Очкарики

– Дима, мы омоновцы, а не грузчики, – проворчал Ефим, но жестами всё же приказал своим бойцам приступить к «погрузке».

Пришел Денисов в себя за столом Винокурова, долго таращил глаза на следователя, затем задал глупый вопрос:

– Где я?

– Вы в отделе по расследованию убийств города Сосноборска и обвиняетесь в убийстве своей жены, Денисовой Натальи Михайловны, – сухим голосом произнес Юрий Александрович.

– Нет, нет, нет! – закричал подозреваемый, вытаращив глаза.

– Вы хотите сказать, что не совершали этого преступления? – сухо продолжил следователь – Тогда вам придется подробно рассказать, где вы находились последние два дня с момента выезда из поселка и до того момента, когда узнали о смерти своей супруги.

Следующая фраза, произнесенная Денисовым, поставила в замешательство всех членов группы, включая самого Винокурова:

– Нет, нет, нет! Она жива.

– Кто жива? – переспросил подполковник.

– Моя Наталья жива, она уже сгорала один раз.

– Дмитрий, отведи господина Денисова к нашим врачам. Пусть к завтрашнему утру представят справку о психическом состоянии подозреваемого и приведут его в порядок, – с иронией в голосе попросил Винокуров.

– Ну, что там по твоей второй версии? – спросил Власов едва начальник убойного отдела вошел в его кабинет.

– Задержали её мужа, – Юрий Александрович без церемоний сел на стул. – Допросить не удалось – сильно пьяный.

– Саныч, я что-то не понимаю: считаешь его замешанным в этом пожаре?

– Завтра утром допрошу, тогда ясно будет.

– Так зачем ко мне пришел?

– Гена, с небес спустись! – зло произнес Винокуров. – Ты даже не вникаешь, о чем я говорю.

Юрий Александрович не боялся, в отличие от многих своих коллег, начальника. Когда двадцать лет назад лейтенант Власов пришел служить в городское отделение милиции, Винокуров был в звании капитана. Вот только с начальством Юрий Александрович ладил плохо и пять лет назад они сравнялись в званиях, а в должности Власов обогнал своего бывшего наставника. Десять лет назад Винокуров вышел на пенсию, но остался служить в убойном отделе – не представлял он себя без работы. Начальство не обращало внимания на его ворчание, главное раскрываемость убийств было на уровне девяноста восьми-девяноста девяти процентов, самая высокая по области. И сейчас подполковник Власов, махнув рукой, беззлобно произнес:

– Саныч, иди, работай! Найдешь преступников – приходи.

На следующий день перед ним сидел совершенно другой человек. Винокуров сухо спросил:

– Ваше фамилия, имя, отчество?

– Денисов Валерий Васильевич.

– Кем вам приходилась Денисова Наталья Михайловна?

– Женой.

– Что вы можете сказать о её гибели в результате пожара?

– Ничего, – Денисов отвечал на вопросы, не поднимая глаз. – Я накануне пожара отправился за товаром.

– Вы вполне могли вернуться, убить свою супругу и уехать, как ни в чем не бывало.

– Не убивал я.

– Предположим, я вам верю, и мы с вами попытаемся найти настоящего убийцу, – тем же сухим голосом произнес опытный следователь. – Если не найдём – посажу тебя.

Юрий Александрович не верил в виновность этого человека, и сажать не собирался. Расследование, практически, всех убийств он проводил по одной и той же, годами выработанной схеме, но в этом была какая-то загадка. Не давала покоя фраза, вылетевшая вчера из уст этого человека: «Моя Наталья жива, она уже сгорала один раз». Каждое слово этой фразы говорили ему о чем-то: «Моя Наталья» – о том, что он любит её; «она жива» – о его непричастности к убийству; «она уже сгорала один раз» – о каком-то загадочном эпизоде их совместной жизни. Но все эти загадки можно оставить «на потом» – пока всё должно идти по наработанной схеме.

– Вы подозреваете кого-нибудь?

– Нет.

– Валерий Васильевич, у неё были любовники?

Юрию Александровичу не важен был ответ на этот вопрос, он чувствовал, что любовники здесь не причём. Этот вопрос нарушал установки, приготовленные этим человеком, не позволял допрашиваемому сосредоточится на своей тайне, а она у него есть – следователь в этом не сомневался. Более того, чувствовал, что эта тайна настоль страшна, что Денисов не откроет её даже под пытками.

– Я не знаю…, возможно…, – начал мямлить допрашиваемый.

И тут же последовал вопрос:

– Что случилось много лет назад.

Вопрос непонятный, и любой человек пожал бы плечами, удивленно посмотрев на следователя. Денисов же вздрогнул, как от удара, лицо исказилось в ужасе.

– Ничего не случилось, – пролепетал он каким-то извиняющимся детским голосом.

– Валерий Васильевич, вы не думаете, что кто-нибудь из любовников вашей жены мог убить её и, заметая следы, поджечь дом?

– Я не знаю…, возможно, – вновь прозвучало в ответ.

«Подозреваемого надо добивать, – размышлял про себя Юрий Александрович. – Тайну свою он мне, конечно, не откроет, но хоть буду знать, в каком направлении нужно двигаться».

– Валерий Васильевич, как вы думаете, ваша жена жива?

– Да…, не знаю…, возможно.

– В вашем бизнесе в последнее время возникли большие проблемы?

– Да, мы вляпались в нехорошую историю, задолжали крупную сумму.

– Валерий Васильевич, вы расскажете, что произошло пятнадцать лет назад в Николаевске?

– Ничего не произошло…, я не знаю…, я ничего не скажу…, – вновь залепетал допрашиваемый.

– Придется мне самому во всем разобраться, а вам это время посидеть в камере. Если захотите что-нибудь сказать, готов вас выслушать в любое время.

Когда подозреваемого увели, подполковник тут же приказал своим подчиненным: