Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

На первый взгляд, эта цитата говорит о том, что Гитлер не мог быть в Москве 23–24 августа. Но не будем забывать, что, во-первых, свои воспоминания Вейцзекер писал в тюрьме в 1947–1950 гг., а значит, он не мог не считаться с официальной точкой зрения стран антигитлеровской коалиции. А, во-вторых, единственная встреча Гитлера в эти дни с иностранцем, послом Англии Гендерсоном, в присутствии Вейцзекера могла произойти действительно 23 августа, но утром, еще до вылета фюрера в Москву. Вторая беседа Вейцзекера с Гитлером 23 августа и «общение наедине» 24 августа вполне могли состояться… по телефону, когда фюрер уже был в Москве, или по радио во время полета (ведь Риббентроп пишет, что получил указание фюрера об изменении маршрута полета именно по радио). А вечером 24 августа все они собрались в Берлине.

Есть еще одно косвенное свидетельство в пользу тайного приезда Гитлера в Москву с делегацией Риббентропа. Пилот Баур описывает прилет в Москву так: «Пока мы кружили над аэродромом, я смотрел вниз и думал: “Что за беда! Что там происходит?” Я видел десятки советских флагов и германских со свастиками, развевавшихся по ветру, внушительный почетный караул и оркестр со сверкающими на солнце медными инструментами» [4. C. 204–205]. А вот что докладывал своему правительству посол США в Москве Ч. Болен: «Возникшее замешательство отразилось даже на самой церемонии приема Риббентропа в Москве. У русских не было нацистских флагов. Наконец их достали – флаги с изображением свастики – на студии “Мосфильм”, где снимались антифашистские фильмы. Советский оркестр спешно разучил нацистский гимн. Этот гимн был сыгран вместе с “Интернационалом” в аэропорту, куда приземлился Риббентроп» [52. C. 35].

Риббентроп же в своих мемуарах отмечает советский и германский флаги в единственном числе: «Мы прибыли в московский аэропорт, над которым рядом с флагом Советского Союза развевался флаг рейха». П. Шмидт в своих воспоминаниях также отметил, что, выйдя из самолета, увидел «флаг со свастикой в дружеском соприкосновении с флагом с серпом и молотом» – оба флага в единственном числе.

Есть еще одно существенное различие в описаниях встречи в московском аэропорту. Почему-то только американский посол и личный пилот фюрера Баур пишут о почетном карауле и оркестре, остальные подчеркивают скромность этой встречи – от НКИД были только замнаркома Потемкин и заведующий Протокольным отделом Барков, никакой торжественной церемонии этой встречи не зафиксировано ни в мемуарах, ни в кинофотодокументах[8 - Риббентроп, правда, написал в мемуарах, что при встрече обошли «строй почетного караула советских военно-воздушных сил», однако он или ошибся, так как такой почетный караул был в его сентябрьский прилет, либо скрыл, что так встречали 23 августа другой самолет делегации и в другом месте.]. Это тоже может навести на мысль, что встреч было две, из которых одна была тайной.

А вот еще один кадр – из немецкого киножурнала «Вохеншау» (аналога советского киножурнала «Новости дня»). На нем показана триумфальная встреча Риббентропа немцами после подписания пакта Риббентропа – Молотова. Все понятно: немцы радуются тому, что войны на два фронта не будет, более того – из России будут поступать в большом количестве зерно и нефтепродукты. Вопрос в том, где и когда произведена это съемка?

Если это происходит 24–25 августа 1939 г. в Берлине, то почему справа от стоящего в машине триумфатора Риббентропа сидит гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох? Если же это происходит в Кенигсберге – столице Восточной Пруссии (откуда, кстати, делегация Риббентропа и вылетала в Москву 23 августа), то присутствие Коха абсолютно понятно – он встречает Риббентропа как хозяин региона либо разделяет с ним триумф как участник поездки в Москву. Но тогда почему же не выполнено полученное Риббентропом в воздухе указание Гитлера о смене курса его самолета и приземлении в Берлине? Сам Риббентроп в мемуарах упомянул, что была сделана кратковременная остановка в Кенигсберге, но о триумфальной встрече населения почему-то не сказал ни слова.

В Кенигсберге 24 августа 1939 г. Риббентроп (с поднятой рукой) на балконе, скорее всего, резиденции гауляйтера Восточной Пруссии Э. Коха

Жители Кенигсберга приветствуют Риббентропа.

