на краях, казалось, просили о том, чтобы их освободили как можно быстрее. Слегка удлиненные алые ноготки тонких пальцев с золотыми колечками бегали по подсвеченным буквам на поверхности стола, от чего их щелканье было такое, словно Вера отстукивала ритмы какой-то мелодии. Платиновый чип-браслетик на тонком запястье придавал всему ее виду изящность и одновременно деловитость. Она повернулась в мою сторону и взглянула на меня с милой улыбкой. Я наклонился над ней, опираясь одной рукой о стол, а другую кладя на ее гибкую талию.

– Ты чем-то расстроен? – спросила она, глядя на меня снизу своими огромными светлыми глазами. Я хотел ей что-то сказать, но мои мысли были заняты последними словами Аики: «Высший разум это бестелесная энергоинформационная сущность».

– Нет, нет, – отмахнулся я. – Пойду пройдусь. Если что – я в лаборатории, – сказал я и вышел, взяв с вешалки свой накрахмаленный белый халат.

– Оки, – мяукнула мне Вера в след.

Лаборатории занимали несколько этажей. На каждом из них было четыре блока, в которых разрабатывались отдельные проекты. Я по очереди заходил во все блоки, интересуясь у ребят, как идут дела с проектами, проверяя планы и соответствия с графиками вполнения, обсуждая какие-то спорные вопросы и так далее. Я смотрел на проекты, что-то говорил, спрашивал, отвечал, а в голове постоянно присутствовал разговор с Аикой.

«Вообще-то, она в какой-то мере права», – не переставал размышлять я. «Как бы это не воспринималось, но все же следует признать, что в мире ничего не происходит просто так и такое огромное и сложное по своей сути энергетическое нечто, как Вселенная, тоже не могло начаться без причины. Ведь даже мы – далеко не всегда разумные существа – тоже ничего не создаем без надобности. Все эти миллионы вещей, которые нас окружают, все, что нами придумано и создано, появилось в результате определенной потребности во всем этом и не иначе. Даже если мы возьмем, скажем, художника-авангардиста, рисующего абстракцию, лишенную, как нам кажется, какого бы то ни было смысла, то по его мнению, он таким образом как минимум самовыражается. Да, его способ самовыражения может быть кому-то совершенно непонятен, но для художника это если и не некий творческий акт, то, по крайней мере, способ привлечь к себе внимание других – и в этом также видится некая конкретная цель, а значит, и определенный смысл. Так что прежде, чем появится мысль о создании чего-либо, сначала появляется потребность в этом. А без потребности в этом мы даже думать не будем, а уже тем более это создавать. И если мы в чем-то нуждаемся, то уж стараемся продумывать все в мелочах. А тут целая Вселенная и „просто так“!? Опять же эта ее тонкая настроенность. Ведь в результате этого появилась не просто сложная материя – атомы, а биологическая жизнь, в процессе эволюции которой появились и мы – люди. Зачем все это? Интересно, что Аика думает об этом? Вот если она скажет зачем, тогда… И что тогда?» – спорил я с самим собой. «Ведь тогда будет еще хуже, поскольку переубедить ее будет еще трудней. Хотя, с другой стороны, если она не сможет объяснить причину создания Вселенной, то тогда есть шанс заставить ее передумать свой вывод. Вот после обеда я ее об этом и спрошу!» – обрадовался я такому решению.

Я спустился вниз в нашу столовую, которая находилась на первом этаже. Войдя в просторный зал, я сел за отдельный столик и с электронной карты меню выбрал понравившиеся блюда. Через пару секунд ко мне подъехал андроид-официант с подносом, на котором был мой заказ.

– Здравствуйте! – проговорил он и поставил поднос передо мной.

– Привет! – ответил я.

Все тарелки были прикрыты высокими прозрачными крышками, чтобы блюда не остывали.

– Вы сразу же будете принимать пищу? – спросил он.

– Да, – кивнул я.

– Значит крышки можно забрать?

– Над супом да, а над вторым оставьте, – попросил я, поскольку вспомнил, что нужно позвонить родителям и узнать, как у них дела и как там Надюша.

Он снял крышку только с супа.

– Что-то еще будете заказывать?

– Пожалуй нет, – ответил я.

– Хорошо. Приятного аппетита! – кивнул робот.

– Спасибо! – кивнул я ему в ответ и он почти бесшумно отъехал, унося с собой крышку.

В моем браслете пикнуло сообщение о снятии суммы с моего счета за обед.

Я неспешно съел суп, потом позвонил родителям, немного поболтал с Надюшей и принялся за второе.

Через несколько минут я сытый и довольный поднялся на свой этаж. Секретарша Вера встретила меня как всегда взглядом своих огромных как небо глаз.

– Что сегодня вечером делаешь? – приблизился я к ней, улыбаясь и проводя кончиками пальцев по ее талии.

– А что? – кокетливо спросила она, вновь поворачиваясь к экрану компьютера.

– Ну, … может ко мне придешь… в гости? – продолжал я, улыбаясь и глядя на нее чуть с боку.

– Зачем? – также тянула она, подыгрывая.

– Хм, … ну, займемся чем-нибудь, – улыбался я.

– Чем? – спросила она, пожимая плечами, словно не понимала, о чем идет речь.

– Ну, разными такими делами, – продолжал я, поглаживая ее талию, от чего внутри меня возникло томное зудение.

– Какими? – улыбалась она, не глядя на меня.

– Ну, там, … марки посмотрим, – улыбнулся я, тоже пожимая плечами.

– Хм, марки? – проговорила она, словно удивляясь, и ее брови слегка изогнулись. – Ну, не знаю. А с чем мы будем смотреть твои марки?

– Найдем что-нибудь эдакое. Есть и красное, и белое, и к этому тоже что-нибудь найдется, – ухмылялся я.

– Ладно. Посмотрим, – скокетничала она, делая уже более серьезный вид.