Гроза. Бесприданница. Пьесы

Анна Петровна. Слышишь, Машенька!

Марья Андреевна. Что такое?

Анна Петровна. Ты Максиму Дорофеичу очень понравилась.

Марья Андреевна. Очень рада.

Анна Петровна. Ну, и слава богу, что рада; он предложение делает.

Марья Андреевна. Ни за что на свете!

Анна Петровна. Ты никак с ума сошла, как я погляжу на тебя. Разве ты не видишь, что нам теперь больше делать нечего; не по миру же нам идти.

Марья Андреевна. Лучше, маменька, и не говорите про Беневоленского, я про него и слышать не хочу.

Анна Петровна. Что ты! Что ты! Ты опомнись – ведь не десятки женихов-то у тебя, выбирать-то не из кого; не сотни тысяч за тобой, чтоб такими женихами брезгать: такого-то жениха нам с тобою и не дождаться.

Марья Андреевна. Ради бога, маменька, не говорите мне про Беневоленского.

Анна Петровна. Ты дура совсем, я вижу. Да что с ней толковать, у нее еще все ветер в голове; она и сама не знает, что говорит… Неужто ее глупости слушать? Скажите, Платон Маркыч, Максиму Дорофеичу, что мы очень рады, чтобы он формальное предложение сделал.

Добротворский. Хорошо, сударыня, нынче же скажу.

Марья Андреевна (быстро встает со стула). Что вы делаете! Платон Маркыч, не ходите к Беневоленскому! Он мне не нравится, он мне противен!.. Я не пойду за него ни за какие сокровища!

Анна Петровна. Что вы ее слушаете, все вздор болтает! Я уж и не знаю, какой дрянью у ней голова-то набита. Делайте, как я вам говорю, что ее слушать; она еще одумается двадцать раз.

Марья Андреевна. Я не стану ничего говорить; делайте, что хотите, только я не пойду за Беневоленского.

Анна Петровна. Ты не пойдешь?

Марья Андреевна. Не пойду.

Анна Петровна. А мне кажется, что это только каприз у тебя; только, чтоб матери напротив что-нибудь сделать. Тебе меня только расстроить хочется. А ты пожалей меня на старости лет; ты видишь, я и так насилу ноги таскаю. Я женщина сырая, а тут этакой удар – последнее состояние отнимают! Вот, говорят, в сенат надо жалобу подать, а кто напишет-то… Мы, что ли, с тобой? Так мы и аза в глаза не знаем. Коли Максим Дорофеич не возьмется, так ведь мы нищие будем, понимаешь ли ты это? А что ему за радость браться за дело, коли ты от него свою физиономию-то отворачиваешь. Коли ты об себе-то не хочешь подумать, так ты хоть мать-то пожалей. Куда я денусь на старости лет – я женщина слабая, сырая, уж и теперь насилу ноги таскаю. В кухарки мне, что ли, идти?

Марья Андреевна. Господи! Что ж мне делать!

Анна Петровна. Матери послушайся.

Добротворский. Маменьки надо послушаться, матушка барышня.

Марья Андреевна. Нет, что хотите со мною делайте, я не могу!

Добротворский. Переломите себя как-нибудь.

Марья Андреевна. Не могу, не могу, не могу!..

Анна Петровна. Оставьте ее, Платон Маркыч! Бог с ней!.. Каково мне, Платон Маркыч, это видеть, матери-то, старухе-то! (Плачет.) Батюшки! Где платок-то! Так и есть – потеряла в городе, еще и с деньгами… Одно к одному. А! Да гори все прахом – ничего мне не нужно, коли уж дочь родная об моем горе и подумать не хочет. Живи, как знаешь, бог с тобой! Вот вырастила на свою голову!..

Марья Андреевна. Маменька, что вы говорите! За что вы меня терзаете!..

Анна Петровна. А ты слушайся матери! Ты думаешь, мне легко с тобой разговаривать… Иногда что и скажешь… У меня сердце слабое, женское.

Марья Андреевна. Маменька! Он мне очень не нравится. Я все для вас готова, все, что вам угодно, только не принуждайте меня замуж идти; я не хочу замуж. Я не пойду ни за кого.