И наконец, последний штрих. В своей книге воспоминаний Г. Баур опубликовал приведенный на с. 93 снимок Гитлера в белом плаще возле своего личного «Кондора» «Гренцмарк», который летал в Москву 23 августа 1939 г., причем Баур подписал этот снимок так: «Перед стартом. Польша, 1939 год» [4. Фотовкладка. C. 12]. Однако известно, что война в Польше началась в сентябре, Гитлер приехал туда на своем спецпоезде. На самолете же, находясь в Польше, он первый раз вылетел лишь 22 сентября – в день гибели в этой войне первого немецкого генерала – Фриче. Этот снимок никак не соответствует времени и ситуации – ни по погоде, ни по одежде, ни по настроению. Скорее всего, просто Баур скрывал истину, и, возможно, этот снимок сделан при пересадке фюрера с «Кондора» на Ю-52, на котором он вернулся в Берлин, чтобы там встретиться с Риббентропом и при большом стечении приближенных (!) выслушать его восторженный отчет о встрече со Сталиным.

Вполне возможно, что на верхнем снимке зафиксирована встреча в Кенигсберге прилетевшего 24 августа 1939 г. из Москвы фюрера (возле «Кондора» «Гренцмарк», того самого, на котором Риббентроп улетал из Москвы), а на нижнем – выход фюрера с сопровождением из «Юнкерса» Ю-52 в тот же день в Берлине.

Не исключено, что этот снимок, запечатлевший доклад Риббентропа Гитлеру и получивший в последние годы широкую известность, был сделан специально для сокрытия факта пребывания Гитлера в Москве.

«Фройлен» в составе делегации – Эдит Крюгер или Ева Браун?

На кинокадрах, снятых в момент прощания с делегацией Риббентропа 24 августа и ее отлета из Москвы, я обнаружил лишь двух отъезжающих женщин – обе в белых платьях.

Первая из них, в легком шарфике и черной шляпке с белой широкой лентой, все время находится вблизи фотографа Гофмана, адъютанта Шульце или рослого и упитанного охранника. Это хорошенькая блондинка лет 25–28. Весьма вероятно, что именно она указана в немецком списке делегации под именем Эдит Крюгер с экзотической должностью «фройлен» (явный намек на то, что она лицо неофициальное). Я уже высказал предположение, что этой женщиной могла быть Ева Браун (род. в 1912 г.). Далее я приведу несколько фотографий и кинокадров, сделанных в Москве и подтверждающих эту смелую догадку.

Вторая молодая дама, с фотоаппаратом в руках, все время держится недалеко от Эдит Крюгер и фотографа Гофмана, она без головного убора, брюнетка. На приведенном выше фото она крайняя слева, разговаривает с руководителем экономической делегации К. Шнурре (позади которого адъютант Р. Шульце беседует с «Эдит Крюгер»). Согласно списку делегации, ее зовут Гильда фон Зееф, однако совершенно не исключено, что на самом деле это Ильзе Браун – старшая сестра Евы Браун (она старше на три года).

Ниже я привожу семь фотографий Евы Браун, а под ними три фрагмента из кадров кинохроники о проводах делегации Риббентропа в московском аэропорту, на которых запечатлена фройлен «Эдит Крюгер», весьма похожая на пассию фюрера (возраст, овал лица, форма носа, слегка асимметричный тяжеловатый подбородок, волосы, улыбчивость).

Семь фото Евы Браун

Три фрагмента из кинокадров с «Эдит Крюгер» 24 августа (проводы Риббентропа в Москве)

А вот для сравнения фотография, сделанная в Германии.

На прогулке в Бергхофе. Впереди – Ева с фюрером, за ней – Ильзе (в профиль), возле нее адъютанты. У Евы в руках фотокамера.

Посмотрите еще раз на кинокадр, сделанный 24 августа 1939 г. во время проводов делегации Риббентропа в Москве. Крайняя слева – «Гильда фон Зееф». У нее в руках фотоаппарат.

Теперь я привожу два фото и один кинокадр, весьма убедительно показывающие редкостное сходство «секретарши Гильды фон Зееф» со старшей сестрой Евы Браун – Ильзе Браун.

Ильзе Браун – сестра Евы Браун

«Гильда фон Зееф» – фрагмент кинокадра, снятого в Москве

Ильзе Браун – фрагмент снимка, сделанного в Бергхофе

Таким образом, если к семи людям из ближайшего окружения Гитлера, оказавшимся в списке членов делегации Риббентропа (Шмидт, Хевель, Гофман, Брандт, Вюнше, Шульце, Баур) добавить двух его главных советников, обнаруженных в эти часы рядом со Сталиным (Кейтель и Хаусхофер), да еще сестер Еву и Ильзе Браун, обнаруженных на аэродроме при отлете, то окажется, что в Москве в эти дни побывало одиннадцать человек из постоянного окружения фюрера и его главных советников. А уж что это означает – судите сами.

На мой взгляд, независимо от того, побывал Гитлер в Москве или только собирался туда ехать, обнаруженный список делегации Риббентропа доказывает, что она была сформирована в расчете на участие фюрера. Это означает также, что Гитлер получил приглашение приехать в Москву от Сталина и Молотова и дал официальное согласие, предоставив при этом список своего ближайшего окружения на всех встречах Риббентропа с Молотовым в августе и сентябре 1939 г.

А вот факт приезда самого фюрера пока остается неустановленным.

Мои предположения основываются лишь на одном документе – списке делегации Риббентропа, обнаруженном в ведомственном архиве МИД – Архиве внешней политики РФ.

Рукопись этой книги уже находилась в издательстве, когда мне попалась в Интернете фотография человека, лицо которого я где-то недавно видел. Перебрав фото, подобранные для книги, я довольно быстро нашел его «двойника». Им оказался тот самый «упитанный охранник», который на проводах делегации Риббентропа из Москвы 24 августа опекал хорошенькую блондинку «фройлен Эдит Крюгер», а может быть, Еву Браун.

Ганс Раттенхубер

Охранник возле Евы Браун – «Виппер» – «Раттенхубер»

Но под фотографией в Интернете была подпись: «Ганс Раттенхубер… группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции (24.2.1945), начальник личной охраны Гитлера». Мало того, что таким образом обнаружен двенадцатый человек из самого близкого окружения фюрера, побывавший в августе 1939-го в Москве, но к тому же он начальник его личной охраны, а еще и его бессменный телохранитель, который просто не имел права отлучаться от своего шефа. Неужели Гитлер отпустил его в Москву на день-два для обеспечения безопасности Евы? В принципе возможно, но маловероятно! Ведь в статье о Гансе Раттенхубере, опубликованной в Википедии, сказано: «Постоянно находился при Гитлере, сопровождая его во всех поездках и обеспечивая его охрану».

Рейхсфюрер Гиммлер благодарит команду под руководством г. Раттенхубера. Надо же, такое совпадение: на случайно найденном в Интернете фото их тоже семеро, ровно столько, сколько было в группе охраны делегации Риббентропа под командой Раттенхубера – «Виппера». А может быть, это они и есть? И время года подходит – лето или начало осени. Неужели бывают такие совпадения?

История появления Раттенхубера возле фюрера такова. Г. Раттенхубер впервые познакомился с Г. Гиммлером в 1918 г. в период их совместного обучения в офицерской школе, в 1929–1933 гг. он был председателем Союза полицейских чиновников Баварии, и Гиммлер очень ценил его как профессионала. Став в 1933 г. полицей-президентом Мюнхена, Гиммлер назначил Раттенхубера своим адъютантом. Для обеспечения безопасности Гитлера во время его пребывания в Баварии Гиммлер создал под руководством Раттенхубера группу охраны из сотрудников криминальной полиции. С этого времени и до смерти Гитлера 30 апреля 1945 г. Раттенхубер являлся бессменным начальником личной охраны фюрера. Скорее всего, охрану делегации в Москве обеспечивали те самые его мюнхенские коллеги. Поэтому вполне вероятно, что руководителем охраны в немецкой делегации был именно Раттенхубер, фигурирующий в немецком варианте списка делегации Риббентропа под фамилией Виппер. Ведь только рядом с этой фамилией указано высокое звание «советник криминальной полиции» (что соответствует армейскому майору или штурмбаннфюреру СС). Шесть остальных охранников в этом списке – просто «служащие криминальной полиции».

Хочу сказать, что до обнаружения «Списка делегации Риббентропа» вероятность приезда с этой делегацией в Москву Гитлера, на мой взгляд, не превышала 5 %. Найденный список увеличил эту вероятность сразу до 50 %. Присутствие в составе этой делегации Евы Браун повышает ее до 75 %, а идентификация сопровождающего ее охранника как Раттенхубера – даже до 90 %.

Так что российским и германским историкам и ведомственным архивистам пора предъявить подлинные документы об этой поездке, а то могут опоздать, и истина будет установлена без них.

Перечисленные факты и кино– и фотодокументы позволяют сделать следующие выводы.

1. Сталин пригласил Гитлера в Москву, и приглашение было принято.

2. Гитлер собирался приехать, иначе никогда не дал бы советскому руководству список своего «ближнего круга».