Анна Петровна. Скажите пожалуйста, Платон Маркыч, она совсем сумасшедшая! Ведь ты не понимаешь, что говоришь! Ну, можно ли этакую вещь сказать: не пойду замуж! Это все только фантазии. Очень интересно быть старой девкой! А мне-то что ж, в богадельню, что ль, идти! Во-первых, ты, коли любишь мать, должна выйти замуж, а во-вторых, потому что так нужно. Что такое незамужняя женщина? – Ничего! Что она значит? Уж и вдовье-то дело плохо, а девичье-то уж и совсем нехорошо! Женщина должна жить с мужем, хозяйничать, воспитывать детей, а ты что ж будешь делать-то старой девкой? Чулок вязать! Подумала ли ты об этом?

Марья Андреевна. Нет, маменька, я об этом не думала.

Анна Петровна. Ну, поди сюда, сядь подле меня! Поговорим с тобой хорошенько. Я сердиться не буду.

Марья Андреевна садится подле нее.

Выслушай ты меня хладнокровно. Я ведь знаю, у вас один разговор: по любви выйти замуж. Влюбляются-то, Машенька, только те, которым жениться нельзя, либо рано, потому что еще в курточках ходят, либо нечем жить с женой; так вот они и влюбляются. Порядочный человек не станет вам в любви открываться да влюбления-то свои высказывать, а просто придет к матери да скажет: «Мне ваша дочка нравится», да и тебе-то тоже прямо, без разных там фарсов дурацких: «Сударыня, маменька ваша согласны, вы мне нравитесь, угодно вам меня осчастливить?» И все это честно и благородно. – Вот как это бывает, Машенька. Ты вот с Беневоленским и десяти слов не сказала, а уж и слышать про него не хочешь. А будет ездить, познакомишься, может быть, и увидишь, что хороший человек. Ведь вертопрахи-то ваши только мастера разговаривать, а что от них толку – только слава дурная.

Добротворский. Это правда, сударыня.

Молчание.

Анна Петровна. Машенька, потешь ты меня на старости лет, послушайся матери.

Марья Андреевна (встает). Маменька! Я не могу теперь идти ни за Беневоленского, ни за кого. Сделайте милость – не принуждайте меня. Я одного у вас прошу: не говорите мне про замужество, подождите немного. Ради бога, дайте мне пожить на свободе.

Анна Петровна. Эка невидаль девичье житье! Жаль расстаться!

Марья Андреевна. Пусть Беневоленский к нам ездит, я буду с ним ласкова, все, что вам угодно; только пусть он подождет… Ну, месяц, один месяц. Я посмотрю на него хорошенько, узнаю его. Согласны?

Анна Петровна^целует Марью Андреевну). Ну, что с тобой делать, так и быть. Что, утешилась теперь? Вот ведь ты какая глупая!

Марья Андреевна уходит.

Что делать-то, Платон Маркыч! Скажите Максиму Дорофеичу, что я очень рада, но чтоб он месяц погодил делать предложение… Да и об деле-то попросите.

Добротворский. Очень хорошо-с.

Хорьков а входит.

Явление восьмое

Те же и Хорькова.

Хорьков а. Покорно благодарю, матушка Анна Петровна, покорно благодарю! Одолжили, нечего сказать!

Анна Петровна. Что такое? Что я вам сделала?

Хорькова. Я хоть необразованная женщина, а над собой смеяться не позволю. Вы тогда меня обнадежили. Я, разумеется, прихожу домой, говорю: «Миша, друг мой, Анна Петровна согласна; открой, говорю, друг мой, свои мысли Марье Андревне», – а та ему напрямки отказала! Приходит такой расстроенный. «Нет, говорит, мне, маменька, счастия в моей жизни; вы, говорит, меня обманули». – «Я, говорю, мой друг, никогда обманщицей не была, а если нами пренебрегают, так нечего тебе, говорю, беспокоиться: ты, с твоим образованием, всегда найдешь себе невесту не хуже Марьи Андревны… А уж я не утерплю, пусть меня ругают, я все-таки пойду отчитаю Анне Петровне».

Анна Петровна. Что ж делать-то мне? Ее воля, я ее принуждать не могу.