3. Этим Гитлер проявил величайшее доверие к Сталину, что подчеркивает приезд в составе делегации его пассии Евы Браун со своей сестрой Ильзе Браун под псевдонимами.

4. Тот факт, что должна была состояться встреча первых лиц, подтверждают и фото этих встреч, на которых постоянно присутствует Сталин. Это означает либо то, что Гитлер тоже был там, но «не попал в объектив», либо то, что все его полномочия были переданы Риббентропу (о чем свидетельствует выданная ему Гитлером доверенность).

Берлинские «университеты» для советской оборонной промышленности. Советские авиационные комиссии и делегации в 1939–1941 гг

Одним из самых важных для понимания советско-германских предвоенных отношений в 1939–1941 гг., но, тем не менее, малоизученных направлений удивительного военно-технического сотрудничества являются непрерывные поездки в этот период советских делегаций и комиссий в Германию, а немецких – в СССР (о последних почти нет никаких сообщений). Вопрос о необходимости немедленной отправки советских специалистов в Германию впервые был поднят в Политбюро 4 сентября 1939 г., на 10-й день после подписания договора о ненападении между СССР и Германией и на следующий день после объявления Англией и Францией войны Германии. Такая близость дат вполне могла означать, что Сталин боялся объявления войны со стороны этих стран и Советскому Союзу в тот момент, когда советские войска вступят на территорию Восточной Польши в соответствии с имевшейся договоренностью об этом с Германией. Оказывается, такой вариант был возможен в соответствии со статьей 1 англо-польского договора от 25 августа 1939 г. и пунктом 1b специального протокола к нему (см. Приложение 1). Поэтому надо было срочно готовиться к большой войне, для чего совершить качественный скачок в военной технике. Помощь в этом деле в сложившейся ситуации могла оказать и оказывала только Германия (особенно после начала Финской войны, когда правительство США наложило «моральное эмбарго» – запрет на поставку авиационных технологий в СССР).

Долгие годы в нашей стране тема поездок в Германию советских комиссий в предвоенный период оставалась одной из самых запретных. Первым рассказал о них в своей книге «Цель жизни» выдающийся авиаконструктор, начальник ОКБ и замнаркома авиапромышленности А. C. Яковлев:

«Вслед за пактом о ненападении было заключено также и экономическое соглашение, по которому Советский Союз обязывался поставлять Германии некоторые виды сырья в обмен на немецкое оборудование и машины, в том числе самолеты.

Для реализации этого соглашения в Германию выехала торговая делегация[9 - Она называлась не делегацией, а комиссией. – А. О.] во главе с И. Ф. Тевосяном. В авиационную группу делегации вошли А. И. Гусев (руководитель), И. Ф. Петров, Н. Н. Поликарпов, В. П. Кузнецов, П. В. Дементьев и я, а также ряд инженеров разных специальностей. В задачу группы входило ознакомление с немецкой авиационной техникой и выбор наиболее интересных объектов для закупки.

Таким образом, совсем незадолго до войны мне пришлось побывать в Германии. И хотя между нашими странами был заключен договор о ненападении, все мы знали, что фашизм есть фашизм и что рано или поздно, а воевать с фашистами придется. В один из первых дней пребывания в Берлине нас принял генерал-полковник Удет – заместитель Германа Геринга, бывшего в то время министром авиации. Генерал Удет ведал всей технической частью министерства авиации и был теснейшим образом связан с авиационными промышленниками – Мессершмиттом, Дорнье, Хейнкелем и др. Его должность имела громкое название – генерал-фельдцейхмейстер.

Удет – известный военный летчик Первой мировой войны, а также инженер-конструктор. Незадолго до нашего приезда ему удалось установить мировой рекорд скорости на одном из самолетов Хейнкеля, с которым они были большими друзьями.

С первой же встречи Удет произвел на меня хорошее впечатление – невысокий, плотный, с открытым приятным лицом, живой в обращении. Он сразу заявил, что по указанию Геринга покажет нам все самолеты, моторы и предметы оборудования, состоящие на вооружении германских ВВС. Для начала он предложил продемонстрировать немецкую технику на земле и в полете на аэродроме Иоганишталь под Берлином; затем проехать по авиационным заводам Юнкерса, Хейнкеля, Мессершмитта, Фокке-Вульфа, Дорнье; повидаться там с конструкторами; выбрать то, что мы захотим приобрести, а потом еще раз встретиться для окончательных переговоров. Такая программа с нашей стороны возражений не встретила, и на другой же день состоялся показ в Иогаништале.